Арусяк Налян - Опасная медицина. Кризис традиционных методов лечения Страница 2

По утрам, как только мы приходили на работу, то заставали наших больных за стандартным завтраком: это были яйца, сыр, хлеб с маслом, каша, творог, сметана, чай и т. д. И все было точно рассчитано по калоражу в соответствии с принятыми законами питания. А больным-инвалидам Великой Отечественной войны, достаточно тяжелым, с целым букетом болезней, полагались еще и дополнительные граммы деликатесов, и нередко из буфета доносился шум склоки из-за «продуктовых льгот». Кто и когда определил, что с утра пораньше эти люди, чаще пожилые или среднего возраста, чаще полные или с избыточным весом, не потратившие еще ни одной калории, должны съесть такое количество белков, в таких сочетаниях?.. Я не знаю.

Дальше было хуже. Не успевали наши пациенты понежиться в постели и несколько развлечься утренними процедурами, как наступало время развозить очередную кашу — с молоком, маслом и неизменным хлебом. (Мы, врачи, тоже иногда ели эту кашу, хотя большей частью были упитанны или даже имели лишний вес.) А через 2–3 часа после обхода больные обедали по советскому стандарту: первое, второе и неизменный компот, после чего следовал «заслуженный» дневной отдых…

Но самое страшное происходило вечером, чему мы были свидетелями на дежурствах. С 17.00 до 19.00 часов, во время посещения больных родными и друзьями, и начиналось то, что я впоследствии осознала как настоящий кошмар.

Людям свойственна эмоциональная любовь к своим близким, тем более если те больны или, не дай бог, при смерти. Тогда эта любовь расцветает, и весь недостаток внимания и понимания, который накопился к этому моменту, превращается в щедрые больничные передачи, а потом, к сожалению, и в очень большие посмертные расходы.

Как часто люди недостаточно внимательны друг к другу, неспособны к сочувствию и к тому общению, которое есть истинная ценность и редкая радость! Но вот случается несчастье, и все вокруг бросают свои дела, вдруг находят свободное время и эмоциональный потенциал — столь нужные человеку при жизни. Я не раз видела пышные похороны в бедных деревнях: столы на триста человек, надгробие в несколько тысяч долларов, а в разговоре — горестные намеки на то, что давно собирались к врачу, но вот денег на дорогу или на лечение — около 100 долларов — все не было. И становится ясно, что если бы вовремя обратились к докторам, то, вероятнее всего, человек остался бы жив… Но нет, не было времени, денег, внимания, может быть, прежде всего — понимания. Как бы мы ни кичились всеобщей грамотностью, в целом мы так мало еще понимаем…

По вечерам в стационаре начиналось настоящее застолье: кардиологическим больным приносили все яства национальной кухни, включая долму, шашлыки и кебабы, вместе с обилием так называемых столовых вод, соков и т. д. Не забывали об арбузах, фруктах, выпечке и прочих сладостях.

Но враг обычно там, где его не ждешь, и тот, которого не знаешь. Оказывается, враг был в безобидных минеральных водах, десятки бутылок которых стояли на тумбочках больных, он таился в тех тортах и арбузах, что были съедены на десерт. Значительно позже я поняла, что столовых вод не бывает, о чем в первом томе любимого нами и часто цитируемого Авиценны четко сказано: пищу нельзя запивать ничем, пока она не спустится из желудка вниз. И тысячи лет назад человечество знало о том, что фрукты нельзя есть после еды, а уж о таком количестве пищи, не заработанной «в поте лица», и речи быть не могло, тем более для больного сердца.

Как правило, после родственных вечерних визитов начинался кошмар для дежурного врача: пароксизмальные тахикардии, гипертонические кризы, приступы стенокардии, а нередко — и похуже. Лежит тучный больной, с вздутым, как барабан, животом, сильно переевший и напившийся воды и соков, — у него резкий скачок давления, тахикардия. Ему бы просто клизму сделать… Так нет, врач лекарствами и внутривенными вливаниями, как ударами хлыста, пытается «успокоить» вышедшее из-под контроля сердце.

Значительно позже ко мне пришло осознание, что каждый такой неправильный прием пищи создает в организме ЧП, особенно в зоне желудка. В организме происходит резкое перераспределение энергии с избытком в зоне бедствия и обесточиванием в locus minoris (слабых точках) — в данном случае сердца. И как сигнал SOS — реакция больного сердца и всего организма.

