Питер Левин - Исцеление от травмы. Авторская программа, которая вернет здоровье вашему организму Страница 6

Итак, перейдем к следующей группе возможных симптомов. Это:

• панические атаки, тревожность и фобии;

• ментальная «опустошенность» и ощущение оторванности от действительности;

• тактика избегания (стремление обходить стороной определенные места, не встречаться с определенными людьми, избавиться от определенных воспоминаний, отказ от определенных видов деятельности);

• появление пагубных пристрастий и зависимостей (переедание, пьянство, курение и т. п.);

• чрезмерная или чрезвычайно сниженная сексуальная активность;

• забывчивость или частичная потеря памяти (амнезия);

• неспособность любить, заботиться о других людях или выстраивать с ними прочные отношения;

• боязнь умереть или подвергнуть свою жизнь риску;

• склонность к самоистязанию (жестокое самоуничижение, сознательное нанесение себе ран и порезов и т. п.);

• крушение основ веры (в духовном, религиозном и межличностном плане).

В заключительную группу мы объединим симптомы, которые чаще всего развиваются по прошествии долгого времени. В большинстве случаев им могут предшествовать некоторые из ранних симптомов. Однако не существует определенных правил, которые бы диктовали, когда и в каком порядке должны появляться те или иные симптомы травмы.

Итак, в последнюю группу входят:

• болезненная застенчивость и нерешительность;

• вялость эмоциональных реакций;

• неспособность брать на себя обязательства и ответственность;

• хроническая усталость или очень низкий уровень физической энергии;

• проблемы с иммунной системой и определенные сбои в работе эндокринной системы, например, дисфункция щитовидной железы и вследствие этого повышенная чувствительность к условиям среды;

• психосоматические расстройства, в первую очередь – головные боли, мигрень, проблемы с шеей и спиной;

• хронические боли;

• фибромиалгия;

• астма;

• кожные заболевания;

• проблемы с пищеварением (спазмы в кишечнике);

• тяжело протекающий предменструальный синдром;

• депрессия и слепая вера в неумолимый рок;

• ощущение отчужденности, непреодолимого одиночества и изоляции («смерть при жизни»);

• снижение способности четко формулировать свои цели и задачи и планировать дальнейшие действия.

Симптомы травмы могут быть стабильными – в таком случае человек ощущает их постоянно. Также они могут быть нестабильными – это означает, что они то и дело появляются под воздействием стресса, но через некоторое время исчезают. Кроме того, они могут оставаться скрытыми на протяжении целых десятилетий, а затем неожиданно всплывают на поверхность.

Обычно симптомы возникают не поодиночке, но появляются целыми группами. Часто с течением времени к ним прирастают все новые и новые болезненные явления, которые при этом все меньше и меньше связаны с изначально травмировавшим человека переживанием.

Непреодолимое стремление к повторению

Существует еще один симптом, который мы должны рассмотреть, прежде чем начнем разбирать, каким образом травма поражает тело и разум и на долгие времена создает нам проблемы. Этот симптом проявляет себя несколько менее прямолинейно по сравнению с остальными. Я имею в виду один из самых любопытных и в то же время чреватых большим количеством проблем симптомов, который может повлечь за собой неразрешенная травма, – непреодолимое стремление к повторению действий и ситуаций, давших первоначальный импульс к развитию осложнений.

Суть его в том, что мы, как бы невольно, регулярно оказываемся вовлеченными в ситуации, очевидно или неявно перекликающиеся с теми, что стали первопричиной травмы. Самый простой и распространенный пример – это склонность к занятию проституцией или публичному обнажению (стриптизу) у тех, кто в детстве пережил сексуальное насилие или становился жертвой развратных действий.

Мы можем поймать себя на том, что вновь и вновь переживаем эффект травмы – либо через физические симптомы, либо через очень активное, бурное взаимодействие с внешней средой. Можно раз за разом проигрывать одну и ту же роль в интимных отношениях, в профессиональных конфликтах, в повторяющихся неурядицах и чрезвычайных происшествиях, а также в других, казалось бы, случайно возникающих ситуациях. Аналогичные повторения также могут наблюдаться в появлении телесных симптомов и течении психосоматических заболеваний. Нередки случаи, когда дети, столкнувшиеся с травмирующим опытом, затем постоянно воссоздают его в своих играх. А нас, взрослых, как будто какая-то неведомая сила заставляет заново переживать свои давние травмы, превращая их в часть нашей повседневной жизни. Однако механизмы процесса одинаковы и в том и в другом случае – они не зависят от возраста человека.

