Ирина Чеснова - Рожаю! Записки сумасшедшей мамочки Страница 9

Говорят, что трудности сплачивают. Это я опять о Лане и Мише. Еще говорят, что страстное желание родить ребенка скрепляет союз двух любящих людей нерушимыми узами, разорвать которые уже не смогут никакие невзгоды. Много чего говорят. Но так ли это бывает в жизни? К концу четвертого года титанических усилий зачать, в отношениях Ланы и Миши... что-то надломилось. Они устали бороться. Устали ждать. Устали надеяться. Может, они устали друг от друга?

Каким-то особым женским чутьем Лана уловила, что Миша уже не дышит с ней одним воздухом. Не живет их общими проблемами. И в голове у него совсем другие, чуждые ей, мысли.

Конечно, она безумно переживала. Конечно, она хотела верить, что все образуется, как-то наладится, вернется прежняя гармония. Но нет. Ничего не вернулось. Не знаю, может, действительно, ребенок, который все никак не хотел появляться в их жизни, и создал в их отношениях пустоту. Может, они так страстно о нем мечтали, что в этом своем стремлении стать мамой и папой позабыли, что они – мужчина и женщина, две половинки единого целого?

Лана предложила разъехаться. Миша не возражал. На время они перестали жить под одной крышей, вести хозяйство, спать в одной постели. Но не перестали быть друг другу родными людьми: созванивались по несколько раз на дню, вели долгие разговоры «за жизнь», бросались на любой зов о помощи. Но главное – возобновили попытки забеременеть. Странная ситуация, не правда ли?

Оказавшись в съемной квартире, Лана остро ощутила, что безумно одинока. Мама давно умерла, сводный брат живет в другой стране, и, если сейчас она потеряет Мишу, у нее никого не останется. Никого! А ей уже 34. Осталось совсем немного времени, чтобы все же родить ребенка и перестать выть от одиночества.

Стоп! А может, ребенка стоит УСЫНОВИТЬ, вдруг подумалось Лане? В конце концов, может, ей вообще на дано иметь собственных детей? Может, все не складывается неслучайно? Может, таким образом высшие силы говорят ей о каком-то другом ее предназначении? И оно заключается в том, чтобы воспитать малыша, от которого отказались родные родители и который остался один на один с этим жестоким миром? К тому же, сколько случаев, когда бездетные пары усыновляли ребенка, а потом – вопреки всем поставленным диагнозам – рожали своего.

Поразмыслив немного, Лана все же отказалась от этой затеи. Потому что в тот момент она искренне не понимала, как это можно – любить ЧУЖОГО ребенка. Ей казалось, что по-настоящему любить можно только СВОЕГО.

Именно эти мысли толкнули ее на решительные действия.

Лана обратилась в Национальный медико-хирургический центр им. Пирогова. Стойко сдала – в который раз! – все анализы и тесты. Вновь пролечила преследовавшую ее инфекцию – уреоплазму. Мужественно прошла другие, новые для нее, процедуры: очищение крови, например.

Главной причиной Ланиного бесплодия (какое ужасное слово!) врачи объявили недостаточный слой эндометрия (слизистой оболочки тела матки), к которому прикрепляется оплодотворенная яйцеклетка. В идеале он должен быть 12 мм, 10 мм – тоже ничего, 8 мм – необходимый минимум. А у Ланы больше 6 мм он не рос! Почему – непонятно. О какой беременности здесь могла идти речь?

Лане прописали лошадиные дозы гормональных таблеток. На лекарства она тратила больше 20 тысяч рублей в месяц! Ну как тут опять не вспомнить добрым словом ее начальника, не предложившего Лане «поискать себе другое место»?

Параллельно врачи посоветовали сделать «инсеменацию». Т. е. ввести сперму непосредственно в полость матки, минуя влагалище. На ЭКО (экстракорпоральное оплодотворение) Лана пока не соглашалась. Главным образом потому, что это дорого (более трех тысяч долларов вместе с лекарствами), а вероятность удачного исхода почти такая же, как и при инсеменации, – примерно 30 %.

Всего инсеменаций было три. В июле, в августе и на следующий год – в апреле. Эндометрий по-прежнему не рос, и былое воодушевление таяло на глазах, как весенний снег. В мае Лана собралась лететь в Стамбул – отдохнуть, развеяться. Надежды на то, что последняя инсеменация будет удачной, не было никакой. На четверг были куплены билеты. А накануне, в среду, Лана отправилась на обязательный после инсеменации тест на беременность. И тест... дал ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ответ!

Лана не поверила! В это невозможно было поверить! В душе поднялся целый вихрь чувств. Радость, смятение, восторг, испуг и... любовь. Любовь к СВОЕМУ ребенку.

