Анатолий Спесивцев - Вольная Русь. Гетман из будущего

Анатолий Спесивцев

Вольная Русь. Гетман из будущего

Посвящается моей жене и музе Леночке.

Благодарю за помощь:

Алексея Махрова, на чьем форуме «В Вихрях Времен» она писалась и правилась;

Читателей форумов ВВВ, СИ, «Дружина», помогавших мне замечаниями и подбадриваниями;

Товарищей, особенно часто тапковавших текст по мере написания:

Сергея Акимова,

Шипарева Святослава,

Дмитрия Беспомесных,

Игоря Черепнева,

Кочанова Станислава,

Смирнова Сергея (Абрамия),

Федотова Михаила,

Федосеева Виктора,

а также всех, кого забыл упомянуть.

Пролог

Черное море, февраль 1644 года от Р. Х

Бог его знает почему, но Аркадий никак не мог найти себе комфортное место на галере. На палубе, даже в теплой одежде, продувает до костей морской влажный и холодный ветер. В каюте теплее, но воняет: галера, точнее кадирга, или каторга, была османской постройки и полностью избавиться от неприятного запаха так и не удалось. Какое-то тревожное предчувствие, неопределенное, но неприятное, не давало ему покоя.

«Чего, спрашивается, мне волноваться по поводу грядущих неприятностей, если не знаю, где они меня подстерегут? Это же прямой путь на тот свет, а у меня и на этом полно незавершенных дел. Жена опять-таки третьего ребенка скоро родит, а про недоделанную работу в гетманате и вспоминать тошно. Нахватался руководящих постов, как бродячая собака блох, а посты-то все далеко не синекурные, пахать на них надо. Разве мог я себе представить такой образ жизни в прошлом?»

Семь лет назад незадачливый черный археолог, копнув курган в двадцать первом веке, очнулся в Диком поле века семнадцатого. И закончил бы он жизнь на османской каторге, только не в капитанской каюте, а за веслами, если бы не выручивший его из ногайского плена характерник.

К своему великому счастью, попаданец имел с собой сказочную для семнадцатого века технику, а характерник, ставший впоследствии его другом, Иван Васюринский умел определять ложь в речах людей. Огромное количество информации из будущего потрясло характерника, а потом и казацких атаманов. Послезнание оказалось для казаков серьезным подспорьем, оно помогло им резко изменить ход истории.

Здесь они не только взяли Азов, но и сумели его удержать, а потом разбить поляков и освободить Малую Русь от помещичьего гнета, на юге образовалась мощная в военном отношении конфедерация Вольная Русь, объединившая южные степи, земли собственно Малой Руси (Украины), степное Предкавказье. Поляков не просто разбили, а разорили. Воспользовавшись удобным случаем, к разорению и захвату польско-литовских земель присоединились шведы и Великая Русь.

Благодаря удачным покушениям исчезла династия Османов, в Турции ее сменили Гиреи, что ослабило это враждебное Руси государство. Началась разработка донбасского угля и приднепровской железной руды, выплавка металла. На казацких землях появились оружейные заводы и мануфактуры по производству невиданных в семнадцатом веке товаров. Некоторые из них принадлежали семье попаданца, в других он имел долю.

Однако турки смиряться с таким положением дел не собирались, и их армию ожидали вскоре под Созополем в Болгарии, который казаки успели укрепить. Куда Аркадий и направился с очередной оружейной новинкой – минометами.

Глава 1

Начало испытания на прочность

Созополь, Черноморское побережье Румелии, 23 февраля 1644 года от Р.Х

Попытка разглядеть хвост змеи гиреевской армии, неудержимо накатывавшейся по приморской дороге, хорошо просматривавшейся из Созополя, естественно, не удалась. Вышли турки в поход, не дожидаясь конца распутицы, как только пригрело солнышко, можно представить, каким неприятным сюрпризом для них стало возвращение зимних штормов. Правда, холодные дожди избавили вражеское войско от глотания пыли, однако вряд ли там кто этому радовался. Аркадий об этом прекрасно знал, как и о бессмысленности попытки высмотреть конец армии. Ее тылы находились, наверное, еще у Стамбула, если успели выйти из него, но все же он пристально всматривался через подзорную трубу на юг, матеря про себя производителей оптического стекла. Если в пределах километра-двух резкость изображения вызывала лишь легкие нарекания, то на больших расстояниях приходилось догадываться, что видишь. Вроде бы чистое, прозрачное стекло давало сильные искажения, и, когда его удастся производить не только в нужных количествах, но и требуемого качества, никто не знал. О цейсовском идеале, оставшемся в Азове, пока приходилось лишь мечтать, понукая мастеров к новым экспериментам.

