Александр Верещагин - Война

Александр Верещагин

Война

1995 год. Россия обделена и обескровлена, преступной волей руководства страны. Противоречия, внутренние конфликты, экономический упадок. Страна была слаба как никогда. США и страны НАТО неприменули воспользоваться ситуацией и захватить территории и природные богатства великого государства. Создание установки ХАРП, способной сжигать в стратосфере любые объекты, содержащие металл, обеспечило агрессорам защиту от ядерного оружия России. Подобные установки были в Европе и в Китае. Летом 1995 Регулярные войска высадились в районе Владивостока. Части Российской Армии и Военно-Морского Флота героически сдерживали натиск захватчиков, но были преданы, лишены снабжения. В стране провели срочную мобилизацию, вновь укомплектованные подразделения направили к театру военных действий на Дальний Восток и на Запад, в район Калининграда.

Глава 1

Эйфория

В городе полная суматоха и неразбериха, батальоны в пятнистой форме заполнили улицы. Вместо привычных троллейбусов и легковушек — колонны армейских грузовиков, танки, самоходки и другая военная техника, названия которой я не знал. Настроение с утра отличное, выменяли целую коробку патронов от «калаша» за литр бабушкиного самогона у солдат вспомогательной роты 2-го мотострелкового батальона. Вечером будем взрывать их в костре на пустыре.

Я уже знал, где какое подразделение расквартировано: в центре, во Дворце Культуры — штаб, там генералы и высший командный состав. Везде комендантские патрули и «краснопагонники», так называли внутренние войска. «Шакалы» рангом пониже расположились в школах и ремесленном училище (занятия, естественно не проводились, какая уж тут учёба!)

Вообще-то я успел отходить почти целый месяц в школу, когда по телику объявили, что янки ввели свои войска на Дальний Восток. Надо зайти к Рыжему, у него мамку мобилизовали как медработника, теперь она в мобильном госпитале работает. Рыжий помогает ей на дежурствах, помыть там чего, поднести. Рыжий, сонный, взлохмаченный после ночного дежурства, открыл дверь:

— Принёс?! — с порога спросил я.

— Да, — Рыжий достал из куртки использованные капельницы.

— На двух чертиков хватит или рыбку…слушай, Рыжий, пойдем вечером на сопки, будем с пацанами патроны от калаша взрывать!

— Зайдешь за мной.

— Хорошо.

Вечером, поднявшись на сопку, я поразился: до чего изменился мир вокруг меня: городских огней почти не видно, светомаскировка, за небольшой речушкой — армейские палатки до самого горизонта; там, где были колхозные поля — стоянка военной техники (говорят, даже ракеты есть!), правда колючка везде и патрули — не подберёшься

Глава 2

Разгром

Военные готовились к войне. Мне тогда казалось это так весело. Солдаты в новенькой камуфляжной форме были такими непобедимыми. Сомнений не было в том, что мы быстро выбьем америкашек, с Восточных рубежей.

Я не мог знать, что боевые действия сведутся к сплошным и многократным ковровым бомбардировкам и ударами точечных ракет. Американское телевидение во всем мире трубило о «гуманности» армии США: «…Боевые действия прошли с минимальными потерями среди мирного населения.»

Просто в один прекрасный день началась отправка войск. «Передислокация», — говорили солдаты. Вереницы танков и бронетранспортеров грузились на железнодорожные вагоны, за грузовые платформы цепляли теплушки и плацкартные вагоны для личного состава.

До сих пор воображение рисует страшные картины гибели наших парней под натиском вражеской авиации и ракетных обстрелов. На всем протяжении Транссиба — сгоревшие составы, пути, развороченные взрывами, и трупы, трупы, трупы…

…В течение недели у России не стало армии. Глупо теперь спрашивать: кто виноват? Куда делась наша авиация? Почему позволили америкашкам подавить наши средства ПВО в самом начале военной кампании??? Хотя…преимущество США в военно-техническом плане — очевидно.

Глава 3

Оккупация

Город, как-то странно опустевший, давил тяжестью серых переулков; холодный ветер гонял последние жёлтые листья, кое-где пробрасывал снег.

Продукты выдавали по карточкам. Электроэнергия и тепло в домах были, телевизор и радио не работали — американцы глушили сигналы помехами со спутников.