Оглядываясь на пройденный путь, полный сомнений, тревог и разочарований, Лана говорит, что все сделала правильно. «Всем известно: чтобы забеременеть, надо расслабиться. Но чтобы расслабиться, надо смириться. Я не могла себе этого позволить. Смириться – это значит ничего не делать. А я не могла ничего не делать. Я должна была ходить по врачам, сдавать анализы, пить таблетки. Это хоть как-то приближало меня к заветной цели. Сложить лапки – значило похоронить свою мечту».

А мечта сбылась. Ведь если очень захотеть, очень-очень-очень, все обязательно сложится.

Раз «хочушка», два «хочушка»

Если провести циничный статистический анализ среди моих подруг-коллег-знакомых, кто из них в какие сроки смог забеременеть, то картина получится безрадостной. Счастливиц, кому это удалось сразу (или случайно), ЕДИНИЦЫ. Гораздо больше тех, у кого процесс зачатия прилично растянулся во времени. И кому пришлось изрядно понервничать и побегать по врачам, прежде чем они достигли желаемого. А ведь есть еще и такие, кто желаемого пока так и не достиг.

Тут стоит оговориться. Статистический анализ проводился среди тех, кто задумался о потомстве после 25–28, т. е. к вопросам продолжения рода подошел, как я люблю говорить, осознанно и отнесся более чем серьезно, устроив свою личную жизнь и чего-то достигнув в профессиональном плане. Так уж сложилось, что именно такие барышни окружают меня по жизни. Впрочем, чего тут удивляться: рыбак рыбака видит издалека.

Но у меня есть и другие примеры перед глазами. Скажем, большинство моих одноклассниц. Я, родив первого ребенка в 25 с хвостиком лет, оказалась среди них чуть ли не самой «старородящей». И ни у кого из моих бывших коллег по парте, насколько я знаю, никаких проблем с зачатием не было. Потому что беременели они еще в студенческие времена (или сразу после), что, конечно же, было для многих из них полнейшим сюрпризом. И я им даже немножко завидую: мои малыши еще в детский сад не пошли, а их дети – уже школьники.

Безусловно, здорово быть молодой мамой. Во-первых, у тебя масса сил и энергии, которые с годами предательски куда-то исчезают, ты пышешь здоровьем, как румяный пирожок, и разные хвори пока еще не омрачили твое существование. Во-вторых, относишься ко всему легко, и никакие трудности особо не пугают. Опять же совсем не старые еще бабушка с дедушкой чем смогут – помогут. В-третьих, как говорится, «отстрелялся, и весь день свободен»: у тебя впереди вся жизнь, чтобы строить карьеру, и не надо будет делать в ней паузу, чтобы родить ребенка. А ведь это многих останавливает – когда уже вошел в профессиональную обойму, сознательно выпасть из нее, пусть даже на небольшой промежуток времени, становится невыносимо сложно.

Да, все было бы хорошо в «раннем» материнстве, если бы не два важных обстоятельства. Первое состоит в том, что в ветреной молодости ты не всегда можешь до конца прочувствовать волшебное состояние беременности, осознать, какое на самом деле это судьбоносное событие – рождение ребенка. ТВОЕГО ребенка.

Мои одноклассницы во время беременности сдавали сессии, писали дипломы, выясняли отношения со своими мужчинами – им было не до ожидания чуда. И теперь многие из них задумываются о втором малыше, чтобы все-таки понять, что это такое – ЖДАТЬ ребенка.

Второе обстоятельство самое, на мой взгляд, главное. Как правило, молодым мамам не удается построить прочные отношения с отцами своих детей. Пара распадается, часто еще до родов, и мамочки остаются, пусть и на время, одни с ребенком на руках. Они погружаются в работу, чтобы были деньги, пытаются устроить свою личную жизнь, а малышу достаются крохи материнской ласки и внимания. Потом они все же встречают «своего» мужчину, а ребенок начинает ревновать маму к «чужому дяде». Да, порой отчимы намного лучше относятся к детям своих жен, чем родные папаши. Но тот факт, что мама с папой не одна семья, безусловно, травмирует ребенка. И еще неизвестно, как это отразится на его психике в дальнейшем.

Есть, конечно, счастливые исключения, когда люди нашли друг друга еще в институте, создали семью, родили ребенка и дальше идут по жизни рука об руку. Среди моих одноклассниц, ставших мамами до 24 лет, такие примеры есть. Но всего ДВА! Против пяти других случаев, когда девушки расстались с отцами своих детей.

Безусловно, нет никаких гарантий, что пара, родившая ребенка в более зрелом возрасте, морально подготовившись к этому событию, не распадется в дальнейшем. Но пока (тьфу-тьфу-тьфу) среди моих друзей и знакомых, подошедших к тридцатилетнему рубежу и перешагнувших его, таких примеров нет. Что ж, поживем – увидим.