Игорь Рабинер - Правда о «Зените» Страница 7

Главное, что он многое мне дал в футболе. Ему даже удалось изменить мое понимание этой игры — я понял, что нужно больше работать, нежели рассчитывать на свой талант.

— Были на похоронах Морозова?

— Был. Еще, по-моему, после его смерти один или два раза разговаривал с его женой.

Все, кто знает Аршавина, не дадут соврать: оценку, которую он дал Морозову, можно счесть за похвалу высшей категории. Если задаться вопросом, какого качества у нынешнего футболиста лондонского «Арсенала» нет и в помине, то ответ приходит сразу — дипломатичности. Хоть он и утверждал как-то в интервью, что с возрастом становится трусливее, — вслух по-прежнему говорит все, что думает, о любом. И если бы считал роль Юрия Андреевича в своей карьере негативной, заявил бы об этом прямо и жестко.

«Я понял, что нужно больше работать, нежели рассчитывать на свой талант», — за один этот урок, который самый одаренный игрок России извлек из общения с Морозовым, наш футбол должен быть тренеру благодарен. Будь иначе — может, и не было бы ни Кубка УЕФА, ни бронзы сборной на Euro-2008.

Борис Рапопорт, в разное время работавший и главным, и вторым тренером «Зенита», вспоминает:

— Начало сезона 2002 года. Утром по клубу разносится весть: Морозов сказал, что сегодня с «Ротором» проводит последнюю игру, в «Зените» больше работать не будет, его достала компания Аршавина и Кержакова. Слух мгновенно разлетается по всему Питеру. Все в шоке. Думаем, что какие-то основания у этого слуха наверняка есть: это же были совсем не простые ребята, острые на язык, заслуг особых еще нет, а амбиций — море. До сих пор помню, как команда выходила на поле с Волгоградом, и все ждали, чем это закончится. И Аршавин забил гол. После чего подбежал к Деду (так за глаза называли Морозова. — Прим. И. Р.), который никогда не садился на скамейку, и расцеловал его. Дед сразу растрогался, размяк, и вопрос о его уходе был снят. Правда, ненадолго — летом того же года Юрии Андреевич тяжело заболел и ушел уже вынужденно…

С Кержаковым мы беседовали на роскошной базе его нынешнего клуба, «Динамо» («Зениту» при всем его богатстве приходится о такой только мечтать), в Новогорске. Я спросил его, человека, отличающегося, как и Аршавин, далеко не покладистым характером:

— Когда приезжаете в Питер, не тянет на «Петровский» или на базу в Удельную?

— На «Петровском» бываю. Приезжаю положить цветы к мемориальной доске памяти Юрия Андреевича Морозова. Не могу сказать, что получается часто, и это, наверное, не очень хорошо. Был там два или три раза, причем не на день памяти, а просто так.

— А когда его не стало, удалось на похороны попасть?

— Да. И этот день мне не забыть никогда. Так получилось, что день похорон Юрия Андреевича совпал с днем моей свадьбы, которая была запланирована задолго до того, и перенести ее не представлялось возможным. Через два дня мы уезжали на сборы. И представьте себе мое состояние, когда я сначала поехал на церемонию прощания с тренером на «Петровский», а оттуда — в загс. Не дай бог еще кому-то такое испытать.

— Морозов был суровым человеком. Вы его боялись?

— Конечно! Тем более — по рассказам старших ребят. Но потом, когда начал ощущать с его стороны доверие, стало легче. В таком возрасте (ему было 18. — Прим. И. Р.) всегда думаешь, что еще одна неудачная игра — и все, сядешь на скамейку, о тебе забудут. Но Морозов продолжал доверять, хотя я не забивал почти целый круг. А потом забил, причем «Спартаку» в победном матче — и с тех пор все пошло хорошо.

— Гонял он вас прилично?

— Да. Физически мы были готовы хорошо, хотя на сборах от таких нагрузок колени «летели» у многих.

Кстати, и Аршавин, и Кержаков категорически опровергли ходившие в ту пору слухи: якобы великолепная физическая подготовка «Зенита» объясняется фармакологическими изысками, рецепты которых Морозов унаследовал у своего учителя и сподвижника Валерия Лобановского. «Полная ерунда, мы не раз проходили допинг-контроль», — говорит Аршавин. «Не помню, чтобы нас пичкали таблетками», — вторит ему Кержаков.

Тот факт, что Аршавин столько лет провел в большом футболе вообще без травм, косвенно подтверждает их правоту. Регулярное употребление допинга сокращает карьеру игроков до минимума, выжимает из них максимум, а потом вышвыривает на обочину. С зенитовцами того поколения 2000-х, которое начинало играть при Морозове, ничего подобного не произошло.

