Кассандра Клэр - Город стекла Страница 10

Клэри кивнула, и Люк пошел прочь от врат, мимо восточной стороны города, где здания стояли особенно густо. Возле узкого прохода меж двух домов он знаком велел девушке ступать как можно тише и повел ее вперед. Клэри зажмурилась, ожидая удара о невидимую стену, но вместо этого шарахнуло давлением – как в падающем самолете. В ушах громко чпокнуло, и вот Клэри уже стоит в переулке.

Здесь, совсем как любом переулке Нью-Йорка, да где угодно в мире, наверное, воняло кошачьей мочой.

Выглянув за угол, Клэри увидела широкую улицу, по бокам которой тянулись ряды лавок и домов.

– Никого нет, – несколько удивленно заметила она.

В вечерних сумерках кожа оборотня отливала серым.

– Должно быть, в Гарде собрание. Иначе народ вот так разом с улиц не пропадает.

– Это хорошо или плохо? Можем пройти незамеченными.

– Не хорошо и не плохо. Улицы пустынны, нас вряд ли заметят. Но если уж кто попадется на пути, то заметит обязательно.

– Разве на Совет собирают не всех?

– Всех, да не совсем, – слабо улыбнулся Люк. – Дети, подростки – те, кого не призвали, могут гулять по улицам.

Клэри подумала о Джейсе, и сердце заколотилось с бешеной быстротой скаковой лошади.

Люк словно прочел мысли девушки и нахмурился:

– Прямо сейчас я нарушаю закон, потому что не назвался члену Конклава у врат. Если меня кто опознает, беды не оберемся. – Он взглянул на узкую полоску темно-красного неба между крышами. – С улиц надо уходить.

– Мы разве не в дом твоего друга собирались?

– Так и есть. Правда, хозяйка дома – не совсем друг.

– А кто?.. – хотела спросить Клэри, но Люк оборвал ее:

– Тихо, иди за мной.

Он нырнул в проход между домами, такой узкий, что Клэри, вытянув руки, спокойно касалась стен по обеим сторонам. Улочка вывела на вьющуюся мостовую, обрамленную лавками – домиками, точно из детских сказок и готических фантазий. Каменные фасады были украшены барельефными мордами чудищ, пегасами, русалками и, разумеется, ангелами. В одном месте повстречалось нечто похожее на избушку на курьих ножках. На каждом углу сидело по горгулье, чьи морды искажала гримаса-ухмылка. И всюду руны, руны, руны: на дверях, замаскированные в причудливой каменной резьбе, на тонких цепочках, позвякивающих на ветру, словно китайские колокольчики. Руны защиты, удачи и даже прибыли в деле. От их обилия голова шла кругом.

Стараясь держаться в тени, спутники молча шагали по опустевшей мостовой. Двери лавок были закрыты и заперты, но Клэри тайком заглядывала в витрины. В одной – шоколад в роскошных обертках, в другой – ого! – такое же разнообразие орудий убийства: палаши, булавы, утыканные шипами дубины и клинки серафимов почти любого размера.

– Ничего огнестрельного, – пробормотала Клэри, и собственный голос показался ей далеким-далеким.

– Что? – обернулся Люк.

– Сумеречные охотники, похоже, дерутся только холодным оружием.

– Руны не дают пороху воспламениться. Почему – никто не знает. Хотя порой нефилимы берутся за ружья, если надо подстрелить нашего брата. Против оборотня хороши серебряные пули. – Голос Люка звучал мрачно. Внезапно оборотень поднял голову и прислушался. В тусклом свете Клэри легко вообразила, как он по-волчьи прядает ушами. – Голоса. Кажется, собрание окончено.

Схватив Клэри за руку, Люк утянул ее прочь с главной улицы на небольшую площадь с колодцем в центре. Впереди виднелся каменный мосток через канал, вода в котором казалась совершенно черной.

Вот уже и сама Клэри расслышала голоса – они звучали сердито, на повышенных тонах. Голова у девушки закружилась сильнее, и мостовая под ногами закачалась, грозя опрокинуть. Клэри привалилась к стене переулка, пытаясь продышаться.

– Клэри, – позвал Люк. – Тебе плохо?

Голос Люка сделался странным, густым. Клэри взглянула на оборотня и обомлела от ужаса: уши Люка вытянулись и заострились, зубы выросли, а в глазах загорелось яростное желтое пламя.

– Люк, – прошептала девушка. – Что с тобой?

– Клэри. – Он протянул к ней руки, которые вдруг удлинились. Когти на пальцах окрасились багряным. – Что не так?

Клэри закричала, пытаясь увернуться. В сердце проснулся неуправляемый ужас. Откуда? С чего? Люк в обличье волка ни за что не навредит… Он ухватил Клэри за плечи, и она съежилась, стараясь закрыться от желтых звериных глаз.

– Клэри, пожалуйста… – Люк звал обычным, человеческим, голосом, умоляя замолчать.

– Пусти! Пусти! – отбивалась Клэри.

