Грентли Дик-Рид - Роды без страха Страница 63

Но к концу конференции на трибуну поднялся один из известнейших психиатров и раздраженно, даже с яростью, обратился к председателю: "Что за чепуху вы все городите? И вы полагаете, что мы поверим этому бреду?" Затем он повернулся ко мне: "Скажите, сэр, может ли кокосовый орех пройти без боли через задний проход?" Воцарилась пауза, пока я обдумывал, как бы поостроумнее ответить на этот вопрос. Психиатр напирал: "Что вы скажете мне на это, доктор Дик-Рид?"

К счастью, Бог не оставил меня и подсказал правильный ответ. Я вежливо извинился и сказал, что наверное не смогу дать исчерпывающий ответ потому, что никогда не пытался проводить такие эксперименты с задним проходом. Злость натолкнулась на вежливое остроумие. Я заметил, что на лбу профессора выступил пот.

Я обнаружил, что многие ведущие гинекологи не согласны с проведением дородовой подготовки женщин. Я нередко слышал от них: "Для нас лучше, когда женщины ничего не знают о родах. В любом случае – это наша работа, а не их". Это была настоящая война мужчин против женщин. Акушеры требовали, чтобы женщины находились в полном невежестве относительно родов и не задавали никаких вопросов, более того, чтобы они воспринимали безропотно любое медицинское вмешательство, хотя подобное вмешательство часто было неоправданным и подвергало риску ребенка.

Как-то на встрече один из гинекологов сказал мне, что у 85–90 % его пациенток роды происходят с применением медикаментозного или хирургического вмешательства, зато все они рожают в "положенный срок". Ни одной женщине при этом не разрешалось что-либо чувствовать и ощущать, они даже не замечали факта появления ребенка на свет. "Ни одна женщина, – воскликнул он неистово, – не должна проходить через эти адовы муки!" Всем женщинам, рожающим первого ребенка, делались разрезы на промежности, и всем подряд не разрешалось в первые дни кормить ребенка грудью. Этот гинеколог вообще советовал женщинам не кормить грудью, а предпочесть искусственное вскармливание, говоря, что это избавит их от многих забот, которыми и так перегружена современная женщина. Он отказался выслушивать мои аргументы. "Ах, оставьте, я практикую уже 25 лет, и не вижу причин менять мои методы".

Я спросил, интересовался ли он когда-нибудь проблемой церебрального паралича. Он сказал, что это дело не его, а педиатров. Тогда я спросил, а знаком ли он с результатами исследований известнейших медиков, говорящих о том, что 70 % детей-калек стали таковыми после вмешательства при родах? Он ответил, что на свете много плохих акушеров, что же с этим поделать? Я не удержался и подчеркнул, что только в США ежегодно происходит 30 000 таких случаев, а во всем мире – 250 000. Не думает ли он, что в борьбе против такого огромного числа искалеченных детей все-таки стоит попробовать применение естественного способа протекания родов. Он ответил, что при всем уважении ко мне, он должен сказать, что роды давно уже перестали быть естественной функцией организма цивилизация постаралась, и родам стали непременно сопутствовать множество болезней.

А знает ли он, что в 10 % появления детей с отсталым умственным развитием виновато вмешательство во время родов? Он ответил, что для него это спорный вопрос, кто тут виноват. "И вообще, – сказал он, – давайте оставим все эти проблемы экспертам и педиатрам. Это их дело – выяснять причины появления болезней и бороться с церебральными параличами, эпилепсиями и так далее. Я же просто акушер".

А как, по его мнению, – спросил я, – акушеры несут ответственность только перед родителями и ребенком, или и перед нацией? "Ну конечно, перед нацией тоже", – ответил он, и на этом наш разговор закончился.

В мае 1947 года, спустя двенадцать недель после возвращения из Америки, я получил приглашение на работу в Париж, в клинику Тернье, по приглашению профессоров Бриндау и Лайтейола. Позже я понял, что приглашение появилось, потому что поступило очень много заказов на мои лекции. Итак, я начал читать лекции во Франции. Это были те лекции, которые позже Фердинанд Ламаз назвал лекциями о естественных родах. Точнее он называл их "безболезненными родами".

После того как вышла в свет моя первая книга, в сумме я преподавал в 71 медицинской организации на Британских островах и в 42-в различных странах других континентов.

Во время одного из визитов в центральную страну Европы мне с гордостью продемонстрировали палату, где лежали пациентки, у которых наблюдался первый период родов. Когда я вошел в палату, сопровождаемый местным врачом, я сразу же увидел, что медсестры в ней отсутствуют. Мы прошли меж кроватей рожениц, и я заметил, что у трех из них уже начался второй период родов. Было очевидно, что каждая из них думает, что ее соседка страдает сильнее, чем она, и поэтому они по-доброму беседовали с друг другом, стараясь хоть чуть-чуть отвлечься от боли. Только одна из рожениц требовала внимания к самой себе. Несмотря на душевную атмосферу в палате, у меня осталось о ней тягостное впечатление, потому что я понимал, насколько было бы лучше, если бы роженицы прошли дородовую подготовку и понимали бы, что с ними происходит, так же, как было бы лучше, если в палате присутствовали бы и помощники-ассистенты.