И так изо дня в день по нескольку раз, из года в год… 30, 40, 50 лет… А параллельно заумные диагнозы, красивые таблетки: цветные, в горошек… разные. Дальше уже по возможностям — коронарография, стентирование, шунтирование и т. д. Героика срочных врачебных вмешательств, сердечной хирургии!

Могут ли тягаться со всем этим простые разговоры о законах питания, о режиме приема жидкости? Стоило ли столько лет корпеть над сложнейшими подробностями патофизиологии, патологической анатомии, прочих медицинских дисциплин, торжественно принимать клятву Гиппократа, чтобы потом посвятить себя обучению больных элементарным основам человеческого бытия: что и как есть, как пить, как мыслить и чувствовать? Со мной так и случилось. Но я чувствую, что случилось все же что-то прекрасное, что я, вероятно, получила за свое очень искреннее старание и глубинное желание служить людям. Впоследствии в течение 18 лет я с прилежанием студентки изучала нестандартную медицинскую науку и в результате осознала всю ошибочность традиционного врачебного подхода: лекарственное или хирургическое лечение болезни без обучения человека основным законам гигиены. Разумеется, не той гигиены — выдуманной, неинтересной, а самое главное — неправильной, высосанной (в буквальном смысле) из пальца, которую преподают сегодня. При абсолютно неверном образе жизни и питания в корне ошибочно сводить лечение заболеваний к применению таких сильнодействующих веществ, как антибиотики, антимикотические, антивирусные препараты, гормоны, цитостатики, или к хирургическим методам. Я уверена, что такому «лечению» не был бы рад ни один гуманный и разумный врач, знай он, что в большинстве случаев задачи здоровья можно решить с помощью коррекции питания в сочетании с некоторыми мягкими, щадящими натуральными средствами.

Наша медицина вызывает у меня такую аналогию: представьте себе, что общество позволяло бы всем сесть за руль без элементарных знаний об автомобиле, его конструкции и принципах работы, о правилах дорожного движения… Естественно, что результатом были бы аварии, травмы, смерть. Затем должны были бы построить тысячи больниц на миллионы коек, где можно было бы показывать «чудеса» скорой помощи, прежде всего хирургической. Мне могут возразить, что автомобиль — это человеческое творение и его надо изучить, а мы — божественное создание, и все, что надо, мы знаем, так сказать, интуитивно, как заложенное в нас природой. Конечно, это возражение будет беспочвенно, ибо мы давно живем не по логике природы и не в унисон с ней, и все наши интуитивные знания подавлены примитивной рекламой, а также открытиями каких-то ученых из каких-то университетов.

Я привожу воспоминания из многолетней врачебной практики для последующего анализа двух парадигм: питания и лекарственной терапии XX века, поскольку абсолютно убеждена, что без революционного пересмотра этих основ современной медицины нет спасения планете и человечеству; без экологического поворота в медицинском мировоззрении все остальные решения в области планетарной экологии и жизни человека обречены на провал.

Если мы изменим концепцию питания, отпадет потребность более чем в половине антибиотиков, жаропонижающих, болеутоляющих, гормональных препаратов.

В это трудно поверить? Возможно, но это так. И я не единственный врач, пришедший к подобному убеждению. Я присоединяю свой голос к голосам пусть не тысяч, но сотен исследователей, доказывавших это на протяжении веков.

Итак, эта книга посвящена посильному для автора подробному анализу «научных» подходов к питанию, которые окончательно утвердились к середине XX века и поддерживаются академической медициной по сей день. Однако уже около 30 лет (не считая гигиенистов и натуропатов прошлых веков) вся наука и практика медицины свидетельствуют о том, что традиционные представления о питании человека ошибочны и стали сегодня одной из основных причин столь распространенной, почти тотальной заболеваемости людей.

Во второй части книги мы обсудим сформировавшиеся в том же XX столетии узловые «ошибки» лекарственной терапии, превратившие медицину в ряде случаев из друга во врага человечества, приблизившие, по словам академика Б. Е. Вотчала, «век опасной медицины», век лекарственной болезни, как одной из первопричин смертности, век тотального иммунодефицита и старческого слабоумия.

«Кажется, лекарства созданы для того, чтобы приблизить нас к старческому слабоумию» — слова неизвестного мне американского ученого подтверждаются сегодня рядом фактов, в том числе и распространением болезни Альцгеймера в странах Запада с хорошо поставленной лекарственной медициной.