А вот какое трогательное и наивное по нынешним временам воспоминание я услышал из уст капитана морозовского «Зенита», одного из самых авторитетных игроков поколения 80-х защитника Анатолия Давыдова:

— Это позже в футболе игрокам капельницы с неотоном начали ставить. А раньше укрепляли силы при помощи натуральных продуктов — меда, орехов. Сами научились делать смесь: изюм, лимон, курага. Я сам этим постоянно пользовался. Потому, может, до 43 лет и доиграл.

Морозов был человеком своего времени. Советского. Об этом лишний раз свидетельствует история подписания первого контракта Кержакова с «Зенитом», которую мне в красках поведал ее свидетель — Евгений Шейнин, директор школы «Зенит» (в которой Кержаков и получал свое футбольное образование). Поскольку в устных пересказах эту историю я слышал в Питере от многих, сомнений в ее достоверности нет.

— После успешного сезона, проведенного в команде «Светлогорец», мы с ее главным тренером Владимиром Казаченком привезли Кержакова к Юрию Андреевичу, — рассказывает Шейнин. — Морозов говорит: «Вот, Саша, твой контракт. Подписывай». И дает ручку. Игрок отвечает: «А я могу почитать?» Морозов — на дыбы: «Что-о?! Что ты читать хочешь? Я тебе с "ЗЕНИТОМ" контракт даю подписывать!» Кержаков: «Нет, я почитаю». Морозов: «Значит, так. Сейчас будешь подписывать? Нет? Все, пошел вон». После следующей тренировки — та же история. Кержаков — один из немногих игроков, который даже в 18 лет мог постоять за свои права. И снова Морозов в гневе! В конце концов, как сейчас помню, 7 января 2001 года мы встретились с президентом «Зенита» Виталием Мутко и председателем спорткомитета Санкт-Петербурга (школа «Зенит» принадлежит городу. — Прим. И. Р.). Разговаривали четыре с половиной часа и все-таки пришли к выводу, что Кержаков должен играть в «Зените». Хотя у него были заманчивые предложения из «Шахтера», «Ростсельмаша».

— А сколько, кстати, клуб «Зенит» заплатил одноименной школе за Кержакова?

— Там была другая схема. У клуба был договор со школой. Клуб должен был в течение трех лет каждый месяц платить школе 30 тысяч рублей, чтобы мы могли распределять их на премии детским тренерам. Плюс одну квартиру в год. Клуб задолжал нам за 9 месяцев — и, получив от нас Кержакова, закрыл этот долг. То есть заплатил 270 тысяч рублей. Такого, чтобы мы что-то получили за Сашу дополнительно, не помню. Но это, по крайней мере, было хоть что-то. В более ранние времена, когда школа отдала в «Зенит» Панова, Угарова, Давыдова-младшего и Зезина, мы не получили от клуба вообще ничего. Времена такие были.

Об упомянутом Шейниным начале 90-х, когда применительно к «Зениту» говорить о победе в Кубке УЕФА мог только сумасшедший, мы еще вспомним не раз. Пока же вернемся к Морозову.

Орлов анализирует:

— Морозов предвидел многое в футболе даже не на годы, а на десятилетия вперед. Помню, в 80-м году была в «Зените» пара нападающих — Климентьев и Герасимов. Он все время говорил им: «При потере мяча вы должны, как бультерьеры, бросаться на защитников, чтобы выгрызть обратно этот мяч». И научил их! А ведь это — принцип футбола XXI века, так сегодня играет Аршавин — и вообще этого требуют от всех форвардов. Тогда же это было что-то совсем новое.

Рапопорт:

— За свою тренерскую карьеру Морозов две команды привел к бронзовым медалям — «Зенит» в 1980 и 2001 годах. Убежден: по своему таланту и пониманию футбола он должен был выиграть куда больше. Он был не только практиком, но и серьезным теоретиком. Юрий Андреевич — кандидат педагогических наук, причем не липовый, а настоящий. У него много научных трудов, он работал в Ленинградском институте физкультуры имени Лесгафта — и действительно вел всю работу. Я учился у него в институте, поэтому подтверждаю высочайший уровень его знаний.

Думаю, проблема была в его противоречивом характере Из-за него Морозов и добился гораздо меньше того, чего заслуживал. Те же Аршавин и Кержаков сегодня понимают, кто такой Юрий Андреевич — но когда они работали у него каждый день, их отношение к нему было несколько иным. И у предыдущих поколений — тоже. Чтобы добиться большого результата, надо, чтобы команда не просто была здорово подготовлена, но еще и играла за тренера. А он своим поведением игроков от себя нередко отталкивал. Я понимал, что через пять минут Морозов не будет держать зла на человека, на которого накричал — но его резкость, а порой даже грубость не способствовали тому, чтобы ребята за него ложились костьми.