Эрнест Вуд - Сосредоточение Страница 15

В одном древнем Писании сказано: "Учитесь путем благоговения, испытующей мысли и служения; тогда Мудрые, знающие истину, появятся и научат вас мудрости". Из этого следует, что Учитель всегда около нас, но будет он говорить с вами только тогда, когда вы отдадите ему предпочтение перед всем, что в настоящее время владеет вами.

Еще другое серьезное препятствие заключается в стремлении к тому или другому особому методу медитации, в желании знать, как лучше медитировать: в сердце ли, в голове или иначе. Не заботьтесь вовсе об этих вещах, если это только не предписано вам лично компетентным учителем, а медитируйте внутри себя. Уйдите в себя достаточно глубоко, чтобы на время совсем забыть о своем теле, потому что вся цель медитации состоит в том, чтобы изменить себя, переделать себя, направить свою мысль по новым линиям мышления. Сначала приготовьте свою форму и тогда уже вырастайте, ибо знайте, что вы не можете обладать действительной силой и свободой, пока не перестанете наносить вреда другим, что вы не можете овладеть истинным знанием, пока не научитесь быть вполне правдивыми, что вы не можете испытать истинную радость жизни, пока сами не исполнитесь симпатией, любовью и благоговением.

Будьте искренни с самим собой. Определите ясно свою цель и остановитесь на лучших способах, ведущих к ней. Жизнь серьезна. Вы не можете играть своей судьбой и хитрить со своими убеждениями.

Глава XI

СОЗЕРЦАНИЕ

Созерцание имеет три ступени:

1) Внимание должно быть сосредоточено на избранном предмете.

2) Оно должно быть побуждаемо к действию только в связи с этим предметом.

3) Оно должно оставаться активно сосредоточенным на избранном предмете, в то время как его собственные низшие деятельности должны быть последовательно подавляемы.

На второй ступени мы распознаем, что представляет из себя избранный предмет по сравнению с другими предметами и по отношению к ним. Таким образом, продолжаем мы рассуждать и разбирать, пока относительно данного предмета не исчерпаются все наши рассуждения. Тогда мы останавливаем всякое сравнение и рассуждение и, активно устремив внимание на тот же предмет, стараемся проникнуть далее нашего мыслительного процесса в то неопределимое, что есть в этом предмете. Очевидно, что все три ступени требуют усиленной сосредоточенности: деятельность мысли должна сохраняться внутри столь малого круга, чтобы центр его всегда оставался в сфере внимания. Процесс созерцания в действительности наступает тогда, когда познающая деятельность направляется как бы под прямым углом по отношению к обыкновенному процессу мышления, старающемуся понять вещь в ее отношениях к другим вещам того же рода и того же плана; подобное устремление пересекает различные планы ее существования и проникает в ее невидимую внутреннюю природу. Когда внимание более не раздробляется процессом сравнения, ум устремится во всей своей целости и будет казаться совсем неподвижным, подобно тому, как вертящийся волчок может показаться неподвижным во время своего самого быстрого вращения.

Когда все ваше внимание будет целиком занято одним предметом, и если вы одновременно сможете поднять познавание этого предмета, не давая вниманию отвлекаться от него в сторону, тогда низшие типы вибраций вашего ума будут подавлены, и ваша энергия будет оживотворять лишь высшие вибрации, иными словами, вы поднимите деятельность вашего сознания на высший план.

Возьмем, например, какое-нибудь понятие, скажем, справедливость. Вы можете начать с рассмотрения какой-либо формы справедливости, с проявления справедливости в поступке, и притом так, чтобы весь ваш ум был занят одним этим; затем вы могли бы обратиться к мысли о психологических воздействиях справедливости на действующее лицо и на объект его действия и на этом сосредоточить весь ваш ум; потом вы могли бы перейти к усилию понять отвлеченную справедливость и затем продолжали бы умственное усилие, пока ваша мысль не достигнет той точки, дальше которой она уже не может идти; тогда она окажется как бы в открытом пространстве, не поддающемся обыкновенному процессу мышления. Когда вы таким образом усилием воли держите свою мысль на уровне, превышающем ее нормальную деятельность, очевидно, что вы уже не можете думать о предмете, а лишь созерцать его.

Если вы на это способны, то нужно начинать, не думая о себе и об избранном предмете, как о двух отдельных понятиях, стоящих во взаимоотношениях друг к другу, потому что тогда вам будет трудно избежать мысли об отношении этого предмета к вам самим, и ваше представление о нем будет непременно окрашено тем или иным чувством. Но если вы в состоянии настолько отвлечься от себя, чтобы начать свое созерцание изнутри самого предмета и при этом сохранить все время и умственный энтузиазм, и энергию, постепенно переходя от названия к форме предмета, от формы к его психологическому аспекту (к его чувству или мысли, если это мыслящее существо, или, если это качество, к тому чувству и мысли, которые оно пробуждает в сознательном существе), от психологического аспекта к его абстрактной природе (к его природе в ее одновременном отношении ко всем возможным проявлением ее самой), в которой исчезают оба - и слово, и форма; и если вы при этом сможете удержать свой ум на этом уровне, стараясь проникнуть неопределенность, окружающую это состояние (не употребляя при этом ни слов, ни образов) совершенно так же, как если бы вы старались проникнуть физическим взглядом сквозь туман, тогда, удерживая себя на этом уровне, глядя вперед и не думая о возвращении назад, паря как птица на крыльях, - вы осуществите созерцание.

