Савелий Кашницкий - Рецепты долголетия. Жемчужины медицины Востока и Запада Страница 36

– Я знаком со Свитневыми два года, – говорит Артем Михеев, президент Российской ассоциации инструментальной транскоммуникации. – Не раз наблюдал, как они получают результаты. Их метод хорошо работает. Свитневым удалось сделать то, над чем пять десятилетий бились исследователи во всем мире. Они не просто вышли на контакт с иным миром, но установили устойчивую и прочную адресную связь. И оператором с той стороны стал их сын. Феномен приборной связи с миром ушедших объективно существует и многократно подтвержден. А вот интерпретация результатов может быть субъективной. У Свитневых она имеет скорее духовный, чем научный подход.

– А может, вам все это кажется, и желаемое принимается за реальность? – решаюсь задать Свитневым давно мучающий вопрос.

Похоже, он прозвучал для них бестактно. И родители, и оба сына засыпали меня доказательствами: только Митя мог сказать то-то и помнить то-то, только ему свойственно такое-то жаргонное словечко. Наконец, какая мать не узнает голос своего сына!

А на вопрос о том, как Митя погиб, родители отвечать отказались.

– Мы должны это забыть. Он жив, он буквально среди нас, порой я чувствую его прикосновения, недавно, когда я прикорнула, он погладил меня по голове, – говорит Наталия Александровна. – Поэтому если напишете, что наш сын умер, мы будем опровергать.

Когда я обувался в прихожей, хозяева меня спросили:

– Ну, теперь-то вы верите, что он жив?

– Конечно, как же я могу вам не верить!

И кто бы на моем месте ответил отцу и матери Мити по-другому?

И грустные, как жители земли

Минуты длительны, а годы быстротечны.

Анри-Фредерик Амьель

Нет, наверное, народа, чей эпос не сохранил преданий о вечной жизни. Боги древних греков отличались от людей прежде всего тем, что были бессмертны. Библия сообщает нам, что человек замышлялся Создателем как существо бессмертное; лишь в результате грехопадения срок его земного века стал конечным и мизерно коротким.

Невозвратное прошлое смыкается с недостижимым будущим. Фольклор – концентрация народной фантазии – населен мифическими существами, преодолевшими неизбежность смерти.

Сама постановка вопроса об отмене смерти традиционно выводит его за пределы актуальных задач науки. Как и проблема создания вечного двигателя, бессмертие – одна из романтических, заведомо неразрешимых задач. И серьезные ученые не станут, разумеется, тратить время на бесплодную погоню за бесконечным. По крайней мере, чем больше укреплялось в науке материалистическое мышление, тем дальше отодвигалась мечта о преодолении смерти.

Правда, чуть больше ста лет назад идея бессмертия получила в России новый интеллектуальный импульс. В этом заслуга философа Николая Федорова. Одним из первых он задумался о бессмысленности технократии, о разобщенности людей, о грядущей перенаселенности нашей планеты. Придется со временем обживать иные небесные тела, а для этого совершать дальние межзвездные перелеты, которые потребуют во много раз большей продолжительности жизни человека. Так идея бессмертия оказалась чисто практической задачей «на вырост» человечества.

Кому лететь к Тау Кита

«Человек, живущий несколько десятилетий, так же не способен преодолеть межзвездные расстояния, как бабочка-однодневка не может перелететь через океан. Для этого потребуются люди, которые могут жить десятки тысяч лет, практически вечно».

Эти слова написаны почти полвека назад. Принадлежат они тогдашнему президенту Академии наук Белоруссии академику Василию Купревичу, который вслед за Н. Федоровым и К. Циолковским сформулировал проблему достижения бессмертия как условие освоения дальнего космоса.

В самом деле, околоземное пространство вовсю осваивается, Луна – естественная стартовая площадка для полетов на ближайшие планеты. Высадка людей на Марс – задача обозримых десятилетий. Ну, хорошо, Венера тоже в пределах достижимого. Однако уже Юпитер потребует многих лет пути. А дальше?

Расстояние до ближайшей к нам звезды Проксима Центавра – 4,3 световых года. Что уж тогда говорить про Тау Кита и другие места во Вселенной, где предполагается повышенная вероятность обитания разума!

В наше время не ограниченная видовым пределом жизнь и освоение далеких миров рассматриваются как взаимосвязанные проблемы. Но настолько перспективные (а в планах научных учреждений – напротив, неперспективные), что всерьез к ним пока не подступились.