Бессел Ван дер Колк, ученый-психиатр, сделавший огромный вклад в исследование феномена посттравматического стресса, поведал историю об одном ветеране войны – историю, которая ярко иллюстрирует сразу два важных аспекта – цикличность и потенциальную опасность воссоздания аналогичных болезненных ситуаций в попытке решить существующую проблему.

Однажды, где-то во второй половине 80-х годов XX века, в 6:30 утра 5 июля некий мужчина зашел в платный общественный туалет и, держа одну руку в кармане – так, словно он сжимает в ней пистолет, потребовал у служащего, чтобы тот отдал всю наличность, которая есть в кассе. Получив около пяти долларов, налетчик вернулся в свою машину, где и просидел до тех пор, пока к месту происшествия не подъехала полиция. Тогда молодой человек выскочил из машины, снова красноречиво пряча руку в кармане, и заявил, что он вооружен и всем стоит держаться от него подальше. К счастью для преступника, полицейские не стали в ответ открывать огонь и арестовали его без кровопролития.

Уже в участке дежурный офицер, заглянув в досье этого человека, выяснил, что за минувшие пятнадцать лет он совершил еще шесть так называемых «вооруженных ограблений», причем все в 6:30 утра 5 июля. Узнав, что задержанный был участником войны во Вьетнаме, полицейские предположили, что такое поведение – это нечто большее, чем простая склонность к правонарушениям. Поэтому они препроводили его в ближайший госпиталь для ветеранов, где с ним и познакомился доктор Ван дер Колк.

Он напрямую спросил у этого человека: «Что с вами произошло в 6:30 утра 5 июля?» И немедленно получил ответ. Во Вьетнаме взвод, в котором служил мужчина, попал в засаду. Вьетконговцы сразу же перебили всех, кроме него и его друга Джима. Это случилось 4 июля. Наступала ночь, на землю пала тьма, и вертолет не смог прилететь, чтобы эвакуировать двоих выживших. Тесно прижавшись друг к другу, они провели ужасную ночь: одни на рисовом поле, в окружении врагов. А около половины четвертого утра вьетконговская пуля вонзилась в грудь Джима. И вскоре он умер на руках своего друга – в 6:30 утра 5 июля.

После возвращения в Штаты каждый год 5 июля (если только он не сидел в это время в тюрьме) этот человек отмечал годовщину гибели своего друга. Пройдя курс терапии у доктора Ван дер Колка, ветеран наконец смог по-настоящему прочувствовать горе, связанное с этой потерей. Затем он смог увидеть связь между смертью Джима и своим навязчивым желанием совершать ограбления. И как только к нему пришло ясное осознание собственных чувств и той роли, которую сыграли исходные события в развитии его непреодолимого стремления к повторению определенных действий, этот человек перестал делать попытки воссоздать пережитый им трагический инцидент.

Но какая была связь между «вооруженными ограблениями» и горьким опытом вьетнамской войны? Разыгрывая налет, этот человек стремился вновь попасть на линию огня, ведь именно перестрелка стала причиной гибели его друга, так же как и всего их взвода. Провоцируя полицейских присоединиться к инсценировке, бывший солдат как будто набирал себе массовку, которой предстояло сыграть роль вьетконговского отряда. Он не хотел никому причинять боль, поэтому не использовал оружия, а только делал вид, что оно у него есть. Затем он доводил ситуацию до кульминационной точки и только тогда получал помощь, необходимую, чтобы залечить его душевные раны. Такие действия позволяли ему на время освободиться от страдания, горя и чувства вины, связанных с насильственной смертью приятеля и остальными ужасами войны.

Если бы мы рассматривали поведение этого человека, ничего не зная о его прошлом, то могли бы принять его за сумасшедшего. Однако в свете этого короткого эпизода из жизни его поступки выглядят как блестящая попытка избавиться от глубокого эмоционального рубца. Снова и снова повторяя свои действия, он каждый раз был готов дойти до последней черты, пока наконец не получил реальную возможность освободиться от невыносимого наваждения, порожденного войной.

Чрезвычайное происшествие – это «всего лишь» происшествие