Браун Сильвия - Прошлые жизни и ваше здоровье Страница 23

— Когда мы с Камилой обручились, я обещал, что в шестьдесят лет выйду на пенсию, куплю автофургон — Дом на колесах — и остаток жизни буду возить ее, куда Они только захочет. И вот через три недели мне исполнится шестьдесят… Я до смерти напуган перспективой увольнения с работы, бел которой нам не выжить. А работник, болеющим по четыре месяца в году никому не нужен… И единственные путешествия, которые я смог обеспечить Камиле, — это походы из дома в больницу и обратно. А теперь, вдобавок ко всему (только не обижайтесь), — я сижу в кабинете у экстрасенса.

— Ладно, не обижаюсь, — улыбнулась я.

— Мой доктор вас очень ценит, — улыбнулся он в, — а я ему доверяю. Вот я и подумал: а что я теряю, побери?

— Довольно умно, — заметила я. — Что ж, давайте попытаемся разобраться, ч то с нами происходит.

— Я весь внимание, — сказал он, явно нервничая. — Я не собираюсь рассказывать вам, что с вами происходит, Р. К. Вы сами расскажете мне об этом.

Не обращая внимания на смущение клиента, я помогла ему расслабиться, чтобы ввести в состояние гипнотического транса.

Через двадцать минут Р. К. рассказывал мне о своей жизни в Африке. Он — архитектор, женат, имеет троих детей. Р. К. счастлив, удачлив и горд тем, что он хороший муж и отец. Иногда этот мужчина сам удивляется, как ему удалось жениться на такой красивой женщине, родившей ему очаровательных детей, ведь сам он невысок ростом, тощ и весьма непривлекателен. Однажды, когда архитектору было сорок шесть, он отправил жену с детьми отдыхать к морю и собирался присоединиться к ним через несколько дней, когда закончит работу. Проводив семью, он отправился на стройплощадку. Р. К. так и не понял, что именно произошло. Он помнит лишь, что внезапно услышал крики, на лицах строителей отразился ужас… Р. К. обернулся и увидел, что с колонны прямо на него падает камень. Камень сбил его с ног, раздробив грудную клетку. Умирая, архитектор думал, сумеет ли кто-то в ближайшее время найти его жену и детей, чтобы сообщить им о случившемся.

Следующая жизнь прошла в Уэльсе. Р. К. был холост. Он целыми днями трудился в крохотной рыбацкой деревушке, которую сам основал. Работать приходилось много, но работа была его страстью, и он чувствовал ответственность перед рыбаками, словно они — его братья. Он плечом к плечу с другими односельчанами отважно сражался с серыми водами Ла-Манша. Но они проиграли совсем в другом сражении. Однажды в их незащищенное маленькое селение одновременно с моря и с суши ворвались викинги, беспощадно убивая всех на своем пути. Сорокачетырехлетний Р. К. умер мгновенно: его сердце пронзило копье.

Затем он был солдатом королевской армии в Швеции. Кто-то из однополчан по ошибке заподозрил его в воровстве и ночью несколько раз пронзил штыком грудь, руки и ноги Р. К. Бедняга выжил, но был уже не годен к службе. Остаток своих дней он прожил в болезнях и нищете, попрошайничая на холодных бульварах Стокгольма, пока не замерз насмерть в пятидесятилетнем возрасте.

Р. К. оказался одним из тех редких клиентов, кого я называю «сомнамбулами». Вообще-то этим термином называют лунатиков, но в работе с регрессиями так называются люди, которые не помнят, что они говорили и делали, находясь в гипнотическом трансе. Когда я пересказывала Р. К. основные моменты его истории, он слушал недоверчиво. Затем я отдала ему пленку с записью нашего сеанса, чтобы он прослушал ее позже и убедился, что все это не мои выдумки.

— Вы не сказали мне, в каком возрасте вас начали одолевать бронхиты и воспаления легких, — заметила я. — Вспомните, сколько вам тогда было лет…

— Это превратилось в серьезную проблему, когда не было сорок восемь, — ответил он. — А что?

— Неужели вы не видите, что делает клеточная память? — спросила я. — Примерно в этом возрасте вы получили серьезные травмы груди в трех прошлых жизнях.

Ваша клеточная память просто реагирует на то, что помнит, и создает сильную боль в груди, поскольку считает, что для этого настало время.

Р. К. подумал над моими словами и наконец сказал:

— Ладно. Не буду с вами спорить. Но если произошел такой серьезный прорыв, то почему я чувствую себя точно так же, как до сеанса?

— Просто подождите. Прослушайте пленку. И еще я даю вам молитву, направленную на освобождение от любых негативных клеточных воспоминаний. Выучите эту молитву и читайте ее несколько раз в день. А когда пройдет следующая зима, позвоните мне и скажите, сколько раз вы болели бронхитом.