Возьмем несколько определенных примеров. Если я направлю свое внимание на этот лист бумаги, я могу размышлять о том, какой сорт, размер, формат и цвет, какую ткань, плотность и разновидность представляет из себя этот лист, какое он имеет отношение к другим листам книги, где и как он был сделан и могу поставить много других вопросов в связи с ним. Но предположим, что я желаю созерцать его; тогда я поверну внимание на бумагу и, внимательно наблюдая ее, приступлю к размышлению о ее природе, о ее составе, о более тонких элементах, составляющих ее, и о том, какою она представилась бы зрению, различающему частицы более тонкие, чем грубые агрегаты физической материи, видимые физическому зрению. Идя далее видимой материи, я мог бы попробовать постигнуть какова природа этих невидимых частиц, применяя к ним распознавание, а не простые слова и определения. Подобный метод закончился бы сосредоточением.

Если же будет выбран объект сознающий, тогда процесс будет сложнее. Возьмем, например, собаку. Я сосредоточиваю свое внимание на собаке, но думая о ней в связи с собой в каком бы то ни было отношении. Отсюда я перехожу к усилию понять внутреннюю природу собаки, те чувства и мысли, которые могут занимать ее, и стремлюсь постигнуть состояние ее сознания. Трудно идти далее этого, когда имеешь дело с животными. Если же внимание устремлено на высшее существо, тогда можно перейти от внешнего его вида к медитации над состоянием его чувств, эмоций и мыслей и, таким образом, попытаться внутренне поднять себя, чтобы схватить состояние сознания, которым обладает созерцаемое существо. В каждом из этих случаев я довел свою мысль до предела, далее которого я не мог уже более схватывать, хотя и сознавал, что там есть еще нечто. Если удержаться на этом уровне, не возвращаясь обратно и не сворачивая в сторону, тогда происходит достижение созерцания внутренней природы этого предмета. Это - процесс мышления, в котором надо упражняться сотни раз при каждом удобном случае, прежде чем может быть достигнут какой-либо успех. В таком созерцании нет ничего сходного с природой сна или умственной бездеятельностью, наоборот, тут напряженное искание, длительное усилие увидеть в неопределённом нечто определённое, не спускаясь при этом на уровень нашей обыденной сознательной деятельности, при которой мы различаем ясно и отчетливо.

Человек, проникнутый сильным влечением к предмету религиозного поклонения, как, например, молящийся христианин к Христу или индус к Шри Кришне, может следовать тому же методу, но в этом случае деятельным началом будет главным образом его чувство. При таких условиях смолкнут обыкновенные чувства, и созерцание Сущности, которая охраняет и защищает нас и жертвует собою для нас, пробудят в созерцающем высший порядок чувства. Сначала он представит себе Божественный Образ, тот особенный образ, который он считает наиболее совершенным проявлением Бога. Он остановится на нем, устремляя свои чувства к Нему с любовью, восхищением и благоговением. Он вообразит себя в присутствии этого Божественного Существа связанным с Ним, участвующим в Его жизни. Затем, когда его чувства достигнут наивысшего напряжения, он сделает усилие, чтобы перейти от внешнего облика к познаванию чувств и мыслей, столь дивно воодушевляющих этот Божественный Образ; размышляя о том, как эти чувства и мысли создали столь дивный наружный облик, он достигнет того, что его собственные чувства преобразятся. С пламенным благоговением начнет он сознавать более тонкие признаки Божественной природы. Может быть, он считал возможным для Бога проявиться лишь в особом образе. Теперь он начинает видеть, что более духовные качества, столь возвышенно выраженные в этом Божественном Образе, проявляются также и в других формах, и он начинает постигать, что нечто, присущее Божественной природе, пребывает во всех вещах. Таким образом, поклоняющийся Богу начинает видеть Его во всех формах и начинает любить их потому, что в них проявляется Бог. Но от этого его поклонение наиболее любимому Образу не пострадает нисколько, как не страдает любовь матери к своему ребенку, хотя она так же любит и своих братьев, и сестер, и других родственников и друзей. Следующим шагом будет переход от созерцания чувств и мыслей, воодушевляющих Божественный Образ, к способности любить и отдавать свои силы; и теперь, вместо мысли, что в каждой форме есть частица Бога, он сознает, что все существует в Боге, что во всех отражается Он, хотя и не в полноте; и он поймет, что то, что ему кажется дурным или некрасивым, бывает таким только потому, что там чувствуется отсутствие того, что он познает как Божественное. И подобно тому, как поклоняющийся, склоняясь к ногам воплощенного Спасителя, всё же любит Его всего, так и он, хотя перед ним лишь несовершенные проявления Бога, он все же через них находится всегда в присутствии Божественного. И если при помощи созерцания он может поднять на эти высшие ступени огонь своей личной любви к Божественному Образу, он будет постоянно пребывать в блаженстве Его присутствия, чувствуя, что все формы - от Него и все действия - Его совершение. И при таком созерцании настанет время, когда поклоняющийся потеряет из виду все те вещи, которые он может ясно сознавать. Он окажется в области эмоциональной неопределенности и его потянет к созерцанию более привычных образов; но он должен удержаться и сохранить огонь своих чувств, стремясь одновременно схватить то, что может ему показаться пустотой, вмещающей наиболее возвышенное познавание Божественного.