Билл Гиффорд - Стареть не обязательно! Будь вечно молодым (или сделай для этого всё возможное) Страница 53

Через два года после того, как Канто и Оуэн стали героями New York Times, исследователь по имени Рафаэль де Кабо сидел в своем кабинете в Национальном институте по проблемам старения, в сверкающем стеклянном здании с видом на Балтиморскую гавань, явно пребывая в состоянии серьезного беспокойства. Он просматривал данные второго крупномасштабного исследования ограничения калорийности питания у обезьян. В этот раз исследование проводилось его институтом, и выводы были шокирующими и однозначными: сидящие на диете обезьяны не жили дольше других{133}. Изначально ученые планировали подтвердить успех методики ограничения калорий, но вместо этого исследование провалилось, а миллионы государственных средств были пущены по ветру.

Как и ученые из Висконсина, специалисты Национального института по проблемам старения начали это исследование еще в 1980-х гг. «Нет способа быстро изучить процесс старения», – говорит Роз Андерсон из Университета Висконсина. Но по мере накопления данных балтиморские ученые столкнулись не с одной, а с двумя серьезными проблемами: не только их недоедающие обезьяны не жили дольше других, но и их «откормленные» обезьяны жили неоправданно долго – столько же, сколько и сидевшие на диете висконсинские обезьяны. Почему так происходило?

Де Кабо и его соавторы добросовестно опубликовали свои результаты в журнале Nature в августе 2012 г., и последовавший резонанс был вполне предсказуем. Уже ближайший номер Times вышел с заголовком «Строгая диета не продлевает жизнь, по крайней мере у обезьян». Это исследование не только поставило под вопрос всю теорию ограничения калорийности питания, но и грозило обратиться институциональной катастрофой{134}: правительство немедленно выделило $40 млн на проверку того, почему ограничение калорий продлевает жизнь у висконсинских обезьян и не продлевает у балтиморских. Однако газетные заголовки скрывали куда более тонкую – и обнадеживающую – историю.

Несмотря на то что голодные балтиморские обезьяны в среднем жили не дольше своих сытых собратьев, они оставались здоровыми гораздо дольше. Они реже испытывали проблемы со здоровьем, – если сердечно-сосудистые заболевания, рак и диабеты все-таки развивались, это происходило в более позднем возрасте. Кроме того, четыре балтиморские обезьяны прожили больше 40 лет, что делает их самыми старыми зарегистрированными долгожителями среди макак-резусов. «Я думаю, что это одно из самых интересных наших открытий, – говорит де Кабо. – Ограничение калорий оказывает заметный положительный эффект на продолжительность здорового периода жизни, хотя и не увеличивает саму продолжительность жизни».

Уроженец Испании Рафаэль де Кабо – своего рода аномалия в мире диетических исследователей по той простой причине, что он любит еду. В этой области медицины доминируют худощавые личности наподобие Луиджи Фонтаны, взвешивающие свои салаты, на фоне которых де Кабо выделяется своей добротной статью шеф-повара – и действительно, он мечтает в один прекрасный день открыть собственный ресторан. Он любит риоху и готовит потрясающую паэлью, почти как в Севилье. «Я люблю готовить, – говорит он. – Хотел бы я попробовать ограничение калорий на себе? Вряд ли».

Возможно, он прав: весомый массив эпидемиологических данных указывает на то, что лучше иметь небольшой избыток веса{135} (ИМТ выше 25), чем значительный недостаток веса (ИМТ ниже 21), как у Дона Доудена. Самые ярые приверженцы ограничения калорий могут снижать свой ИМТ ниже 19, что считается опасным. Причина, по словам Нира Барзилая, в том, что у худых людей нет жировых запасов, которые помогают пережить инфекцию, а это становится особенно важным с возрастом.

Де Кабо сосредоточился на главном отличии между двумя исследованиями – на составе диет, которыми кормили обезьян. Висконсинские обезьяны ели «очищенный» корм, включавший обработанные, рафинированные ингредиенты, тогда как балтиморские обезьяны получали натуральную еду, в том числе рыбную муку и цельнозерновые продукты. Висконсинская диета позволяла исследователям точно контролировать питательную ценность. Но балтиморские обезьяны вместе с натуральными продуктами получали больше полифенолов и других веществ, которые могут оказывать положительное влияние на здоровье. «В их питании присутствовали микроэлементы и флавоноиды, которые менялись в зависимости от времени года», – говорит де Кабо.

