Биопоселок ЗОЖ - Света Бабик Страница 7

— Нет, мы не верим тебе, — дерзко отвечал, подбоченясь, Хитрый Бак. Он возвышался над всеми, упираясь руками в бока, и явно не собирался идти на компромисс.

— Знаешь, на что мы способны? Мы расстреляем стенки кишечного тоннеля, и он станет дырявым как решето. Ха-ха-ха, — довольный таким сравнением Хитрый Бак стал громко смеяться. А за ним и все бактрята из его отряда.

— Ты этого не сделаешь, — спокойно возразил Гипоталамус.

— Еще как сделаю, — не унимался Хитрый Бак. — Мы устроим веселенькую игру. И грохот от нашей канонады услышит сама большая Люся.

— Нет, ничего у вас не получится, — тем же ровным голосом подтвердил Гипоталамус. Сейчас его голос не гудел, как бывало в тех случаях, когда он был чем-то доволен. Наоборот, сейчас он был тихим и глухим. — Вредить могут только бактрята-паразиты, а вы просто эгоисты. Думаете о себе, но навредить другим вы не способны. Я это точно знаю.

И добавил:

— Знаете что? Вам надо готовиться не к войне, а к отдыху. Идите спать. А то утром работать не сможете. Заняться вам нечем. Вот и бузите. Я, как главный управляющий, вам приказываю, сейчас же разойдитесь по своим местам. Завтра утром вы получите ответ на все ваши требования. Ничего в них такого, недостижимого, нет. Я все записал. И сказал же вам, передам большой Люсе.

Бактрята еще немного попрыгали, так они выражали свое несогласие. Но потом понемногу стали успокаиваться, понимая, что пора отправляться в места, где им было назначено служить. Они, хотя и были эгоистами, знали, что без них в поселке жизнь остановилась бы.

Службу бактрята несли на всем протяжении желудочно-кишечного тоннеля. На каждом участке дежурил свой отряд. Чем ближе к концу тоннеля, тем отряды были крупнее. Самому большому отряду доверили работу в толстом отсеке.

Отряды микробиоты выполняли очень важную работу. Они защищали тоннель от инфекций, помогали с иммунитетом, вырабатывали витамины, ускоряли работу ферментов. Но больше всего старались ради правильной работы перистальтики. Бактрята с помощью волн, всегда колышащих кишечный тоннель, помогали выгонять из поселка все отработанные и вредные вещества. В результате их стараний тоннель становился чистым. Ничего не прилипало к стенкам. Но если бактрята начинали бузить, как это произошло в эту ночь, нарушалось расписание очистки тоннеля. И все другие жители поселка этим были крайне недовольны. Теперь только от Гипоталамуса зависело, когда в поселке будет наведен порядок.

Но надо понять и бактрят. До сих пор они старались нести свою службу исправно. А отношение к ним становилось все хуже и хуже. И они возмутились. Хитрый Бак все время подбивал их на восстание. А теперь даже предложил объявить войну. И бактрята легко согласились с ним. Ведь только так на них обратили бы внимание.

— Они там думают, что раз мы маленькие, нас можно обижать, — говорил Хитрый Бак. — Они не знают, что без нас всему поселку конец. Нет, нет и нет. Мы не дадим себя в обиду. Ведь мы — настоящая «фабрика» по производству многих важных для поселка веществ. Через нейрогормоны мы помогаем защищать мозг от возбуждения. Способствуем хорошему дыханию и даже влияем на артериальное давление. А нас лишают радости и возможности хорошо выполнять свою работу.

Дальше тянуть было нельзя. Бактрята стали бы один за другим погибать, а сам поселок начал медленно угасать. Поэтому вожак взял на себя смелость, чтобы объявить общий сбор на главной площади поселка, у фонтана. Фонтан давно не действовал. Но у него оставался пупочный холмик, на который Хитрый Бак взобрался, чтобы всех видеть и чтобы все его слышали:

— Мы на самом деле не хотим войны. Но вы нас вынудили. Ведь правда, бактрята?

Те запрыгали в знак согласия, заулюлюкали, выпуская газики, как из воздушных шариков. И скоро вся площадь накрылась прозрачным серым облаком.

— Вот видишь, уважаемый Гипоталамус, все бактрята со мной согласны! Мы терпели до последнего. Больше не можем. Передай большой Люсе, что каждое утро и в обед мы будем ожидать, а если не будет, то требовать, чтобы к нам поступали свежие овощи. Можно в нарезку, можно в виде салата. Но салат должен быть приготовлен из разных-разных овощей. В нем должны быть листья салата или пекинской капусты, можно, молодой капусты. Обязательно чеснок или лук. Также мы любим натертые на терке морковку и свеклу. Репу, конечно. Ты все запоминаешь?

— Да, — прогудел удовлетворенно Гипоталамус. — Я не только все запомнил. На всякий случай я все еще и записал, хотя на память пока не жалуюсь. Это все, что вы хотели бы получать?

— Еще не забудь, чтобы нам давали бобовые. Например, чечевицу. Каждый раз, когда она прилетает к нам с потоками разной еды, мы настраиваемся на лирический лад, — мечтательно заметил Хитрый Бак. Потом спохватился: — А дальше можно забрасывать яйца, сало Шпик, индейку или вареную телятину. От этого мы точно не откажемся. И рыбку с морепродуктами мы тоже уважаем. И — ну что там еще нам надо — немного черного хлеба с семечками. Под конец — можно фрукты. И главное, много-много жидкости. Вода, суп, компот — можно всё.

Но зачем нам перечислять всё то, что все и так знают. Главная наша просьба: должно быть разнообразие в еде. Ведь что мы едим, от этого зависит, как поселку мы служим. Что вы нам даете, на том мы и растем. Кстати, пока мы здесь впервые так собрались и откровенно все обсуждаем, хочу тебе высказать наше мнение и по поводу экспериментов с разными диетами. Одни говорят, что в течение недели надо есть пять разных овощей, другие советуют «питаться по радуге», то есть включать в меню продукты разного цвета. На самом деле, это не имеет для нас большого значения. Мы не будем удовлетворены, мы будем погибать, пока не получим разнообразия в еде. Мы не хотим семь дней в неделю принимать по утрам овсяную кашу, яйца и чай с бутербродами. Мы всегда хотим чего-то новенького. Имей в виду.

И еще раз повторяю. В нашем меню обязательно должны быть фрукты, овощи, бобовые, грибы, орешки, йогурты. Можно иногда давать и гречку, хотелось бы, зеленую, и кашу из киноа, и даже выпечку из пшеничной и ржаной муки. И еще мы любим томатный сок и сухое красное вино.

На этой фразе Хитрый Бак еще сильнее выпятил грудь вперед и притопнул ножкой.

— Ну, знаете ли, вы