Сатпрем - Мать или Новый Вид (Том 2) Страница 20

Наряду с этим может помочь другое важное достижение, которое начинает коренным образом изменять перспективы тела и может в тысячи раз ускорить процесс трансформации: это открытие центров сознания или чакр, являющихся "передаточными станциями" вселенских энергий через различные планы нашего тела. В действительности, наши физические органы и разнообразные сплетения являются грубым выражением или материальными представлениями этих центров энергии. Вообще, все те тонкие струйки энергетических потоков, проходящие через эти полу-открытые центры, совершенно необходимы для рутинных функций нашего животного тела. Но если эти центры открылись, то больше нет пределов развитию тела, как заметил Шри Ауробиндо в "Супраментальной Манифестации на Земле". Новые силы, как и новые вселенские -- или, в любом случае, мировые -- средства связи затем появятся в этом маленьком теле, с этого момента уже связанного через свои центры со всеми возможными уровнями вселенской Энергии и Сознания; расстояния упразднены, видение распространяется повсюду, восприятие достигает всего; манипуляция энергиями и средства действия также простираются повсюду; даже функционирование органов может тогда измениться. Ведь очень может быть, -- говорит Шри Ауробиндо, -- что эволюционное побуждение дойдет до изменения материальной работы самих органов и их использования, и значительно уменьшит необходимость их инструментария или даже их существования. Центры сознания прольют свою энергию в материальные нервы, сплетения и ткани и распространят ее по всему материальному телу; вся физическая жизнь и необходимые ее действия в этом новом существовании могли бы поддерживаться и быть задействованными этим внешним агентом более свободным и широким путем и менее обремененным и ограниченным методом. Это могло бы зайти так далеко, что эти органы могли бы перестать быть совершенно необходимыми и даже ощущаться как нечто препятствующее: центральная сила могла бы использовать их все меньше и меньше и, в конечном итоге, полностью от них отказаться. Если бы это произошло, то органы эти могли бы просто атрофироваться, быть сведены к несущественному минимуму или даже исчезнуть. Центральная сила могла бы заменить их на тонкие органы самого различного характера или, если будет требоваться нечто материальное, на некие инструменты, которые явились бы скорее формами динамизма или пластическими передатчиками, чем тем, что мы знаем как органы.

Таково улучшенное тело.

Точка прорыва

Все это возможно... на шкале столетней эволюции. Субстанция становится более утонченной, и новоприобретенные характеристики могут передаваться по наследству -- нескончаемая история, та самая, которую мы болезненно переживали веками. В результате этой работы мог бы возникнуть некий супермен, не такой, каким мы его себе воображаем, с большим мозгом или даже большими мускулами, а с сознательным телом, бесконечно восприимчивым ко всем вибрациям мира, нагруженным тождеством, купающимся в тождестве, контролирующим силы и способным направлять поток силы в любую точку мира, чтобы лечить и помогать менее развитым братьям, чтобы влиять на обстоятельства, манипулируя вибрациями, которые создают эти обстоятельства, и внести немного порядка в этот болезненный хаос. Мы могли бы позавидовать этим достижениям, и действительно возможно, что частично вещи приняли бы такой оборот, потому что все возможно, и мы можем ожидать всевозможные промежуточные переходы, как это и было в каждой эволюционной фазе. Природа пытается сначала с одной формулой, затем с другой -- тысячи формул со своей модельной глиной -- и она производит всевозможные промежуточные формы, которые выживают или исчезают, расцветают или закладывают основу для другой, более законченной, лучше приспособленной формулы, пока она не достигнет того особенного перехода: Я думаю, -- говорила Мать детям, -- что все возможности предсказуемы и что всякое искреннее стремление и полное посвящение даст свой результат, и что люди, средства, переходы, трансформации будут неисчислимыми в их природе -- вовсе не так, что вещи будут делаться каким-либо одним особенным образом, а не другим.