В воздухе витало чувство тревожного ожидания и неопределенности. Все понимали, что янки неизбежно придут, но смутно надеялись на чудо. По слухам, крупные города за Уралом уже захватили без серьёзного сопротивления. Оно и понятно: сопротивляться было некому. И вот произошло: добрались и до нас…

Холодным воскресным утром рокот моторов расколол осеннюю тишину, в город входили вражеские войска. Я вышел на центральную площадь вместе с немногочисленными зеваками поглазеть на янки. Как странно — лица солдат на броне танков совсем не похожи на страшные полузвериные морды, которые мне рисовало воображение, подстегиваемое агитационными плакатами. Самым удивительным были взгляды — в них был страх. Агрессоры, завоевавшие полмира, — боялись! Я не понимал этого, мне было любопытно: незнакомое вооружение, форма, смешной говор, который сильно отличался от английского, преподаваемого в школе. Как — то не чувствовалась страшная угроза, которую несли с собой оккупационные гости. До обидного буднично происходил захват власти в городе. Янки заняли административные здания, телефонную связь, ключевые объекты жизнеобеспечения. Разоружили и распустили гарнизон милиции. Правда, через неделю возобновило работу местное телевидение. Американцы «сняли» помехи с теперь уже своих территорий.

Меня тогда взбесила обыденность всего происходящего. Нас ведь несколько десятков тысяч русских только в нашем городе, да мы бы могли этих чёртовых «пиндосов» хоть голыми руками! А теперь этот самодовольный бригадный генерал Барне через молодого очкастого переводчика вещает с экранов наших телевизоров что, правительство США несёт народам освобождённых территорий идеалы подлинной демократии, свободы и прочую дребедень. Как же так, они же наших на железнодорожных и автотрассах с воздуха как в тире расстреливали! В общем, я решил: лучше умру, как герой, чем жить в американском рабстве, тем более, у меня кое — что было для диверсионной акции, точнее, у Рыжего. Его предприимчивый дед Иосиф Иннокентьевич приобрёл у военных во время всеобщих сборов целый ящик тротила с целью браконьерской рыбалки.

Под покровом ночи, с тяжёлым ящиком в руках, мы с Рыжим прокрадывались к блокпосту янки. Вдруг мою ногу что — то крепко обхватило, в следующую секунду сильная мужская рука зажала мне рот. «Всё, спалили!», — была первая мысль. В голове проносились образы моего теперь совершенно неизбежного расстрела: американцы ведут нас с Рыжим под конвоем к «стенке». Измученные пытками, но не сломленные, с гордо поднятой головой, без тени страха, мы идём на смерть. «Щенки безмозглые», — почему — то по-русски прошипел янки. Рыжий от страха сознание потерял, лежит на земле, не шевелится….В общем, это были наши. Оказывается, они наблюдали за позициями американцев и засекли нас. Наблюдатели отвели нас в штаб партизанского отряда или что-то в этом роде. Так мы с Рыжим стали бойцами сопротивления. Взрывчатку у нас реквизировали, позже она сыграла свою роковую роль. Нас отправили домой до особого распоряжения.

Между тем, события в городе бурно развивались. Американское командование взяло под свой контроль все продовольственные склады, ввело жестокий контроль снабжения населения продуктами, так же они пытались восстановить правоохранительные органы, но немногие пошли служить в армию. Хуже было то, что янки мобилизовали способных работать горожан — и мужчин, и женщин «на производство работ по восстановлению железных и автомобильных дорог» — как они говорили. Были попытки восстановить производство на местных заводах, но сообщение с внешним миром было только по воздуху.

В общем, к весне янки согнали более десяти тысяч человек для отправки на работу. Это уже пахло «гитлеровщиной». Даже зарплату обещали платить, но все же под дулом автомата. В отряде мы получили первое задание — наблюдать за Рабочим поселком (так янки называли концентрационный лагерь, где содержались рабочие). Праздно шатающиеся подростки не вызывали подозрений. Отслеживать передвижения охранников, партии рабочих не слишком обременительное занятие, целыми днями мы крутились недалеко от двойных рядов колючей проволоки, за которыми стояли наспех сколоченные бараки (так, наверное, выглядели гитлеровские лагеря).

Больше всего людей пугала неизвестность. Что в голове у проклятых янки, может, они хотят просто уничтожить все работоспособное население города, как уничтожили наших солдат? Население в лагере и в городе роптало, ходили разные слухи, один ужаснее другого. К середине мая все говорили о том, что вот-вот начнется отправка. К лагерю подтягивали грузовики и автобусы, охраны стало значительно больше. Последнюю неделю на пост наблюдения я ходил один — Рыжий заболел. Я и сам еле ноги таскал, припасов в нашем гараже почти не было, картошка осталась только на семена.