Патрисия Норрис - Я выбираю жизнь. Целительная сила человеческого духа Страница 5

Для групповой работы с заключенными я предполагала использовать программу развития сознания и самопознания с помощью психосинтеза и направляемого воображения.

У меня были некоторые сомнения относительно того, насколько участники этой группы готовы и хотят заниматься интроспекцией, самопознанием и воображением. Понятия «воображение», «образное представление» было неприемлемо для многих из нас. Само слово «воображать» предполагало какое-то притворство, неправду, как в предложении «Что ты из себя воображаешь?». Большинство этих людей принадлежало к той жизни, где надо быть практичным, крепко стоять на земле, не строить иллюзий. Они были экстравертированы, ориентированы на действие. Это, конечно, обобщение, и были среди них явные исключения, но в основном я работала с группой, для которой медитация, интроспекция и просто нахождение наедине с собой были чем-то непривычным и невероятным.

Преодолеть эти трудности нам удалось с помощью БОС, которую я решила включить в программу наших занятий. Для успешной работы с БОС необходимо использование воображения. Образы могут быть более или менее сложными, но какими бы они ни были, всегда существует образ, предшествующий действию. Кому-то для того, чтобы согреть руки, надо представить себя лежащим на пляже под теплым солнцем, которое все сильнее и сильнее нагревает их. Другой может воспользоваться более механическим образом и представлять, как кровь по сосудам течет сначала к верхней части рук, а потом и к ладоням. Даже еще проще: можно просто представить себе теплые руки.

Для того, чтобы произошло требуемое изменение, необходим образ этого желаемого изменения. Другими словами, визуализация, или представление действия, является необходимой предпосылкой волевого действия.

Использование воображения в психотерапии старо, как сама психотерапия. Впервые в современной западной психотерапии о нем сообщалось в работе об истерии Бройера и Фрейда в 1895 году в знаменитом случае Анны О.

Фрейд признавал важность и силу воображения: «Мыслительные процессы могут становиться осознанными через возвращение к остаткам зрительных образов, и для многих людей это, по-видимому, лучший способ. Мышление в картинах ближе подходит к бессознательным процессам, чем вербальное мышление, оно, бессомненно, старше последнего и онтологически, и филогенетически».

Использование зрительных образов имеет долгую и увлекательную историю и широко распространено в настоящее время.

Как только вы признаете, что образное представление связывает все процессы, все сразу становится на свое место. В своей программе по развитию сознания я прежде всего хотела повлиять на образ самого себя, который есть у каждого человека. Образное представление предшествует всем физическим действиям, начиная с того, чтобы просто взять предмет, и кончая катанием на лыжах, игрой в теннис и попаданием в цель во время игры в гольф. Образ предшествует мысли филогенетически и с точки зрения развития, и я полагаю, что образное представление является началом всех мыслительных процессов, ассоциаций и всех вторичных мыслительных процессов. В поддержку этого тезиса собрано уже большое количество доказательств.

Основной посылкой психосинтеза является то, что воображение, образ предшествует действию. Теперь, в работе с визуализацией и исцелением, становится ясно, что образное представление предшествует не только деятельности, но и физиологическим процессам внутри человеческого организма.

Сознание жертвы. Мифология бессилия

Как это ни странно, работа, проведенная мной с заключенными, оказала большое влияние на формирование у меня некоторых глубоких представлений, связанных с визуализацией и воображением, которые позже я использовала в работе с больными, особенно онкологическими, и людьми с другими тяжелыми заболеваниями. Эти больные, как и заключенные, часто считают себя жертвами, и само общество тоже склонно рассматривать людей, составляющих эти группы, как жертвы.

Заключенные, с которыми я работала, считали себя жертвами общества, культурной депривации, плохого образования, отсутствия возможностей, разбитых семей, родительских злоупотреблений, общей нестабильности или сильного внешнего стресса, вызванного широким разнообразием причин. Это мнение разделяют с ними окружающие, и, что еще важнее, эти люди становятся жертвами своих способов защиты, своей идентификации, своего саморазрушительного и самоуничижительного поведения, напряжения и тревоги, низкой способности сопротивляться фрустрации, внутренним физиологическим и психологическим стрессам, невозможности управлять своими импульсивными желаниями.

