Андрей Канчельскис - Моя география Страница 30

Хотя тот факт, что несколько позже я действительно оказался в «Фиорентиие», причем совершенно неожиданно для самого себя, заставил меня задуматься: а может, это были и не домыслы вовсе? Не берусь судить. Возможно, уже тогда клубы вели втайне от меня какие-то переговоры. Но одно могу утверждать точно: никакой моей инициативы в этом не было.

Несмотря на все проблемы, нужно было продолжать жить и играть. Как я уже сказал, в конце осени дела у нас шли неважно, но иногда нам все-таки удавалось демонстрировать отличный футбол и радовать наших болельщиков. Так было, например, 16 ноября, в день, когда исполнялось ровно два года со дня прибытия Джо Ройла на «Гудисон Парк». Мы принимали «Саутгемптон» и преподнесли своему тренеру прекрасный подарок в виде крупной победы -7:1. Я забил два гола (один из них головой), но героем матча стал Ник Бармби, только что перешедший к нам за 5,7 миллиона фунтов и побивший мой трансферный рекорд. А наше преимущество было столь велико, что в перерыве Джо Ройл произвел замену вратаря, дав отдохнуть нашему первому номеру Невиллу Саутхоллу.

Примечательно, что в тот день нашим соперником был «Саутгемптон». Наша победа напомнила о тех днях, когда молодой Ройл сам выступал за «Эвертон». Было это двадцатью пятью годами раньше, и однажды наш будущий тренер забил «Саутгемптону» четыре гола и «Эвертон» выиграл - 8:0.

Такие матчи, конечно, имели право войти в историю, но, увы, были для нас редки. В основном же результаты мы показывали весьма бледные и особой надежды на повторение успеха предыдущего сезона не имели. В итоге весной 97-го «Эвертон» занял в премьер-лиге лишь 15-е место. Но меня в тот момент в команде уже не было.

Мой переход в «Фиорентину» был осуществлен внезапно и стремительно, словно в каком-то детективном романе.

Заканчивался январь 97-го, я не играл, так как залечивал небольшую травму, и регулярно появлялся на базе для встреч с доктором. В один из таких дней на базу позвонили из клуба и передали мне, чтобы я, закончив процедуры, не уезжал в Манчестер, а остался неподалеку, где-нибудь в Ливерпуле.

Не знаю, чем была вызвана такая просьба, ведь Манчестер не так уж далеко, но я не стал выяснять, а отправился к доброму другу и помощнику Джорджу Скэнлону.

Мы познакомились в Джорджем после моего приезда в «Манчестер Юнайтед». Это очень образованный человек, профессор, который в 50-е, учась в Кембриджском университете, был капитаном тамошней футбольной команды. Он прекрасно знал русский язык и в течение многих лет был, можно сказать, связующим звеном между британским и советским футболом. Джордж помогал многим нашим игрокам, попадавшим в Великобританию, в том числе Сергею Балтаче, Олегу Кузнецову и, конечно же, мне. Помогал освоиться не только в новом клубе, но и в непривычной жизни.

Он жил в Ливерпуле, где во время нашей первой встречи занимал пост декана факультета местного университета. В 96-м он уже был на пенсии, и я, зная, что непременно застану его дома, отправился к нему прямо с тренировочной базы.

Часов шесть - примерно с часу дня до семи вечера - мы просидели у Джорджа в полном неведении. Оставалось только догадываться, зачем я понадобился руководству именно в этот день.

Но вот мне позвонили и попросили приехать в офис клуба. Мы поехали вместе с Джорджем и около восьми, добравшись до места, обнаружили там довольно большое скопление людей. Председателя совета директоров «Эвертона» не было, но зато были сразу несколько руководителей рангом пониже. Были там и итальянцы, одного из которых я сразу узнал. Это Джанкарло Антониони, которого я помнил еще игроком по трансляциям с чемпионата мира 1982 года в Испании. Тогда итальянцы стали лучшими на планете, и Антониони был одним из главных действующих лиц в полузащите этой команды. Помню, он произвел на меня прекрасное впечатление своей артистичной игрой, так гармонировавшей с его элегантной внешностью, и я очень расстроился, когда травма, полученная в полуфинале против Польши, помешала ему сыграть в решающем матче против ФРГ.

За 15 лет Антониони мало изменился, и я сразу узнал его, такого же изящного и интеллигентного, каким он был на поле. Как мне тут же сообщили, он занимал пост генерального менеджера в «Фиорентине».

И в тот же момент мне сообщили еще кое-что: а именно, что меня продали «Фиорентине». Так и сказали с порога: итальянцы предложили хорошие деньги, нам сейчас как раз деньги нужны, так что, будь добр, подпиши теперь с ними личный контракт, и все будет хорошо. Только сделай это прямо сейчас, потому что завтра в Италии закрывается зимнее трансферное окно.

