Лууле Виилма - Большая книга о здоровье Страница 51

Жизнь берет свое, и человека начинают как будто нарочно теребить. Его заставляют двигаться, что раздражает со временем все больше и больше, вплоть до неприязни к малейшему движению. Он не желает видеть детские игры, спешащих молодых людей, бегущих животных, мчащиеся автомобили и ничего из того, что заставило бы его ускорить шаг. Если он заболевает и врач советует ему больше двигаться, такой врач – плохой. Если в следующий раз врач спрашивает, начал ли он ходить на прогулки, ему кажется, что врач издевается над ним. Разве непонятно, что больной человек бегать не может! Такой человек замыкается в одиночестве, и поначалу ему там хорошо. Впоследствии же очень плохо.

Чем больше человек жарится в своей злобе, точно курдючная овца, тем серьезнее болезни у него возникают.

Понадобилось немало времени, прежде чем я поняла, что состояние диафрагмы указывает на то, насколько мы люди, а насколько – животные. Для кого жизнь – святыня, тот человек. Кто желает быть человеком, у того в диафрагме обитает энергия животного и вынуждает его вести себя аналогично этому животному. Соответственно желанию человека стать лучше, диафрагма может выявить необычных животных либо создать неестественный и уродливый их симбиоз. Уяснить символ не всегда бывает просто, но люди сами помогают разгадать его смысл. Если в человеке есть чувство святости, диафрагма поднимается и опускается ритмично, позволяя выше– и нижерасположенным органам также двигаться в такт нормальному ритму жизни. Чем острее ощущается несправедливость и предвзятость, тем сильнее напряжение в диафрагме, что оказывает воздействие практически на все ткани тела. На органы, которые непосредственно с ней соприкасаются, оказывается прямое воздействие, на остальные – косвенное.

Животная жизнь

Насколько человек болен физически, настолько он – животное. Почему? Потому что животное неспособно подавлять в себе стрессы. Человеческое животное не способно бесконечно подавлять в себе стрессы, хотя следовало бы. Когда чаша переполняется, накопленное выплескивается наружу и материализуется в виде болезни. По состоянию диафрагмы можно определить, что человек собой представляет – возвышенного человека либо униженное животное.

Сверху от диафрагмы расположена энергия несправедливости . Символически она соотносится с энергией быка. Кто ощущает себя так, словно он – животное, выращенное для того, чтобы им пользовались, тот и есть бык. От человека зависит, скотина он или нет, позволяет использовать себя или нет. Кто является человеком, к тому не относятся как к скотине.

Снизу от диафрагмы расположена энергия предвзятости . Символически она соотносится с энергией овцы. Кто ощущает себя так, словно он овца, с которой регулярно стригут шерсть, тот и есть овца. Если он не высвобождает из себя овцу, его в довершение ко всему насаживают на вертел. Кто не является доверчивой овцой, тот ближних не дурачит.

Несправедливость и предвзятость воздействуют на все тело – от темени до кончиков пальцев ног – через горизонтальные энергетические каналы. Все, что касается желания человека честно вести свои дела, быть святым, сопряжено с чувством стыда, покуда он не научится жить, исходя из потребностей. Пока не поймет, что такое честность и что такое ложь, что есть честь, а что позор.

Дикие животные вырастают на лоне природы и имеют чувство собственного достоинства. Домашние животные – крупный рогатый скот – относятся к мясному скоту, и их с самого рождения используют на потребу человеческого желудка. Ребенок, которого воспитывают исходя из собственных желаний, подобен скотине, которая постоянно страдает от несправедливости. Он – никто, и его используют в зависимости от того, насколько он нравится. Чем больше нравится, тем скорее его используют. Чем сильнее он напрягается, затаив дыхание, тем толще у него делается диафрагма. В конце концов он затаивает дыхание при любой мелочи – а вдруг он окажется больше не нужным. В критический момент все из него выплескивается в виде звериной ярости.

Как-то раз имела дело с молодой женщиной, у которой был sclerosis multiplex,рассеянный склероз. Какой стресс вызвал эту болезнь? То было отчаяние от обнаружения ужасающей истины: я люблю, как любит невинное дитя, а меня превратили в орудие для достижения своих целей. Я хороша во всем и стремлюсь быть еще лучше, а меня взяли и предали. Ради своей любви я вынуждена делать все, что от меня хотят, в противном случае я буду лишена любви. Волевая женщина сделалась безвольной. К такому состоянию привел страшный гнев, гнев разъяренной львицы, и желание отомстить ничегонеделанием, абсолютной неподвижностью, что подобна сброшенной змеиной коже. Почему так произошло? Потому что женщина стыдилась повести себя так, как ей хотелось. Если бы речь шла только о ее мучителе, она проучила бы его и рассмеялась бы ему в лицо. Но мысль о позоре, который ее ожидает, когда всем все станет ясно, заглушила всякое желание отомстить. Подчинение воли чувству позора вызвало болезнь, связанную с неподчинением мышц воле. Тело показывает, что бывает, когда у человека нет своей воли.