Людей, больных раком, тоже часто называют жертвами рака. Общество и они сами считают себя жертвами внешних физических причин, таких как канцерогенность воздуха и пищи, психосоциального стресса, потерь и тяжелых утрат. Когда человек ощущает себя жертвой, он начинает пассивно воспринимать жизненные события, а не участвовать в них активно.

Сознание себя жертвой вызывает чувство беспомощности и безнадежности, которые могут способствовать развитию болезни. Важнейшим, возможно, основным условием излечения является ощущение силы, того, что ты – полный хозяин своего тела и своего духа.

Ответственность за болезнь

Для того, чтобы исцеление происходило изнутри, необходимо чувство ответственности, ощущение того, что тело и разум связаны, что мы произвольно можем вызывать в своем организме и в своем здоровье ответные реакции. Необходимо на собственном опыте пережить возможность саморегуляции и поверить в то, что воля человека может влиять на развитие болезни.

В то же время надо помнить, что ответственность не означает и не предполагает вины. Одно из возражений, звучащих против работы с воображением и визуализацией при лечении рака, сводится к тому, что пациенты могут начать чувствовать себя виновными в своей болезни и что нельзя делать больных ответственными за их состояние.

Это один из самых сложных и, одновременно, самых важных вопросов. В большинстве работ, посвященных возникновению рака, указывается на связь между стрессом и раком, между потерей или тяжелой утратой и началом злокачественного заболевания.

Хотя вопрос о существовании личности, склонной к заболеванию, еще не может быть решен однозначно, большинство исследователей говорят, что заболеванию часто предшествуют депрессии, а преобладающим защитным механизмом таких больных является подавление и отрицание. Если все силы организма должны быть направлены на исцеление, эту внутреннюю ситуацию необходимо изменить.

Мы все являемся результатом нашего прошлого знания и опыта, в большой степени влияющих на наши взгляды и поведение. Мы узнаем и переживаем многое прежде, чем у нас возникает способность этим управлять. Многие педагоги и психологи сходятся на том, что в самом деле основные стереотипы нашего поведения и способы преодоления трудностей мы приобретаем за первые 5–7 лет жизни. Таким образом, в этом очень реальном смысле мы не отвечаем за наши представления, чувства, действия, за то, какие мы или какими мы стали. Но до тех пор, пока в нашу систему представлений будет включено сознание жертвы, наша истинная воля будет ограничена, и мы будем лишены собственной независимой силы.

Нелегко понять, что ты отвечаешь за будущие, не чувствуя своей вины за прошлые события. Тем не менее, под воздействием особых внешних обстоятельств, определенной мотивации, внезапного глубокого озарения или при сочетании всех этих условий, человек в любую минуту жизни может принять то, каким он является на данный момент, и взять на себя ответственность за свое будущее развитие. В большей степени это зависит от осознания этого «развития». Все виды экспрессивной терапии и терапии, построенной на глубоком озарении, помогая нам изменять наши чувства, представления и действия, основаны на способности человека принять на себя ответственность за направление своей жизни.

Гэррет

Гэррет знал это очень хорошо. Он интуитивно понимал, что значит взять на себя ответственность за собственную жизнь. В самом подавленном состоянии, когда он падал и не мог сам подняться, когда смерть казалась неминуемой, к нему пришло понимание того, что он может отвечать за свою жизнь. Он задавал себе вопрос:

«Неужели это происходит со мной? Это слишком рано, я не должен умереть. Мне только девять лет, и это несправедливо. Мы уже были готовы заказывать гроб. В смысле, что я чувствовал себя на самом краю. На пороге смерти. Я все еще ходил в школу и все еще пытался быть активным, но все ближе и ближе подходил к краю. Было невыносимо ходить в школу, невыносимо что-то делать. Это не была физическая боль, но я был так подавлен. Я не понимал, что такое депрессия, я просто в ней находился.