Все же, этот "лабораторный" сверхчеловек, сколь усовершенствованным он бы не был, будет иметь то же самое старое тело,только улучшенное, которое все еще будет продолжать умирать подобно всем животным телам, даже сели оно ухитрится отчасти продлевать свою жизнь почти по желанию или умирать почти по желанию -- потому что мир будет все еще в лапах Смерти, корень Смерти будет все еще там, неизменным, мы только обретем силу как-то перехитрять Смерть... на время, пока некий непредсказуемый крючок не вонзится нам в пятку на берегу маленькой реки. В действительности, этот "завидный верх" выглядит скорее как некое раздутие человека -- а Природа редко когда стремится бесконечно раздувать один и тот же вид -нечто подобное космической конечной точке старой аристотелевской прогулки; возможно, мы даже могли бы собрать вместе всех мировых идеалистов, встряхнуть их как следует и вывести идеальный вид -- который Природа, конечно же, попытается реализовывать, потому что она очень услужлива, ведь она оказывает поддержку каждому сколь-нибудь искреннему капризу... пока. Но, на самом деле, пока есть Смерть, ничто не может быть очаровательным. Пока умирает хотя бы один человек, нечто будет немного умирать и в нас и страдать вместе. И жить триста лет в одном и том же ящике с костями... ради чего? Из-за оравы детей, которых, не понятно еще, можно ли улучшить? Возможно, нам больше не будет нужно копить банковские счета и заполнять свои библиотеки, потому что, возможно, мы изобретем более справедливое социальное устройство и менее тяжелые средства познания, чем наши мозговые библиотеки. Все это вполне возможно. Но тогда что же? Есть нечто, называемое Смертью, что подобно истоку всей отравы в мире, и кажется, что пока тот исток не устранен, мир будет снова и снова отравляться в той или иной форме, возможно, непредсказуемым сегодня образом, но, в конечном итоге, он расстроит все наше знание и всю нашу мудрость и все наши "улучшения". Гниль не может быть улучшена. Есть некое основание гнилостности мира, которое будет разлагать все, несмотря на все человеческие или сверхчеловеческие усилия, которые мы накладываем на него.

Единственной мировой проблемой является Смерть.

Это единственный корень, который должен быть вырван.

А тем временем, мы движемся кругами, все кругами и кругами, и иногда это железный круг, иногда - золотой, но мы движемся кругами, мы движемся кругами, и дети будут двигаться кругами, и внуки будут двигаться кругами -- и это все будет и будет продолжаться. Как хорошо она сказала.

Если бы мы знали чем на самом деле является Смерть, то проблема была бы решена на три четверти, потому что бы мы знали, как с ней обращаться, вместо того, чтобы вводить пеницилин в явление, которое полностью ускользает от нас.Смерть не там, где мы думаем. Где же тогда Смерть? Где она притаилась?... Она прямо здесь, перед самым нашим носом.

Возможно, курс Матери ведет через нее.

И действительно, Мать и Шри Ауробиндо видели другой вид, другое тело, другую субстанцию -- другой вид материи, больше не подверженный правлению Смерти. Супраментальный мир. Они видели его, он существует. Но как добраться туда?... Возможно, надо просто пройти через Смерть? Но тогда где же она? Где Смерть? Смерть не в трупе, она начинается задолго до него: она повсюду. Труп -- это просто итог. Болезнь -- это просто результат. И вся глупость мира, все сумасшествие мира вытекает из из... нечто. Так что, в самом деле, если мы должны ждать веками и веками и улучшать улучшенное тело, чтобы достичь заветного порога и вступить в другую Материю... тогда это ужасно. Боль этого мира ужасна -- геометрическая и катастрофическая прогрессия боли, почти столь же ужасающая, как число маленьких детей, которые все множатся и множатся по пыльным дорогам Индии. Это не возможно. Мы все чувствуем, что быстро приближаемся к точки не-возможного. Нечто должно взорваться, нечто должно измениться, повернуться. Нам не нужен супермен, поистине, нам нужно НЕЧТО ИНОЕ. Нам не требуется улучшать или нормализовать нашу гнилость, нам нужно выбраться из нее, задышать другим воздухом. Но поскольку мы не верим в небесный рай, потому что эволюция не верит в небесный рай, она верит в землю -- вот даже почему она сначала создала землю -- нечто должно произойти в этой материи! Не через столетие, а сейчас -- это не терпит отлагательств.

Но что?

Мы должны добраться до настоящей материи, поскольку она здесь, но что скрывает ее, что препятствует переходу?... Мы не можем больше ждать. Мы не можем ждать, когда откроются миллионы и миллиарды глаз мира, если это только вопрос изменения восприятия. Ведь кто же прочистит те миллионы глаз, которые по большей части даже не хотят прочищаться, которые даже радуются своей грязи? Мы не можем, нет, мы не можем больше выставлять нескольких элитных существ, которые служили бы примером миру -- у нас больше нет времени! Большая вселенская Смерть стучится в нашу дверь. Удушение до крайности удушающее; почти что требуется героизм, чтобы продолжать жить в этом мире, если ты хотя бы немного пробужден. Так что же тогда? Этот вопрос почти терзающий, когда мы живем с широко открытыми глазами, с глазами, которые видят и касаются нищеты повсюду, с клетками, которые чувствуют нищету повсюду.