Роберт Хесль - Проблемы пищеварения. Какие задачи скрываются за желудочными и кишечными симптомами Страница 27

Нежелание вступить во взрослую жизнь символически проявляется в неприятии организмом злаковой пищи, в первую очередь – хлеба. С древних времен хлеб стал символом жизни («живота»), эти представления закрепились в религии. Кроме того, в обобщенном значении слово «хлеб» является синонимом слова «пища», а выражение «хлеб насущный» означает средства существования в целом. Таким образом, отказ от хлеба соответствует символическому отказу от жизни как таковой (во всей ее полноте). Конечно, «не хлебом единым человек жив», но без хлеба жизнь невозможна. Хлеб содержит все, что необходимо физическому телу, не случайно на протяжении веков он был основным продуктом питания человечества. В зерне содержатся все три разновидности основных питательных веществ: углеводы, жиры и белки. А символически оно объединяет все четыре стихии (четыре базовых элемента): Землю и Воду (женские элементы), Воздух и Огонь (мужские элементы). Земля и Вода – материальная (телесная) основа зерна, Воздух и Огонь – оплодотворяющие силы. (Воздух ассоциируется с опылением, актом зачатия, Огонь – с жаром Солнца, под которым зерно созревает.) Процесс (ритуал) выпекания хлеба, который во многих культурах считается священным, также соединяет все четыре стихии. Тесто объединяет стихии Земли и Воды, Воздух поднимает тесто (вдыхает в него душу), Огонь превращает сырое тесто в готовый («зрелый») хлеб.

Таким образом, в символическом смысле целиакия тождественна неосознанному отрицанию жизни. Ярко выраженные симптомы: понос, упадок сил и потеря веса (вплоть до истощения) – могут представлять смертельную опасность. Организм с каждым днем принимает все меньше и меньше и буквально разваливается на глазах, словно хочет показать, насколько ему не хватает связующего элемента – глютена. В старину говорили, что еда (хлеб) и питье соединяют душу с телом. При невозможности усваивать пищу тело и душа как бы отделяются друг от друга.

В качестве единственного действенного решения проблемы официальная медицина предлагает отказ от всех продуктов, содержащих глютен. Вместо хлеба советуют есть маис, рис и картофель – продукты, изначально чуждые для европейского желудка (родина маиса и картофеля – Америка, рис пришел к нам из Азии). Очевидно, что такой метод лечения основан на стратегии избегания. Безусловно, он может принести временное облегчение, но настоящая проблема так и не будет решена.

Однако даже в такой – крайне острой, подрывающей сами основы жизни, – картине болезни можно обнаружить ключ к решению проблемы. Симптомы настойчиво заставляют человека вспомнить слова из Библии: «Не хлебом единым жив человек». Это означает, что в них заключено требование вырасти, подняться над своим телом. Болезнь вынуждает человека вести аскетический образ жизни, воздерживаться от всех плотских наслаждений. Слово аскеза[43] можно перевести как «искусная жизнь» («искусство жить»). Речь идет не о естественном существовании (на телесном уровне), а об «искусстве жизни» в духе спиритуалистической традиции. Вместо того чтобы в буквальном смысле уйти из жизни, к чему больного подталкивают симптомы, он должен сделать осознанный выбор и отказаться от всех материальных излишеств в пользу духовного развития.

Непереносимость молочного белка демонстрирует отрицание жизни, корни которого лежат еще глубже (в еще более раннем возрасте). Отказываясь от молока, младенец демонстрирует решительный отказ от взаимодействия с этим миром. Естественно, это отрицание направлено и против матери, которая связывает младенца с окружающим миром и сама в его глазах является олицетворением всего мира. Неважно, каково происхождение молока: взято оно от животного или от женщины. В любом случае, это всегда «материнская субстанция». Вскармливание молоком символически связывает нас с Матерью-Природой, а значит, и со всей стихией материнства. Непереносимость молочного белка – это явное отрицание материнского принципа, которое может проявиться не только во младенчестве, но и в зрелом возрасте. Типичные симптомы: брожение в кишечнике (вспученный живот) и зловонный понос.

Врожденные нарушения и проблема ответственности

Когда заходит речь о болезненных симптомах у маленьких детей (особенно у новорожденных), неизбежно встает вопрос: а кто, собственно, в ответе за их появление? Человеку западной культуры трудно дать на него вразумительный ответ, поскольку только что начавшуюся жизнь у нас принято считать безгрешной. А вот на Востоке толкование врожденных симптомов никогда не представляло проблемы, поскольку восточная философия исходит из идеи реинкарнации.

