На цифровой игле. Влияние гаджетов на наши привычки, мозг, здоровье - Андерс Хансен Страница 9

Весной моя работа в качестве IT-консультанта стоила мне кучу нервов. Вдобавок, у нашего сына возникли проблемы с психикой, и он не ходил в школу, одновременно мы купили дом, не продав квартиру, что серьезно удалило по нашим финансам. Я плохо спал и чувствовал себя не лучшим образом, но продолжал работать. Ближе к лету все, наконец, встало на свои места: квартиру удалось продать, здоровье сына наладилось, и все успокоилось на работе.

Когда мы всем семейством уехали в Испанию в долгожданный отпуск, я сразу заметил, что со мной что-то не так. Мне стоило большого труда вставать с кровати, и в голове, казалось, постоянно царил хаос. Ничто не радовало меня. Все виделось в черном свете. Мне хотелось только спать, и я делал это по четырнадцать, пятнадцать часов в сутки, и все равно не чувствовал себя отдохнувшим. По возвращении домой я обратился в поликлинику, и после ЭКГ и исследования моей крови мне поставили диагноз «синдром хронической усталости». Я ничего не понял! Почему сейчас. Стресс ведь закончился! Почему теперь, когда все пришло в норму?

Депрессия, обрушившаяся на моего пациента, может показаться нелогичной даже с исторической точки зрения. Легко понять, что страх помогал нам выживать, но тот, кто впадает в нее, хуже ест, сторонится других и равнодушен к сексу. А, значит, такой человек уменьшает свои возможности выжить и передать гены дальше. И почему депрессия возникает зачастую уже после окончания периода стресса?

Самая распространенная причина того, что человек впадает в депрессию, продолжительный стресс. Для нас с тобой он чаще всего связан с трудностями дома и на работе, но стрессовую систему наших предков запускал не невероятный наплыв электронных писем, на которые не хватает времени отвечать, и не ремонт затопленной соседями ванной комнаты, а хищные животные, люди, желавшие их убить, голод и инфекционные заболевания. Те, кто тогда в течение длительного времени подвергался сильному стрессу, возможно, находились в полном опасностей мире, и это еще сказывается на нас.

Мозг воспринимает сильный стресс как то, что опасности скрываются повсюду, и тогда есть смысл в его заботе о том, чтобы человек замкнулся и как бы натянул одеяло на голову. С помощью каких средств он может заставить нас сделать это? Конечно, чувств! Мозг старается убрать нас из того, что с его точки зрения представляется полным опасностей окружением, используя для этого наше настроение, и загоняет нас в депрессивное состояние, чтобы мы обособились от всего.

Будь он идеально приспособлен к реальностям нашего мира, продолжительный стресс заканчивался бы улучшением нашего состояния. Проблемы, которые мучили моего пациента, нельзя ведь решить, натянув одеяло на голову. На такую логику мозгу, однако, наплевать, он ведь формировался не для современного мира. Решение поэтому сводится к тому, чтобы вынудить нас замкнуться, поскольку в его понимании стресс означает, что вокруг хватает опасностей, ведь так все происходило в течение почти всего нашего пребывания на земле.

Если тебе это кажется довольно спорным, то тебя можно понять, когда представляешь эволюционные объяснения наших чувств и поведения, такая реакция вполне предсказуема. Однако есть пара аргументов, усиливающих тезис о том, что депрессия может быть частью стратегии, посредством которой мозг защищает нас от опасного мира. И один из них приходит с неожиданной стороны: со стороны нашего иммунитета.

Из-за генов существует вероятность, что ты можешь оказаться в депрессии, но нет какого-то одного специального, отвечающего за нее, зато сотни из них вносят в это дело свою крошечную лепту. Гены не могут заставить тебя в какой-то момент впасть в депрессию, однако им по силам сделать тебя уязвимым перед ней. При их исследовании было сделано странное открытие. Ряд генов, способствующих увеличению вероятности ее возникновения, также активизируют иммунитет. Столь неожиданная генетическая связь навела на мысль, что с помощью депрессий мозг, возможно, защищает нас от инфекций.

Это может показаться притянутым за уши с твоей точки зрения, поскольку против таких проблем у нас всегда под рукой антибиотики, но они появились ведь сравнительно недавно. Пенициллин открыли в 1928 году, и поэтому каждый третий ребенок в США умирал, не достигнув пятилетнего возраста, еще в начале ХХ-го века. И тогда список причин смерти возглавляли воспаление легких, грипп, туберкулез и диарея – все исключительно инфекционные заболевания. Что же касается наших далеких предков, то в то время смертность от них, скорей всего, была гораздо выше. Тот, кто получал травму на охоте, мог не только истечь кровью, но и умереть от попавшей в рану инфекции.

Поэтому не стоит удивляться, что эволюция создала ряд разных механизмов для защиты от этого зла. Одним из них является наш иммунитет, благодаря другому мы чувствуем сильное отвращение к испорченной пище, не позволяющее нам отправить ее в рот, и он называется «поведенческой иммунной системой». Еще один сводится к выведению нас из ситуации, когда есть риск травмы или заражения. Именно здесь, возможно, и существует связь между депрессиями и инфекциями. А именно, многие гены, которые влияют на опасность депрессии, похоже, имеют две задачи: во-первых, заботиться о том, чтобы при необходимости запускался наш иммунитет, а во-вторых, сделать так, чтобы мы оказались недосягаемыми для ран и инфекций. И последняя из них выполняется за счет погружения нас в депрессию.

Но эти гены активизируются не только когда мы получаем травму, но также только если есть опасность таковой, поскольку тогда они заботятся о том, чтобы иммунитет приготовился к встрече как бактерий, так и вирусов. А когда есть риск получить рану? Ну естественно, в полном