Были и другие отличия. Висконсинские обезьяны получали белки из молочной сыворотки, а балтиморские – в основном из сои и рыбы. Из-за всех этих различий в рационах кормления балтиморские обезьяны в итоге потребляли на 5–10 % меньше калорий, чем висконсинские, что означало, что фактически они тоже отчасти сидели на диете. Кроме того, если у балтиморских обезьян на долю сахара приходилось всего 5 % получаемых ими калорий, то у их висконсинских собратьев – больше 30 %. «По содержанию сахара это можно сравнить с домашним мороженым, – говорит Стивен Остед. – Я думаю, что их обезьянам просто не нравился этот корм, поэтому исследователи стали добавлять в него больше сахара, чтобы они его ели». (Точно так же поступают производители продуктов питания, когда добавляют сахар, например, в простой кислый йогурт.)

Таким образом, балтиморские обезьяны, по сути, кормились в ресторанах здорового питания, а их висконсинские собратья питались как болельщики на бейсбольном матче – жареными колбасками, пивом и сладкими рулетами – на протяжении всей своей жизни. «В Национальном институте по проблемам старения обезьяны фактически сидели на рыбно-овощной средиземноморской диете», – говорит Луиджи Фонтана. При таких условиях разница в результатах неудивительна{136}. Как и неудивительно то, что почти у половины откормленных висконсинских обезьян развился диабет или преддиабетическое состояние – как и у 25 % населения США; и в большинстве своем эти обезьяны умерли в довольно молодом возрасте. Но, как отмечает Розалин Андерсон из Висконсинского университета: «Наша диета была гораздо ближе к тому, что люди едят на самом деле».

При всех своих недостатках висконсинское исследование остается одним из лучших исследований влияния нездорового питания на здоровье и продолжительность жизни, однозначно показав, что чем меньше обезьяны едят мусорной пищи, тем лучше.

То же самое относится и к людям. Никто никогда не пытался провести клиническое тестирование фастфуда на людях, но Луиджи Ферруччи, руководитель программы BLSA в Национальном институте по проблемам старения (и коллега де Кабо), недавно осуществил небольшой, но интересный эксперимент. Ферруччи накормил обильным фастфудовским ланчем пару десятков добровольцев и затем в течение всего дня отслеживал биохимический состав их крови. Он обнаружил, что у едоков фастфуда был значительно повышен уровень интерлейкина-6, основного маркера системного воспаления, и этот уровень сохранялся на несколько часов дольше, чем у участников контрольной группы, которые ели здоровую пищу – лосося и зелень. Можно сказать, что фастфудовская еда физически травмировала людей.

Поэтому очевидно: что вы едите, в равной степени важно, как и то, сколько вы едите. Или даже важнее. Гиппократ понял это более 2000 лет назад и оставил потомкам завет: «Пусть пища будет вашим лекарством».

Которого, в сущности, и придерживается Дон Доуден: его диета в стиле Корнаро, хотя и ограничена по калориям, куда менее аскетична, чем диета многих других адептов ограничения калорийности, которые не съедят ни крошки хлеба, не взвесив ее на весах. На обед он съедает кусок рыбы, овощи или салат (он ест много салатов) и время от времени не отказывает себе в бокале вина. Кроме того, он гибко подходит к этому делу: если вы пригласите его на ужин и предложите ему стейк буррито, он вежливо и аристократично съест хотя бы половину.

Можно сказать, что Доуден питается так же, как обезьяны в балтиморском исследовании: никаких переработанных продуктов, только хорошая, натуральная еда – в не очень больших количествах. К приготовлению своих салатов и рыбы он подходит как истинный гурман и съедает их с не меньшим удовольствием, а на момент моего визита он как раз готовил для ремонта свою кухню. Является ли его рацион питания причиной его хорошего здоровья? Кто знает; причина вполне может крыться в его генах, особенно тех, которые достались ему от прадеда, дожившего в добром здравии до 97 лет. Но Доуден уверен, что такая диета идет ему на пользу, тем более что она довольно простая и вкусная, поэтому он продолжает ее придерживаться, как и венецианский купец Луиджи Корнаро 500 лет назад.