Я был настолько ошарашен, что просто не мог ничего сообразить. Агента в тот момент у меня не было, а Джордж не мог ничем помочь, поскольку в таких вопросах не силен. Будь рядом со мной кто-то компетентный, он хотя бы подсказал мне, что можно не слишком торопиться. Трансферный период в Италии заканчивался не на следующий день, как мне сказали, а через два дня, так что я вполне мог взять сутки на размышление.

Но о чем я мог размышлять? О том, что могу не подписывать контракт? Да, это так, и без моего желания никто не мог заставить меня перейти в другой клуб. Но в чем смысл такого шага? Настроить против себя руководство «Эвертона» и сидеть на лавке?

Наверное, агент смог бы использовать лишний день на то, чтобы выбить для меня лучшие условия. Но этот вопрос не имел для меня особого значения. Изучив предложенный мне спортивным директором «Фиорентины» Оресте Чинкуини контракт на четыре года, я посчитал его условия вполне приемлемыми, а торговаться я никогда не умел, да и не хотел. Я футболист, а не коммерсант, чтобы там ни говорили те, кто в моих переходах из клуба в клуб пытался усмотреть стремление добиться повышения зарплаты.

В общем, контракт я подписал. Было в тот момент уже часов 11 вечера. И мне сразу же сказали, что нужно лететь во Флоренцию.

Вместе со Скэнлоном и Антониони мы отправились в Манчестер. Поездка, надо сказать, была не самой удобной, так как утром я приехал в Ливерпуль на машине Инны (она в то время находилась в Москве). А машина была - «Порше», и у нее имелись только два передних сиденья. Кое-как втиснувшись на них, мы поехали ко мне домой, где я собрал немного вещей, чтобы тут же направиться в аэропорт Ливерпуля. Там нас ждал личный самолет президента «Фиорентины» Витторио Чекки Гори.

В аэропорт мы прибыли во втором часу ночи, а разрешения на вылет ждали почти до четырех. Любую свободную минуту я старался использовать для сна, хотя в том возбужденном состоянии, в каком я находился, уснуть было непросто. Но впереди меня ждала напряженная программа, так что нужно было хоть как-то попытаться прикорнуть. Удавалось мне это плохо.

Уже в девять утра во Флоренции меня ждал клубный врач. Начался медосмотр, тянувшийся часа три, а то и четыре. В Италии вообще очень строго относятся к вопросам здоровья спортсменов, а тут еще нужно было сразу получить полную картину моего состояния, так как контракт должен был отправляться на регистрацию в Федерацию футбола, и «Фиорентина» боялась совершить ошибку. Тем более что, как я сказал, у меня в тот момент была незалеченная травма.

После того как буквально каждый квадратный сантиметр моего тела был сканирован с помощью различных приборов, врачи пришли к выводу, что я годен для службы их клубу. И мы сразу отправились на презентацию.

У офиса клуба собрались тысяч пять-семь болельщиков и, конечно же, множество журналистов, с которыми я общался часа полтора. Не будь рядом Джорджа Скэнлона, не знаю, как бы я все это выдержал после такой безумной ночи.

А когда я собирался выйти к болельщикам, случился любопытный эпизод. Ко мне подошел какой-то человек и что-то сказал на ухо. Я, естественно, ничего не понял, но мне объяснили. Оказывается, он посоветовал мне снять галстук. Потребовались дальнейшие объяснения, после которых я, наконец, все понял. Дело в том, что галстук на мне был в черно-белую полоску. А именно так выглядит форма «Ювентуса» - злейшего врага «Фиорентины». И болельщики, понятно, были бы очень озадачены, увидев меня в таком одеянии. Галстук я быстро стянул с шеи и запихнул в карман, а потом при первом удобном случае кому-то подарил (вещь-то была хорошая, несмотря на цвета, и выбрасывать было жалко).

Не помню, как мне удалось дождаться окончания всех мероприятий. От усталости просто валился с ног. В тот же день меня отправили назад в Манчестер, дав несколько дней на отдых, чтобы я мог со всеми попрощаться, собрать вещи и на денек-другой слетать в Москву.

Вот так я в одночасье оказался в «кальчо».

Глава 12

СОЛНЦЕ,ПАСТА И ВИНО

С «Эвертоном» я простился по-доброму, а с Джо Ройлом вообще сохранил по-настоящему теплые отношения, которые поддерживаю до сих пор. Прощание же с прессой прошло совсем не так гладко.

Некоторые журналисты использовали мой переход в «Фиорентину» для того, чтобы продолжить свои измышления. В газетах появилось несколько статей, суть которых сводилась к тому, что болельщикам не стоило жалеть о моем уходе. Мол, я никогда не был по-настоящему предан клубу, меня заботил только собственный заработок, ради повышения которого я готов хоть каждый день переходить из клуба в клуб, и все такое прочее. Особенно радостно все вспоминали мою грубую ошибку в одном из последних матчей.