Правда, в 70-е годы прошлого столетия в Институте общей генетики АН СССР существовала лаборатория продления жизни под руководством Льва Комарова. Но она ставила перед собой относительно скромную цель: удлинить среднюю продолжительность жизни лет, допустим, до ста. Но и эта цель оказалась недостижимой, отчего лаборатория была распущена (наверное, преждевременно).

А иммортология – наука о достижении человеком бессмертия – так и остается мечтой.

Жизнь продлевают в Шемордане

Не убий

Однажды я привел к участковому врачу свою мать, давно разменявшую восьмой десяток. Доктор, не став долго разбираться в симптомах заболевания, устало-добродушно произнес: «Бабуля, вы хотите, чтобы в вашем возрасте ничего не болело? Тогда бы люди жили по тысяче лет». Пришлось тогда ехать в платную поликлинику в надежде, что другой врач не столь остроумен, но профессионально порядочен.

Ну, хорошо, в миллионном городе хотя бы возможен поиск хорошего врача. А каково сельским жителям, жестко «привязанным» к одному-единственному эскулапу!

Альфред Зиганшин никогда не произносил пациентам таких слов. По его твердому нравственному убеждению, если врач мотивирует свое бессилие помочь больному его старостью, честней забросить врачебный диплом и заняться другим, более безвредным ремеслом. Поэтому среди пациентов Зиганшина встречаются старики сколь угодно почтенного возраста – все хотят жить и все имеют право на продление своей жизни.

Выбрав для себя гериатрию – направление в медицине, связанное со старческими болезнями, – доктор Зиганшин понимал, что лавры на этом тернистом пути его не ждут. Видя всю беззащитность пожилых людей и остро ощущая нравственную потребность помогать людям, прожившим нелегкую жизнь, он организовал гериатрический профилакторий «Надежда». Сюда, в поселок Шемордан, приезжают пациенты любого возраста и с самым скромным материальным достатком: стоимость недельного проживания и лечения в профилактории соизмерима с размером пенсии.

Не объедайся

– Большинство наших недугов – от переедания, – убежденно говорит Альфред Абдульбарович. И в подтверждение своих слов кладет передо мной фотографию своих однокашников. Солидные дяди и тети, завершающие шестой десяток лет жизни. – Нас выпустилось четыреста с лишним человек. Встречаемся мы регулярно каждые пять лет. И всякий раз кого-то недосчитываемся. На встрече 2002 года договорились собираться каждые три года: слишком быстро уходят друзья. 56 моих однокашников покинули этот мир, не дожив до 60. Для врачей это чудовищно большая цифра. Какой же ты лекарь, вправе я упрекнуть любого из них, если тебе самому не хватило запаса здоровья дожить до не столь уж почтенного юбилея? А почему заболевают и умирают мои ровесники, вы видите: почти у каждого лишний вес. Он неизбежно приводит к засорению организма шлаками. Запаса здоровья хватает до какой-то критической величины, потом сдает либо сердце, либо сосуды, либо онкология бьет по самому слабому органу… Все мои друзья находятся в группе риска. Чтобы им помочь, для начала следует избавиться от одного-двух пудов. Этим я и занимаюсь в своем центре. Но ни один из однокашников на мой призыв пока не откликнулся.

Кстати, сам доктор Зиганшин на одной из фотографий двадцатилетней давности тоже смотрелся этаким Вини-Пухом с одутловатым животиком. При росте 167 см 100 кг массы тела – это было изрядное ожирение. Несомненно, грозила гипертония, тем более что имеется к ней генетическая склонность. Осознав гибельность пути, по которому идет отец малолетних в то время сына и дочери, муж красавицы Флоры Галеевны, он решительно изменил образ жизни. И только расставшись с лишними двумя пудами, а заодно с букетом хронических болезней, врач ощутил моральное право вести за собой других.

На путь решительных перемен Зиганшина подтолкнул несчастный случай, произошедший с ним в студенческие годы. Он занимался тогда в легкоатлетической секции. Однажды работал в спортзале со штангой. А какой-то олух, обучавшийся метанию диска, так запустил снаряд, что попал Альфреду точно в голову. Сотрясение мозга было столь сильным, что после лечения в клинике нервных болезней и санатории встал вопрос об академическом отпуске. Бегать и вообще заниматься спортом запретили. Юноша с ужасом понял, что в свои 18 лет превращается в инвалида.