Макс Юрбини - Футбольные истории Страница 3

Габи не было равных в умении обмануть руководство. Лучшая его проделка — история во время матча на Кубок Франции в «Парк де Пренс».

Один из друзей Габи топтался перед маленькой железной дверью в раздевалку: Габи не удалось достать пропуск для приятеля, но ему очень хотелось доставить ему удовольствие.

— Ну, прошу вас, в виде исключения, — умолял он контролеров. — Это мой школьный товарищ…

— Сожалею, но у нас есть инструкция, — отрезал цербер из охраны.

— Благодарю, я больше не настаиваю. Габи отыскал какого-то представителя федерации и с фамильярностью старого знакомого взял его под

— Мне не хотелось бы вмешиваться не в свое дело, — обратился он к нему, — но там вас ждет человек.

— И не один. У окошек стоят тысячи людей.

— Да, это верно, однако было бы лучше, если бы этому человеку не пришлось ждать долго… Но это абсолютно доверительно, между нами…

— Его имя?

— Не могу сказать. Видел только, что он вышел из правительственной машины…

— Если это действительно важная персона, ему надо просто пройти на правительственную трибуну.

— Да, да… Но на вашем месте я бы действовал осмотрительнее и не упускал бы случая: так завязываешь связи и в один прекрасный день оказываешься в составе сборной команды в Лондоне, Мадриде или даже в Южной Америке.

Почтенный представитель почесал затылок и, видимо, подумал, что Бенезеш, пожалуй, прав. Он колебался еще секунду, потом попросил тулузца:

— Пойдемте со мной. Я посмотрю на него.

У двери в раздевалку Бенезеш указал на мужчину в черном пальто и черной фетровой шляпе, который прохаживался по противоположной стороне тротуара.

— Вон тот… Посмотрите хорошенько. Очень напоминает атташе посольства.

— Похоже, что так. Во всяком случае, надо вмешаться.

— Больше я не скажу ни слова.

— А в отношении федерации…

— Вы меня поняли! Простите, тренер делает мне отчаянные знаки. Уже два часа. Скоро раздастся свисток судьи…

— Да, да, возвращайтесь к товарищам! И тысячу раз спасибо.

Представитель федерации проявил максимум усердия. Он на мгновение покинул свой пост и выбежал на улицу.

— Мосье! Во-первых, примите наши извинения и разрешите отвести вас на ваше место. Сегодня ведь кубок, а когда играют на кубок, работы у нас невпроворот. Прошу вас, мосье, следовать за мной…

— Вы очень любезны, но…

— Знаю, знаю!

Друг Бенезеша не успел вымолвить и слова. Он пошел за представителем, который, «пользуясь вверенной ему властью», обратился за помощью полицейского, чтобы избежать новой ненужной задержки.

У специального входа для гостей его с почтением поприветствовали, ибо представитель успел шепнуть своим коллегам:

— Это знаменитость… Из правительственных кругов… Такая оплошность… Могло плохо кончиться… Хорошо, я вовремя все уладил…

Он был передан попечительству высших чинов федерации, которые окружили его со всех сторон и проводили со всеми почестями, соответствующими его «рангу».

— Программу для мосье! — потребовал один из них перед входом на президентскую трибуну. Тотчас же появилась продавщица. Ей было заплачено в три раза больше, чем стоила программа. В иных случаях надо уметь быть щедрым…

Несколько ступенек вверх, несколько ступенек вниз, забронированные места…

Президент федерации Жюль Риме уже был на месте и о чем-то шептался с генеральным секретарем Генри Делоне, благородным «сэром Генри», который в свойственном ему стиле майора Томсона говорил о решениях Федерального бюро: «Мой дорогой, еще одна шутовская история».

Вот так «друг детства» Бенезеша попал на матч «Тулуза» — «Лилль», матч двух самых знаменитых французских команд. Он держался с большим достоинством, говорил мало, с многозначительными недомолвками, столь характерными для официальных бесед.

— «Тулуза» — совсем недурно… Да, но «Лилль» есть «Лилль»… Обратите внимание, что «Тулуза»… О, когда «Лилль» в ударе… А! Если бы «Тулуза»…

По окончании встречи «высокопоставленный гость» выразил свое почтение господам из федерации и скромно удалился.

Эта проделка была шедевром среди многих подобных, достойных великого выдумщика Габи Бенезеша.

«ГОЛОВОЙ, САМ ТОГО НЕ ВЕДАЯ…»

Вечерние издания вышли уже с огромными заголовками «Убийца книготорговца задержан». В Кориентасе, там, где бьется сердце Буэнос-Айреса, газеты брались нарасхват.