К этому времени поступили отчеты о проведенных естественных родах из таких отдаленных мест, как США и Южная Африка. В Америке их провел Блеквел Сойер (штат Нью-Джерси) в 1946 году, в Африке, в Дурбане, отделение анестезии Эддингтонского госпиталя в 1947 году.

В 1947 году в свет вышла моя книга "Рождение ребенка", и я сразу же начал собирать материал для следующей – "Знакомство с Материнством". В это время Британия собиралась вступать в Лигу Национального здравоохранения, поэтому я обратился с запросом к сэру Уильяму Джиллиату, президенту Королевской Коллегии акушерства и гинекологии, есть ли у меня возможность стать ее членом. Я просил Коллегию поспособствовать внедрению практики естественных родов в Британии, так как это делалось в других странах. Президент в свойственной ему очаровательной манере не только не дал мне никакой надежды, но даже довольно резко объявил мне, что мне следовало бы подумать о том, чтобы как можно быстрее покинуть страну! По возвращении домой я написал ему письмо:

"…В любой момент я готов предоставить Вам или любому другому представителю Вашей Коллегии полный набор доказательств, что концепция естественных родов имеет право на существование. По всему миру вновь и вновь подтверждается, что естественные роды приносят безопасность и счастье тысячам женщин…

В письмах, приходящих ко мне от врачей, матерей, медсестер, постоянно звучит один и тот же вопрос: "Где я могу поближе ознакомиться с вашим методом?" Врачи Китая, Америки, Южной Африки, Швеции, Голландии и многих других стран все выражают желание посетить Англию для того, чтобы стать свидетелем процесса естественных родов… Книги, посвященные этой теме, мгновенно раскупаются и в Англии, и в Америке. Они переведены на десять языков вероятно, сейчас уже и больше. Многие редакторы публикуют статьи, посвященные естественным родам, даже без каких-либо рекомендаций, во благо "нового подхода к родам…"

Для меня моя работа – не столько акушерская практика, сколько определенная миссия, не столько определенное занятие, сколько призвание. Нет, я не благочестивый и не святой, но я искренне верю, что это – единственное оправдание моего существования. Сейчас, когда дети мои уже выросли, я решил отдать все свои силы делу безопасных и счастливых родов. Для этого я готов пожертвовать не только практикой, но даже и спокойствием семейной жизни. К сожалению, я не могу пожертвовать на это свое состояние, просто потому, что не нажил его. Но я хочу учить, я хочу показывать всем желающим, как проходят настоящие естественные роды. Я хочу передать весь накопленный мною опыт, а для этого мне необходимы помещения.

Я должен передать ученикам все, что я знаю. Я надеюсь, что у меня есть еще, по крайней мере, лет десять для интенсивной работы. Я хочу использовать их наиболее плодотворно. Можете ли вы ответить мне прямо и откровенно, чтобы я смог правильно спланировать свое будущее: есть ли место для меня в этой стране, где смог бы передать свой опыт всем желающим? Или вы по-прежнему считаете, что будет лучше, если я покину свою страну и поищу себе пристанище в другом месте?

…Я уверен, будущее докажет необходимость моего учения. Популярность его растет как снежный ком, катящийся по всей нашей планете. Скажите, разве вы хотите, чтобы Англия отстала в развитии?"

26 ноября 1948 года я получил известие, что мое письмо рассмотрено, а 25 января мне сообщили, что под мое начало отдается отделение в Ислворсе на 18 мест. Там было две палаты для родов и дородовое помещение, обещали обеспечить двумя медсестрами-акушерками и дать еще двух помощников-учеников.

Это казалось слишком прекрасным, чтобы быть правдой. Но это было! Правда, вскоре я обнаружил, что помещения были отделены от основной части больницы, так как основательно пострадали от бомбежки во время войны. Восемнадцать кроватей были шаткими и старыми. Один из двух имеющихся в наличии туалетов не работал. В комнате, где планировалось мыть младенцев, стояла лишь разбитая детская ванна. На ней лежала доска с кучей белья, которому необходима была стерилизация. Полки на стен были заставлены разнообразными чашками, блюдцами, пол – складными суднами и рулонами туалетной бумаги. Краска на стенах облупилась, в некоторых местах стены прост были забиты фанерой. Родовые палаты были крошечными, с деревянным полом. В одной из них единственным отверстием для вентиляции была маленькая оконная форточка, расположенная в окне, которая, на поверку, однако, оказалась неоткрывающейся. Инструменты нужно было кипятить в эмалированном тазу на кухонной плите.