Роберт Хесль - Проблемы пищеварения. Какие задачи скрываются за желудочными и кишечными симптомами Страница 2

Обладая полярным сознанием, мы не можем осознать Единство как таковое и постоянно имеем дело с противоположностями. Мы бы не знали, что такое «высоко», если бы не существовало понятия «низко»; «бедность» была бы бессмысленной без «богатства» и т. д. Каждое из этих понятий значит что-то только благодаря своей противоположности. Такие противоположности связаны друг с другом как две стороны одной медали. Познание целого в полярном мире предполагает знакомство с обоими полюсами. Когда Ева вкусила от райского Древа познания, это было не ошибкой, но началом человеческого пути развития, какими бы тяжелыми ни были его последствия. Но даже если это и ошибка, то необходимая. Она позволила человеку обрести то, чего раньше у него не было, – способность познавать. Познание привело нас в мир противоположностей, отделив от райского единства.

Подводя первые итоги, можно сказать: мы все отделены от единства и потому грешны. Также все мы без исключения имеем симптомы, которые постоянно напоминают нам об утраченной целостности. Это не частная проблема здоровья – в полярном мире просто не может быть иначе[3].

2. Симптомы – наши спутники

Нравится нам это или нет, симптомы всегда были спутниками человека. Мы в прямом смысле слова идем с ними по жизни и уже привыкли не задаваться вопросом об их значении. Опыт психотерапевтической практики показывает, что отсутствие интереса к симптомам не делает жизнь человека легче.

Продвигаясь по жизненному пути, мы многое подбираем и большую часть из этого тащим за собой. Нам хочется обладать многим, а лучше – всем, что только можно взять. Нам кажется, что таким образом мы достигнем счастья. Такое поведение следует рассматривать как попытку остаться целостным и поэтому здоровым благодаря включению в сферу своего психологического влияния как можно большего количества предметов. Если же какую-то часть накопленного богатства приходится отдать, у человека возникает субъективное чувство утраты.

То же самое происходит с симптомами, которые мы накапливаем на протяжении жизни. Большинство людей склонны цепляться за симптомы как за ценное достояние. Нам точно так же будет их не хватать для ощущения целостности, если придется с ними расстаться. Стремление к целостности и совершенству слишком глубоко укоренилось в нас, чтобы мы могли с легкостью от чего-либо отказаться.

Поскольку полностью ничто не исчезает, то появление симптома на телесном уровне – это компенсация чего-то, утерянного сознанием. Таким образом, каждый симптом олицетворяет нечто недостающее нашему сознанию.

Для большинства из нас непривычно и странно рассматривать симптомы как благо, даже если они указывают нам на что-то важное. Тем не менее каждый практикующий врач может назвать немало пациентов, благодарных болезни за то, чему она их научила. В принципе, оценка симптомов зависит исключительно от сложившейся в обществе системы ценностей. В современном цивилизованном мире вопрос о ценности симптомов решается однобоко и, разумеется, не в их пользу. Но такое отношение не следует воспринимать как само собой разумеющееся. Многие первобытные народы с религиозным почтением относились к так называемым «болезням посвящения», и стать шаманом мог только посвященный – человек, прошедший через опыт определенной болезни. Да и мы сами еще в недалеком прошлом соглашались с тем, что вовремя перенесенные детские болезни способствуют лучшему развитию в дальнейшем.

Каким бы ни было наше отношение к симптомам, они были и остаются нашими спутниками, избавиться от которых намного сложнее, чем от материальных предметов. Конечно, можно прибегнуть к популярным ныне средствам: на время подавить симптом медикаментами и предложить пациенту принять участие в безумной эстафете «от специалиста к специалисту». Но будьте уверены: в этом случае симптом поступит точно так же – будет перебираться с одного органа на другой. С точки зрения глубинной терапии, стремящейся вникнуть в самую суть проблемы, это все тот же симптом, лишь видоизменивший свои внешние проявления. Попытка покончить с симптомом раз и навсегда приводит к тому, что он отступает в сторону, а точнее, оказывается в тени. (В сущности, каждый симптом и есть материальное выражение нашей тени.) Таким образом, как бы мы ни старались «отделаться» от симптома, он обязательно когда-нибудь заявит о себе – возможно, иным способом или в другом месте.