По фотографии обвиняемого ничего нельзя было понять. Ему было лет двадцать. Крупный, сильный, он казался человеком вполне уравновешенным.

— Невероятно, — раздавались голоса. — Этот парень производит впечатление молодого человека из хорошей семьи. Он внушает полное доверие. И однако…

Однако самые тяжкие улики говорили против него. Он был задержан утром в университетской столовой, где завтракал вместе с товарищами.

— Вы Хуан Монтеро?

— Да, я.

— Полиция! Следуйте за нами.

— Но я не понимаю…

— Не затевайте скандала. Так будет лучше для вас и для нас.

Внезапный классический арест, наполнивший холодком этот зал, где только что царило веселое оживление.

— Не волнуйтесь, наверняка это ошибка, — сказал один из студентов. — Из всех нас Хуан самый славный и самый порядочный. Через час его отпустят, да еще с извинениями.

Но час спустя Монтеро все еще находился в полицейском участке на первом допросе. Он сидел на стуле, расстегнув воротник и слегка развязав галстук, перед ним в кресле раскачивался инспектор, кроша дактилоскопические листки и слегка покусываю дужку очков. Он нападал…

— Вы студент юридического факультета?

— Да, уже третий год.

— И, конечно, нуждаетесь в огромном количестве книг по изучаемым предметам.

— Как и все мои товарищи.

— Сколько книг вам нужно? Хотя бы приблизительно.

— Затрудняюсь сказать. Штук пятнадцать, двадцать. Но…

— Все они из университетской библиотеки?

— Нет, мне приходится каждый год покупать несколько штук на свои средства. Пять или шесть…

— Где именно вы их покупаете?

— В книжной лавке.

— Всегда в одной и той же?

— Почти всегда. Впрочем, все 'мои друзья поступают так же. Хозяин — славный человек. Часто он дает нам книги в кредит.

— Потому что вы нуждаетесь в деньгах?

— Так же, как и вы, когда были студентом, господин инспектор.

— Я прошу вас не изощряться в остроумии, а отвечать на вопросы. Повторяю, вы нуждаетесь в деньгах?

— Ну конечно, время от времени…

— Сколько вам нужно денег?

— Не знаю. Когда больше, когда меньше.

— Однако у вас имеется автомобиль.

— Верно. Я приобрел его недели две назад. У вас точные сведения.

— Начиная со вторника, пятнадцатого числа, я могу вам рассказать все подробно. Вы внесли весьма солидный задаток. Куда более солидный, чем это позволяют ваши скромные возможности.

— Да, но я взял деньги в долг.

— У кого?

— У друга моего отца, который занимается торговлей.

— И отец, конечно, ничего об этом не знал…

— Он бы мне никогда этого не позволил…

Инспектор перестал раскачиваться. Он положил свои заметки на стол, заваленный бумагами, поправил очки и внезапно изменил тон.

— Монтеро, хватит врать! Теперь я вам скажу, где вы взяли сотни тысяч песо на автомобиль, чтобы пускать пыль в глаза вашим девицам.

— Но я вам говорю, что…

— Замолчите! Эти деньги вы выкрали из кассы книжной лавки, в субботу в девятнадцать часов тридцать минут, через несколько минут после закрытия, так как знали, что хозяин хранит всю выручку у себя и в этот день обычно подсчитывает ее.

— Это невозможно! Уверяю вас, что…

— Молчать! Хозяин застал вас на месте преступления. Тогда вы, обезумев от страха, изо всех сил ударили его. Он упал навзничь, пробил себе череп и умер на следующий день в больнице.

— То, что вы говорите, чудовищно! Какой-то бульварный роман. Я на такое не способен!

— Замолчите! Совершив преступление, вы убежали через потайную дверь, которой пользуются или, вернее, пользовались все студенты, когда приходили повидать этого человека в неурочный час.

— Это ложь! Ложь!

— Не врите! У меня в руках доказательства. Вас видели.

— Кто?

— Когда надо будет, узнаете.

Монтеро разрыдался. Двое полицейских подхватили его и увели из кабинета инспектора.

В камере он провел страшную ночь, все время повторяя:

— Но это невозможно! Кто мог это сказать? Никогда в жизни…

И вдруг, около четырех или пяти часов, он внезапно вскочил и начал вслух говорить:

— Ну конечно, в субботу, двенадцатого, именно в это время я находился на стадионе. Ну конечно, я смотрел матч «Ресинг» — «Ривер», был на скачках! — Он позвал часового. — Откройте, мне нужно кое-что сказать! Откройте, вы не имеете права…