Владимир Дворцов - Вызов принят Страница 6

Второй период прошел ровнее. Во второй его половине наши хоккеисты даже имели территориальное и игровое преимущество. Хозяева не использовали удаление Цыганкова. Но это, может быть, потому, что еще на 29-й минуте Жиль, брошенный вперед точным, своевременным пасом Босси, как нож сквозь масло, прошел оборонительные порядки голиковской пятерки и приблизил счет к разгромному – 4:1.

Эта шайба явно задела самолюбие форвардов звена Голикова (жаль, что раньше этого не произошло), и они заиграли еще мощнее, чем горьковчане. В самом начале заключительной двадцатиминутки Владимир Голиков забил красивый гол, завершая комбинацию, в которой участвовали его брат и С. Макаров. По броскам мы почти догнали хозяев – 20:24, но Драйден показал, что Боумэн не зря верит в него. Финальная сирена прозвучала при счете 4:2 в пользу хозяев. В Москве было уже семь часов утра.

Лучшими игроками матча признаны Ги Лафлер и Владимир Голиков. Им вручены, как и было обещано, золотые медали, которых в мире будет всего шесть.

Матч окончен. Пора идти к тренерам, игрокам, получить несколько интервью. В девять утра материал уже должен быть передан по телетайпу в редакцию – на разговоры, на дорогу до отделения, на диктовку телетайпистке и передачу в Москву остается всего два часа. Местные журналисты передают пространные репортажи в номера газет и тоже торопятся покинуть ложу прессы. Очевидным становится их общее мнение: матч был высокого класса, это лучший спектакль из тех, что идут сейчас на Бродвее.

Тренер проигравшей команды тоже согласен, что это был хоккей на высшем уровне, но поражением огорчен. Сидит один на опустевшей теперь скамейке нашей сборной: хоккеисты ушли в раздевалку. Дали ему побыть одному второй тренер и начальник управления хоккея. Они тоже переживают поражение. Но старший тренер все, конечно, воспринимает острее и по должности, и по своему характеру.

– Не ожидал от наших лидеров – сначала шапки сняли перед «звездами» – ах Лафлер, ах Кларк! А потом, на льду, струсили. Балдерис испугался Гэйни, первой тройки не видно было, – тихо, как-то поэтому особенно горестно говорит мне Тихонов, когда я усаживаюсь рядом с ним на еще теплую скамейку в пустом полутемном зале. – Не хотят играть в сборной, надоело или не могут сражаться на высшем уровне не жалея себя – пусть скажут. Неволить никого не будем. Завтра будет у нас последний разговор.

Пошутить бы, как-то успокоить тренера. Но чувствую, сейчас это получится не к месту. А все-таки отвлечь тренера от «черных» мыслей как-то надо.

– Виктор Васильевич, надо советским читателям сказать несколько слов.

– Пожалуйста, – чувствуется, собрался тренер с силами, встряхнулся, – пожалуйста. Соперников надо поздравить с успехом. Они приложили много старания для победы, проявили незаурядное мастерство. Нас, к сожалению, подвели лидеры – форварды звеньев Петрова и Жлуктова, сыгравшие недостаточно инициативно, робко. Хорошо выглядело звено Ковина, а со второй половины встречи – голиковская тройка. Однако двумя звеньями победить такого могучего соперника, какого мы имели сегодня, конечно, нельзя. С ошибками играл Цыганков, и его пришлось отправить в запас, заканчивая встречу пятью защитниками. Из соперников отличное впечатление произвел Лафлер, поспевавший буквально повсюду. Профессионалы вновь подтвердили, что когда хотят, они могут играть жестко, но не грубо.

Много раз меня пытали: насколько отличаются интервью для печати от «беседы не для прессы». Теперь получили представление?…

На пресс-конференции кто-то из местных журналистов подкидывает нашему тренеру «спасительный вопрос»: «Какого качества был сегодня лед?»

– Лед оказался на удивление неважным, но он был одинаково посредственным для обеих команд, – ответил В. Тихонов, не ухватившись за протянутую «соломинку».

Теперь что скажут соперники? Боумэн окружен журналистами около раздевалки своей команды. По лицу видно, что счастлив, но держится скромно, с достоинством. Позже, когда его команда проигрывала, он оставался также корректен, объективен, и только глаза выдавали, насколько глубоко опечален.

– Мы счастливы, что нам удалось выиграть у столь авторитетного соперника, – говорит Боумэн, – мои хоккеисты действовали на предельных скоростях, с большим желанием победить и выполнили мою просьбу не оставлять команду в меньшинстве, хотя, конечно, это был жесткий, мужской хоккей. У нас отмечу Лафлера, у противников – звено Голикова.