С досадой сдвинув свой несовершенный оптический инструмент, Москаль-чародей бережно положил его в футляр. Это придурок Рожественский мог по любому поводу и совсем без оного бить свои бинокли – в семнадцатом веке, да в уже осажденной крепости такой поступок вызвал бы у окружающих крайнее удивление. Стоила подзорная труба пока очень дорого, и раскупались подобные устройства влет, как пиво на следующий день после получки в рабочем квартале. Каждый атаман, черкесский князь, калмыцкий нойон, русский боярин или воевода желал иметь оптику и, кряхтя, но платил за нее большие деньги.

Бог его знает, что рассматривали Михаил Татарин и Дмитро Гуня, руководители обороны, но, похоже, проблемы с различением интересных им деталей наличествовали и у славных атаманов. Они морщились, то и дело меняли «настройки» – чуть раздвигая или сдвигая трубу, запорожец что-то бормотал себе под нос…

– От бисова труба, – уже громко выразил свое неудовольствие Гуня. – Аркаш, когда навчишься-таки робыты, щоб як у твоем бинокли видно було?

– Легко сказать, да трудно сделать. Не получается пока нужное стекло. Ты вспомни, какое поначалу было.

– Зеленое, как лягуха, – ухмыльнулся Татаринов. – Это, ясное дело, лучшей, но с биноклем все ж не сравнишь… – в голосе предводителя донцов и коменданта крепости послышались сожаление и ностальгия: биноклем из будущего он пользовался не раз.

– Да будут нормальные подзорные трубы, и бинокли тоже сделаем, но не сразу же. Быстро только кошки родятся, а над сложной техникой приходится долго мучиться, пока до ума доведешь.

– Да чего в этой трубе сложного?! – удивился Татарин.

– Чего сложного?.. – аж захлебнулся от возмущения Москаль-чародей. – Ты знаешь, сколько мы мучились, пока хоть такие стекла смогли варить? Сколько раз пришлось состав сырья в печи менять, силу жара и время плавки… «Чего сложного?» Хочешь сразу и лучше – делай сам!

– Так я шо? Я ничего, так, попросил… трудно рассмотреть ворогов, шо далеко идут. Как я могу сам эту колдовскую хрень сделать? Я ж не колдун, атаман, мы такому не обучены.

– Ну и не хрен мне нервы портить. Думаешь, нарочно плохие стекла льем? Не получаются хорошие. Самого злость и досада берут.

– И что, никакого просвета?

– Ну, заметили стекловары, рассматривая бинокль, что там стекла впереди и сзади разные.

– Так это ж и слепой заметит, – искренне изумился Михаил. – Впереди большие, сзади маленькие.

– «Большие», «маленькие»… по составу разные, из неодинакового стекла сделаны.

– Так у чем-то трудность? И они пусть из разного сделают.

– Какого «разного»? Чего в одно, а чего в другое добавлять?

– А в стеклышках из бинокля посмотреть нельзя?

– Можно. Вынуть из бинокля и расплавить, а потом пытаться определить, чего там намешано.

– Эээ… постой. Как «взять и расплавить»? А с биноклем чего будет?

– Конец ему будет. При этом большой вопрос, сможем ли мы найти отличия, не так-то это легко сделать.

– Не… тогда не надо. Жалко бинокль.

– Вот и мы так подумали. Пробуют ребята разные составы, но пока без толку. Когда-то найдут нужную примесь, а пока… Пошли, пожалуй, вниз, торчим здесь, как чиряки на носу, без толку.

В общем-то, это рассматривание с высоченной деревянной вышки подходящего к Созополю гиреевского войска большого смысла не имело. Благодаря разведке командование крепости и так знало, кто на них движется. Пятьдесят тысяч янычар: две трети – недавно набранные взрослые турки или родственники воинов оджака; пятнадцать тысяч суваллери, всадников оджака – также больше половины новички; с тысячу топчи, еще несколько тысяч обозников корпуса воинов-рабов (не путать с райя), пятнадцать тысяч сипахов-тимариотов, вооруженных заметно хуже обычного, тридцать тысяч кочевых турок и бедуинов, тридцать тысяч азапов и секбанов, не новобранцев, уже поучаствовавших во внутренних разборках. И естественно, с войском шло не меньше сотни тысяч работяг из Стамбула. Не янычарам же копать землю в осадных работах и тягать тяжести. После смерти Мурада IV (не к ночи будь помянут этот властелин, сумевший обуздать своеволие воинов оджака) янычары очень нервно реагировали на любые попытки принудить их к труду.

К удивлению казацкого старшины, крымских татар в этом войске не набралось бы и тысячи. Гирей предпочел оставить одноплеменников в Анатолии для окончательного усмирения и искоренения сторонников разбитого в прошлом году Лжемурада. Разбить-то его разбили, основные силы рассеяли, однако поймать не смогли. Он то ли погиб, то ли, сняв платок с морды, без которого его, почитай, никто и не видел, растворился среди местного населения, считавшего предводителя антиоджакского и антитатарского восстания ИСТИННЫМ Османом, божьим чудом, выжившим при покушении.