3. Истоки симптомов

Затронув тему тени, мы подошли к ключевому моменту в рассмотрении всех психологических и медицинских аспектов вопроса. Научная медицина и психология исходят из того, что появление симптомов у конкретного человека – событие почти случайное, возможно, обусловленное наличием возбудителя болезни, но ни в коей мере не обладающее глубинным смыслом. Поскольку существование смысла даже не подразумевается, его невозможно уловить. Для пациента он остается «тайной, покрытой мраком». Поэтому процесс лечения сводится к поверхностному описанию симптомов и столь же поверхностной терапии. А ведь человеку стоит всего лишь задуматься о смысле симптомов и заинтересоваться посланием, которое они ему несут, чтобы перед глазами забрезжил свет. Однако подобный интерес заклеймен официальной медициной как «ненаучный».

Стоит заметить, что с точки зрения современной физики эпитет «ненаучная» вполне подходит самой официальной медицине. Физика шагнула так далеко вперед, что принцип каузальности (причинности) – «фундамент» всех естественных наук старого времени – стал представляться несостоятельным и даже абсурдным. Таким образом, были опрокинуты сами основы прежнего научного мировоззрения. Сегодня физики утверждают, что каузальности не существует, а миром правит пока еще необъяснимая для нас синхронность.

По сути, отказ от каузального подхода должен был бы выбить почву из-под ног официальной научной медицины и психологии, которые всегда ищут причины исключительно в прошлом. Тем не менее, развивая свою концепцию, мы не собираемся полностью пренебрегать существованием причинно-следственных связей – так же, как продолжаем исходить из постоянства времени, хотя Эйнштейн и обосновал его относительность. Однако теперь, когда даже для физиков каузальность перестала быть одной из основ мироздания, нет никаких причин ставить принцип причинности превыше всего. В повседневной жизни такого никогда и не было. Например, вы говорите: «Я чувствую себя свежим, потому что утром принял ванну». С точки зрения традиционной научной школы это утверждение вполне корректно («научно»), так как названная причина описанного ощущения находится в прошлом. Однако вы точно так же можете заявить: «Сейчас я приму ванну, чтобы вечером лучше себя чувствовать». В этом случае причина, побуждающая вас принять ванну, относится к будущему времени. При каузальном подходе такое высказывание представляется нелепым и почти недопустимым. Ограниченность этого подхода, который даже сегодня культивируется во многих университетах, можно продемонстрировать на простом примере.

Рассмотрим с научной точки зрения любой динамичный процесс, например, известную всем игру в футбол. Первая сложность для исследователя проистекает из комплексного, разнопланового характера игры. Процессы, протекающие в реальной жизни, многогранны, поэтому наука не успевает отслеживать их целиком. Чтобы провести анализ, приходится вычленять из целого мелкие составляющие. Точно так же – по частям – изучают и человека. Постоянно используя такой «дробный» подход, наука рискует пройти мимо самой жизни.

Однако при анализе игры в футбол мы также прибегнем к этому методу и рассмотрим лишь маленькую часть игры, а именно – пенальти. Итак, мяч выставлен на одиннадцатиметровую отметку, нападающий разбегается и бьет по нему. Мы выхватываем этот момент и задаем традиционный научный вопрос: почему? Почему футболист бьет по мячу? Чтобы установить причину, нам придется проанализировать множество ситуаций, в которых был назначен и пробит одиннадцатиметровый удар. Это совсем не просто, поскольку ничто не остается неизменным. Каждый раз мы видим другого спортсмена, другого судью и другой мяч. Также меняются зрители, стадион и газон. Назначению пенальти всегда предшествует нарушение правил, но каждый раз – разное: грубость по отношению к сопернику, игра рукой и т. д. Наконец, после долгих изысканий находится та постоянно повторяющаяся (то есть репродуцируемая) причина штрафного, которая отвечает научному запросу, – это свисток судьи.

Получив такой результат, мы можем испытать неприятное чувство – подобное тому, которое все чаще посещает людей, воспользовавшихся услугами официальной медицины. Мы понимаем, что от нас ускользнула сама суть игры. Ведь есть множество других, пусть и «ненаучных», причин одиннадцатиметрового. Прежде всего – желание забить гол. Однако эта «причина» относится к будущему. Другие причины связаны с образцом игры в футбол, то есть с формально существующими правилами игры и с тем, что в прошлом уже было сыграно множество игр и забито множество одиннадцатиметровых, благодаря чему игрок имеет возможность действовать согласно имеющемуся примеру. Еще одна причина, более банальная, но не менее важная, заключается в материальности мяча, газона и прочих атрибутов игры. Таким образом, к одной «научной» причине добавляются еще три менее «научные», но более существенные причины.