Не зря существует выражение «упереться как бык». Иной так упирается рогами, по-другому говоря, протестует, что к нему не подступиться. Никакими словами не проймешь. Лучше отойти в сторону и оставить его в покое. Второму угодно, чтобы с ним возились, но и он тоже вызывает желание держаться от него подальше, но если это сделать, он же принимается охать, кряхтеть и сопеть. Обиженный на несправедливость малый ребенок сопит, точно бычок, и глядит исподлобья. Чтобы определить его настроение, высшая математика не нужна.

Зато бабушка шумно сопит днями напролет и обижается, если спрашивают, что с ней. Она и сама не знает, что с ней. Ей кажется несправедливым даже то, что другие моложе ее. А следовательно, радостнее, счастливее, здоровее, умнее, богаче. С нею же жизнь обошлась несправедливо! И если она каждый день заводит об этом разговор, молодые убегают, не дослушав ее.

Человеку помоложе либо молодому, которому приходится жить с подобным старым человеком под одной крышей, может настолько осточертеть старческое брюзжание, что он всех стариков возненавидит. И уж, конечно, к себе не подпустит. Старикам такой человек кажется несправедливым, а на самом деле он просто хочет уменьшить чувство вины. Он пребывает в постоянной самообороне, и каждый пустяк выводит его из себя.

Развяжите все названные стрессы и запомните, что несправедливость – это то, что Вы считаете несправедливостью. Одна мамаша сказала: «Конечно, это несправедливо, что мою новорожденную кроху так жутко колют шприцами». В течение нескольких недель ею была проделана над собой колоссальная работа, чтобы искупить то, что случилось при родах, и ее малышка быстро поправилась, на удивление врачам. Стоило же мне упомянуть стресс несправедливости, как он выплеснулся наружу в том виде, в каком таился в душе.

Женщина прекрасно понимала, что ребенку требуется лечение и что иначе, чем шприцами, ввести в тело лекарства было невозможно. За это время она ни разу не обвинила врача, который вел ее роды, не говоря уже о тех, кто лечил ее младенца. Она понимала, как много ею самой допущено ошибок. Весь ее облик говорил о бесконечной признательности, однако неснятые стрессы всегда находят лазейку, чтобы вырваться наружу.

Кто вершит самосуд, в том клокочет злоба против несправедливости, и ему постоянно кажется, что жизнь несправедлива . Диафрагма представляет собой энергетическую границу, делящую тело надвое – на будущее и прошлое, тогда как сама она является настоящим. Кто уясняет философию правды и права сегодня, для того вчерашнее и завтрашнее сливаются в единое целое. Целостная жизнь – это здоровая жизнь.

Пример из жизни Как-то раз, когда я выступала с лекцией, один из слушателей то и дело кашлял. Как только я закончила выступление, человек подошел и спросил: «Вы слышали, как я кашляю?» Чтобы этого не услышать и не увидеть, нужно быть глухой и слепой – ответила я. Кашель продолжался уже несколько месяцев. «Что за стресс сидит во мне?» – спросил он. Я ответила, что он считает себя настолько хорошим человеком, что взял право страстно бороться против несправедливости и опечален тем, что борьба его безуспешна.

Он приумолк и вскоре громко рассмеялся. Его несказанно развеселило то, что я назвала его хорошим человеком. По ходу лекции он не раз отпускал саркастические замечания по поводу хороших людей, а теперь его самого назвали хорошим. Он понял то, чего не понимал раньше, – видя в ближних псевдохорошее, он видел в них самого себя.

Через час он снова подошел, на сей раз с большой свитой, и сообщил, что кашель у него как рукой сняло. Ему хотелось продемонстрировать людям человека, спасшего его от напасти. Я сказала, что у него хватило рассудительности быстро распознать в себе злобу, и потому кашель ушел. Но и непонятливости в нем тоже хватает, иначе он не посчитал бы меня избавительницей. Он состроил на миг гримасу протеста, но все понял и с довольным видом отправился восвояси.