Люк не пускал.

– Это все вода. У тебя галлюцинации, Клэри. Держись! – Он потянул ее к мосту, едва не волоча по земле. По горящим щекам потекли прохладные слезы. – Того, что ты видишь, нет. Крепись, пожалуйста, не сдавайся.

Запахло стоячей водой. Клэри присмотрелась к цветущей зеленоватой поверхности, под которой угадывались темные формы. Навстречу вынырнуло черное щупальце, и Клэри отшатнулась от усеянного игольчатыми шипами кончика. Она даже не смогла закричать, лишь приглушенный стон вырвался из груди.

Колени подогнулись, но Люк успел подхватить Клэри и взять на руки, чего не делал с тех пор, как ей было пять или шесть лет.

– Клэри, – позвал оборотень. Слова замялись, переходя в рычание.

Оборотень нес девушку вдоль высоких домов привычной бруклинской конструкции. Или они примерещились? Воздух тем временем потеплел, огни домов светили подобно факелам, а вода в канале издавала недоброе фосфоресцирующее сияние. Кости у Клэри как будто таяли.

– Пришли, – сказал Люк, останавливаясь у высокого дома на берегу канала.

Он, крича, принялся барабанить в яркую до рези в глазах красную дверь. Единственная золотистая руна на двери расплылась и приняла форму черепа. «Неправда», – сказала себе Клэри и закусила до крови кулак, желая задавить нарождающийся в горле крик.

От боли сразу прояснилось в голове.

Дверь распахнулась, и на порог вышла высокая женщина в черном платье. Волосы она заплела в две косы, из которых те выбивались каштановым с проседью спутанным облаком. Хозяйка смотрела на гостей со смесью гнева и удивления на лице: глаза голубые, знакомые…

– Вы кто такие? – спросила хозяйка, подсвечивая себе ведьминым огнем. – Чего надо?

– Аматис, – позвал Люк, выступая в лужицу света и показывая Клэри. – Это я.

Женщина побледнела и затряслась. Чтобы не упасть, она схватилась за дверной косяк:

– Люциан?

Люк попытался войти в дом, но хозяйка – Аматис – загородила дорогу. Замотала головой, тряся косами:

– Как ты посмел прийти, Люциан? Как посмел явиться сюда?

– Выбора не было. – Люк плотнее прижал к себе Клэри, и девушка едва подавила вскрик: каждая клетка тела пылала болью.

– Уходи, – велела Аматис. – Если исчезнешь прямо сейчас…

– Я не за себя прошу. За девочку. Она умирает. – Женщина пристально посмотрела на оборотня, и тот добавил: – Пожалуйста, Аматис, не откажи в помощи. Девочка – дочь Джослин.

Наступила долгая тишина. Хозяйка застыла подобно статуе – от страха ли, от удивления? – а Клэри впилась до крови ногтями в ладони. Боль, впрочем, больше не помогала. Мир вокруг распадался на части, словно пазл, дрейфующий на воде. Послышался едва различимый голос:

– Что ж, Люциан, заноси ее в дом.

К тому времени как Саймон и Джейс возвратились в гостиную, Алина успела накрыть на низенький стол: сыр, хлеб, нарезанный пирог, яблоки и даже вино. Максу алкоголь пробовать запретили, и мальчик одиноко сидел в углу с тарелкой пирога и книжкой на коленях. Саймону было жаль Макса, потому что и сам вампир чувствовал себя изгоем в шумной, веселой компании.

Алина потянулась за яблоком и как бы походя коснулась руки Джейса. Саймон напрягся. Казалось бы, Джейс предает Клэри, к его, Саймона, выгоде, и все же в первую очередь именно предает. Джейс глянул на Саймона поверх головы Алины и улыбнулся. Вроде не вампир, а будто клыками сверкает.

Саймон отвернулся. Он заметил, что музыка звучит из какого-то сложного механизма, не обычной стереосистемы.

Вампир думал поговорить с Изабель, но та уже болтала о чем-то с Себастьяном. Себастьян, весь такой утонченный, внимательно слушал. Над влюбленностью Саймона в Изабель Джейс посмеялся, однако Себастьян запросто совладает с ее норовом. Сумеречных охотников такими воспитывают – чтобы умели совладать с чем угодно. Впрочем, Джейс, обещая быть Клэри исключительно братом, Саймона озадачил.

– Вино закончилось, – провозгласила Изабель, со стуком опустив бутылку на стол. – Пойду принесу еще, – сказала она и, подмигнув Себастьяну, удалилась на кухню.

– Прости, если лезу не в свое дело, но ты что-то очень тих, – заметил Себастьян, наклонившись к Саймону и демонстрируя обезоруживающую улыбку. Хотя волосы у него были очень темны, кожа оставалась на вид нежной, словно Себастьян выходил на солнце нечасто. – Все хорошо?

Саймон пожал плечами:

– Да мне и говорить-то не о чем. Вы то о политике, то о каких-то незнакомцах толкуете. Или сразу обо всем.