– Я и мои товарищи, – охотно сообщил Жиль, – играли сегодня вдохновенно, мне показалось, что я вообще парю надо льдом, словно бабочка. Мы сумели добыть победу в атаке. Советская сборная очень сильна, но на наше счастье начала играть по-настоящему лишь во второй половине встречи.

В «Рокфеллер центре», где квартирует нью-йоркское отделение ТАСС, расположены офисы Ассошиэйтед Пресс и Канадиен Пресс. Что агентства передали о прошедшем матче?

«Сборная «звезд» НХЛ, – пишет АП, – продемонстрировала в матче с советскими хоккеистами волевой, страстный хоккей и благодаря блестящей игре Лафлера и многих его партнеров не дала соперникам перехватить инициативу».

Наутро газеты не щадят проигравших. Вот что писала девятого февраля, например, нью-йоркская «Ньюсдей»: «Не только для публики, но и для канадских игроков совершенным откровением была пассивность игры русских, которые избегали силовой борьбы. Советская команда за весь матч лишь несколько раз пыталась взяться за свое главное оружие – скоростную атаку, однако профессионалы довольно быстро и эффективно их обезоруживали».

О некоторых выдающихся хоккеистах сборных СССР и НХЛ по ходу повествования я расскажу несколько подробнее. Начну с Ги Лафлера. Он родился 20 сентября 1951 года в маленьком городке Тюрсо во франкоязычной канадской провинции Квебек. До сих пор он предпочитает говорить по-французски, хотя постоянные поездки с «Монреаль канадиенс» по Северной Америке вынудили его выучить и английский. Когда известная во всем мире финская фирма спортинвентаря «Кохо», клюшками которой одно время Лафлер играл, предложила ему с женой в качестве одной из компенсаций за рекламу отдохнуть за ее счет в Европе, супруги Лафлер без колебаний выбрали французскую Ривьеру.

По пути во Францию они заехали получить «отпускные» в Хельсинки и на сутки выбрались в Москву.

Я встречал чету в Шереметьеве, а позже беседовал с ними в «Национале». Ги Лафлера я видел не раз на снимках в газетах и журналах, на экранах телевидения и в кинохронике. В 1975 году наблюдал за его игрой из ложи прессы «Форума» в матче «Монреаля» с ЦСКА. Скажу откровенно, тогда большее впечатление на меня произвел мощный Шатт, но и Лафлер запомнился стремительным, легким, как я про себя определил, мальцевским катанием. Все-таки я побаивался упустить хоккеиста в толпе пассажиров многолюдного Шереметьевского аэровокзала и для подстраховки обратился к представителям «Интуриста» в международном аэропорту.

– Супруги Лафлер, канадцы, прибывают из Хельсинки, остановятся в «Национале» – их вы встречаете? – переспросила меня довольно сердито представительница «Интуриста». – Да, в списке они есть. Такси им заказано. Ожидайте.

Я бросился наперехват Лафлерам. И вовремя. Они, приехав всего на сутки, практически без багажа, в несколько минут прошли паспортный и таможенный контроль и стояли посреди зала, вертя во все стороны головами.

«Кохо» отправила с Лафлерами в Москву двух сопровождающих. К тому же подоспел и представитель Спорткомитета с переводчиком. Так что высокие гости, конечно, не затерялись бы в Шереметьеве. И все-таки они были явно обрадованы, когда я к ним подошел. Супруга хоккеиста Лиз даже пошутила после того, как я вручил визитную карточку: «Пожалуй, впервые мы так рады встрече с прессой».

Временем Ги располагал, и мы смогли обстоятельно побеседовать…

– Мальчишки очень любят без конца бросать шайбу по воротам, – сказал он, – а нужно в первую очередь как следует кататься на коньках. Именно так я готовлю для большого хоккея своего трехлетнего сына Мартена, такую школу в раннем детстве посчастливилось пройти мне. Лет с пяти я гонял на коньках повсюду, где только находил лед, а лишь позже у меня появилась в руках клюшка. Потом шесть лет я играл в добротной юниорской команде «Квебек рэмпортс», где многому научился и одновременно был на виду у селекционеров «Монреаль канадиенс», куда перешел в двадцать лет.

Мое обычное место на правом краю, но если травмирован кто-то из моих партнеров – Шатт или Лемэр, то могу играть в центре и на левом фланге. Мои козыри – скорость, дриблинг, точные броски из любых положений, и поэтому в столкновения предпочитаю не вступать, хотя и не боюсь жесткой силовой опеки. Скажу откровенно, что «полицейские» – хоккеисты, которым некоторые тренеры поручают выключить из игры особо опасного форварда соперников, – не мои кумиры. Правда, в последнее время охотиться за мной стали меньше —публика этого не одобряет, а именно она платит деньги за билеты, и с ее мнением, если не хочешь стать банкротом, приходится считаться.