Для того, кто верит во множество земных воплощений, не составляет труда разглядеть во врожденных симптомах нерешенные задачи, являющиеся «приданным», доставшимся человеку еще в прошлых жизнях. Мы не собираемся подробно рассматривать тему реинкарнации, но сделать ряд замечаний по этому поводу все же необходимо. Как показывает опыт, совсем небольшая часть человечества полностью отрицает возможность возрождения на Земле. Разумеется, это еще ничего не доказывает, но уже несколько проясняет соотношение позиций. С одной стороны, до сих пор никому не удалось научно опровергнуть идею реинкарнации, да и вряд ли удастся сделать это в будущем. С другой стороны, есть множество доказанных фактов реинкарнации. Американский невролог и психиатр Ян Стивенсон изучил сотни таких случаев, и часть из них подробно описал[44]. У нас за 15 лет работы в области реинкарнационной терапии также накопилось множество сведений, касающихся этой темы.

Даже в христианской традиции можно найти отголоски веры в реинкарнацию. Так, ученики спрашивают Иисуса, не является ли он вновь рожденным Илией. В древности для большинства отцов церкви вера в реинкарнацию была само собой разумеющейся. Тем же, для кого сегодня такой взгляд неприемлем, остается обвинять в несправедливости Бога или судьбу или же, отчаявшись, вообще отказаться от толкования врожденных симптомов. Казалось бы, чего ожидать от Бога (или судьбы), который так несправедливо распределяет телесные, душевные и духовные дары. Однако, как бы «безжалостно» ни выглядели попытки возложить ответственность за врожденные нарушения на самого новорожденного, мысль о божественной несправедливости кажется нам еще более жестокой.

Опыт реинкарнационной терапии говорит о том, что за каждым симптомом скрывается определенная задача. Наличие врожденного симптома вовсе не так «несправедливо», как кажется на первый взгляд человеку, ограниченному уверенностью в том, что мы «живем лишь раз». В каждом симптоме заключено послание и посланный судьбой шанс. Любая картина болезни открывает перед нами символический путь, по которому мы следуем (осознанно или неосознанно), постепенно приближаясь к своей цели (= целостности).

5. Тощая и подвздошная кишка

За двенадцатиперстной кишкой, длина которой составляет в среднем всего тридцать сантиметров, следует собственно тонкий кишечник протяженностью от четырех до пяти метров. Его подразделяют на тощую и подвздошную кишку. Их главная задача – всасывать расщепленную на мельчайшие частицы пищу (впрочем, сам процесс расщепления все еще продолжается).

Основная масса пищевых частиц всасывается уже в тощей кишке. Но вещества, трудные для усвоения: жиры и белки, – доходят до подвздошной кишки. Подвздошная кишка – это своеобразный «контрольный пункт», где отслеживаются и отлавливаются немногие проскочившие через тощую кишку частички. Образно говоря, это «приживал», довольствующийся крохами с барского стола. Вероятно, в древности иметь в организме такой дополнительный инструмент резорбции было жизненно необходимо. Пищи было мало, и ничто не должно было пропадать даром. Кроме того, у людей не было возможности питаться регулярно и делать запасы впрок (ведь еще не существовало способов сохранения и консервации продуктов). Поэтому иногда (как принято говорить, «по случаю») нашим далеким предкам приходилось наедаться на несколько дней вперед – подобно змеям, которые за один раз заглатывают огромные порции пищи. Вероятно, чтобы справиться с такой повышенной нагрузкой, и нужен был дополнительный отдел кишечника. Если тощая кишка была создана природой для подобных случаев, сейчас она может считаться таким же «реликтом», как слепая кишка с аппендиксом.

Тощая и подвздошная кишка служат для интеграции – внедрения пищевых частиц в организм. В путешествии нашего героя – пищи – наступил решающий момент. У райских врат он должен доказать апостолу Петру, что достоин чести войти внутрь. Пища уже разложена на мельчайшие частицы, она полностью утратила индивидуальность и теперь должна пройти через узкие шлюзы слизистой оболочки. Но прежде ей предстоит встреча со стражем, который пропускает через шлюзы только самое существенное, а все остальное безжалостно отсылает назад. На телесном уровне эту роль исполняют волоски слизистой оболочки тонкого кишечника. Если пища признана годной к употреблению, ее дальнейший путь лежит в печень – в эту алхимическую лабораторию тела, где из нее создается новая жизнь (новые структурные элементы тканей организма) или добывается чистая энергия. Все, что не прошло мимо стражей, отправляется в преисподнюю – то есть в толстую кишку.