Очевидно, я ни в чем не убедила Р. К., но он был заинтригован, — что меня вполне устраивало. Я предпочитаю клиентов, которые сами делают выводы из собственного опыта, а не верят мне слепо на слово. Я проводила Р. К. из кабинета. В приемной его ждала невысокого роста симпатичная женщина с темно-карими глазами. Она встала нам навстречу и спросила с волнением:

— Ну как?

Р. К. неопределенно пожал плечами и обернулся ко мне:

— Сильвия, познакомьтесь, это моя жена Камила. Камила, это Сильвия Браун.

Она улыбнулась и протянула мне руку. Меня очаровала мягкая застенчивость этой женщины, и я отчетливо увидела в ее глазах боль, о которой мне только что рассказал Р. К. Повинуясь внезапному порыву, я сказала:

— Я с удовольствием вам помогу.

Камила совершенно растерялась.

— Правда? Ах, да, спасибо, это было бы замечательно, но я знаю, что у вас очень большая очередь… Когда мне можно будет прийти к вам?

— Не хотите ли прямо сейчас? Ваш муж был последним клиентом на сегодня. Я буду рада помочь вам… Я помогу вам.

Камила

Боль в пояснице и бедрах Онемение ног

Камиле было сорок семь — она на два года младше P.K. После тридцати лет совместной жизни она по-прежнему любила своего мужа. Она так беспокоилась о его здоровье, что воспринимала свои хронические боли, мучившие ее в течение десяти лет, всего-навсего как досадные обстоятельства, которые мешают ей должным образом заботиться о нем.

— С вашим мужем все будет в порядке, — заверила я ее. — А сейчас давайте поработаем с вами, чтобы вы от него не отставали.

Я знала: женщину очень беспокоит, что мужу приходится ждать ее в приемной, поэтому, как только Камила вошла в транс, я сразу велела ей отправиться в точку входа.

Она сразу же оказалась в крытой повозке вместе со своим мужем, фермером. Шел 1851 год. Преодолевая множество трудностей, их караван двигался из Виргинии в Калифорнию. Двадцатилетняя женщина, мать двоих детей, она радовалась этому приключению и с нетерпением ждала новой жизни на новой земле. Застолбив шестьдесят акров земли на севере Калифорнии, у границы с Невадой, они отстроили небольшую ферму и принялись за работу. Однажды, когда Камила с детьми шла в гости к соседям, на них напало несколько краснокожих. Стрелы пронзили поясницу и левое бедро женщины. Беспомощная, она лежала около тел детей, пока не истекла кровью.

Затем она оказалась в Северной Каролине, снова на ферме. Камила была счастливой замужней женщиной, лет двадцати пяти, бездетной. Каждое утро, после того как муж отправлялся трудиться на поле, Камила садилась на свою любимую темно-каштановую кобылу по имени Афина и отправлялась кататься. Одним апрельским утром во время прогулки пошел дождь, и Камила неохотно поехала домой. Когда лошадь пересекала неглубокий ручей, она увидела на противоположном берегу водяную змею и встала на дыбы. Камила упала, да так и не смогла подняться на ноги. Но вскоре ее нашел один из наемных работников. Он отправился на поиски хозяйки, как только увидел, что лошадь вернулась без наездницы. У Камилы были раздроблены бедро и поясница. Остаток жизни она пролежала с парализованными ногами, не способная ходить и самостоятельно о себе заботиться. По иронии судьбы, женщина пережила своего мужа. Он умер от аневризмы, когда Камиле было под пятьдесят. После этого за женщиной ухаживали работники фермы. В пятьде сят девять лет к ней пришла смерть. Камила встретила ее с облегчением.

Связь с нынешней жизнью совершенно очевидна: якобы неизлечимые боли в пояснице и бедрах, от которых она страдает сейчас, периодическое онемение ног, склонность беспокоиться о муже больше, чем о себе, — все эти хронические «неизлечимые» проблемы обусловлены сигналами о боли, параличе и прочих бедах из прошлых жизней, которые посылает женщине клеточная память. В отличие от Р. К., Камила увидела эту связь сразу же и выходила из кабинета, явно взволнованная пережитым. Опускались поздние летние сумерки. Я смотрела, как они уезжают с автостоянки под моим окном, и улыбалась, представляя себе оживленные беседы и удивительные перемены, которые предстоят им в ближайшем будущем.

У Р. К. больше не было бронхитов, а тем более воспаления легких. Ни разу. Он вышел на пенсию через пять лет, не пропустив за это время ни одного рабочего дня. Его жена тем временем окрепла настолько, что устроилась на работу к подруге, которая содержала частный детский садик. Камила любила детей, и работа с ними помогала ей оставаться молодой, деятельной и здоровой. Последнее письмо от них я получила год назад. В графе обратного адреса значилось: «Где-то в США». В конверте лежала фотография, на которой были запечатлены Р. К. и Камила, сидящие в кабине своего новенького дома на колесах и приветливо машущие руками. Постскриптум к этому написанному от руки письму гласил: «Что я могу сказать? Уж если вы правы, значит, правы. Спасибо! Р. К.».