Василий Сахаров - Булавин 1-2(СИ) Страница 10

  К утру от гусиного пера и писанины, руки мои были в мозолях и чернилах. Хотелось спать и, обмывшись, я собрался прилечь в своей комнате на лавку и хотя бы пару часов подремать. Однако неугомонный атаман, собирающий походные тороки, увидев, что полковник Лоскут покинул дом, окликнул меня:

  - Никифор.

  - Да?

  - Я на Сечь уезжаю. Здесь остается Лоскут и его казаки. Будешь помогать полковнику, и учиться военному делу. Видел, как его хлопцы драться умеют?

  Что да, то да. Верные бойцы полковника Лоскута воинами были прирожденными, и где он таких набрал, было непонятно. Вроде бы и свои, казаки, повадки нашенские, а в то же самое время, никто их не знает и никто им не родня. Непонятные люди, но бойцы лютые, быстрые и стремительные, в рукопашной схватке сильны, саблями машут превосходно, и стреляют отлично. Профессионалы.

  - Видел батя.

  - Вот то-то же, до моего возвращения будешь с ними. Полковника слушаться как меня, но и не зевать. Лоскут сам себе на уме, и если что-то подозрительное заметишь, то казакам нашим шепни. Мало ли что...

  - Уяснил.

  - Тогда, прощай сын. Коль все сладится, так через месяц-другой и свидимся...

  Атаман взвалил на плечо тороки, и отправился на двор, где его уже ждали сопровождающие и заседланные лошади. Ему дорога на Сечь, а я остаюсь на хозяйстве.

Запорожская Сечь. Хутор Гордеевский. 09.07.1707.

  Что есть Запорожская Сечь? Ответ на этот вопрос очень прост, и в то же самое время сложен, так как всегда имеется минимум две точки зрения.

  Если смотреть издалека, глазами человека из Центральной России, например, то Сечь это нечто незыблемое, крепость, раскинувшаяся на берегах Днепра. Разбойное гнездо воров для одних, и недостижимая мечта о свободе для других. Однако Запорожская Сечь это не просто скопище вольных людей, которые ходят под хмельком по своему военному лагерю и сабельками с пистолетами играются, а когда у них заканчиваются средства к существованию грабят соседей. Это республика, государство свободных граждан, которые не держатся за определенную территорию, а их "столица" может переехать с одного места на другое всего за пару месяцев. Была Хортицкая Сечь, которую часто называют Первой. Ее время ушло, и Сечь стала Томаковской, затем Базавлукской и Никитинской, а к 1707-му году она находилась невдалеке от реки Чертомлицы и, соответственно, именовалась Чертомлыкской.

  Итак, Сечь это республика и, как каждое государство, она имела свою верховную власть, выборного кошевого атамана, а помимо него прослойку управленцев: судьи, есаулы, писари и куренные атаманы. И раз уж есть власть, то и законы существовали, которых было очень даже немало. И как составная часть всей этой системы были школы, церкви и присутственные учреждения. Вот так вот. В далекой Франции первые республиканцы только задумывались о том, что же есть власть народа и свобода, а здесь это все уже клонилось к закату.

  Чем жила Сечь? Конечно же, в первую очередь это добыча с военных походов, жалованье и откупные деньги от правителей сопредельных государств, налог за переправу через Днепр, внешняя и внутренняя торговля, и винная продажа в шинках. Кроме того, сечевикам платили дань купцы, проезжающие по их землям, а так же имелся оставшийся еще со времен Золотой Орды "дымовой" налог на жилище. Не грабительские десятины от всего дохода, которые феодал и церковь установят, а фиксированная плата за одну печь. Однако и это не все, ведь Сечь не только воины, но и строители, корабелы, оружейники, кожевенники, бочары, сапожники, коневоды, кузнецы, добытчики селитры, чумаки, производители превосходного пороха, ткачи, пастухи, земледельцы, рыбаки и многие другие.

  И получается, что для местного населения Сечь это государство, а для царей, императоров, королей, герцогов, графов и прочих баронов, не желавших видеть рядом со своими границами вольную республику, она, как и Тихий Дон всегда была источником опасности и примером для внутригосударственных бунтарей. Ну, а коль так, то и мнение о вольнице, у правящей верхушки, всегда было соответствующим. Сечь есть пристанище воров, разбойников, смутьянов, предателей, пьяниц, душегубцев и беглых холопов.

  С той поры, когда в Бахмуте прошел первый сход казаков, мечтавших и планировавших защитить свои права и свободы, прошло семь дней, и Кондрат Булавин оказался на Запорожье. На саму Сечь он не поехал, прежде чем там появиться, требовалось основательно подготовиться и провести пару встреч. Поэтому, только переправившись на правый берег Днепра, он прямиком направился на хутор Гордеевский, где с молодой женой, проживал его старый товарищ Константин Гордеевич Головко, по всей земле украинской более известный как Костя Гордеенко.

  Хутор старого боевого товарища находился невдалеке от Чертомлыкской Сечи, всего десяток верст вдоль Чертомлицы, и вот оно, уютное поселение, сады на берегу реки, белые мазаные хатки и лошади, которые привольно пасутся в степи. Костя жил в самом центре хутора, все же хозяин. Булавин оставил своих казаков за околицей, а сам проехал дальше, остановив верного Буяна возле плетня, окружавшего опрятную просторную хату, и огляделся.

  Богато зажил дружок, миновала и забылась голодная юность, когда все думы были лишь о добыче и пропитании. В те времена Гордеенко ввязывался в любую авантюру и, собрав сотни таких же, как и он сиромашных казаков шел в лихие походы. Был он удачлив, много добра добыл, не разбазарил свою долю в добыче, а вложился всеми деньгами в хозяйство. Затем, некоторое время побыл кошевым атаманом, заслужил уважение сечевиков, а сейчас, на недолгий срок отошел от дел, и живет тихой спокойной жизнью. Не один десяток батраков имеет, разводит лошадей необходимых для сечевиков, скотины у него немало, и на этом Гордеенко получает прибыль и уважение от всего общества.

  Кондрат увидел выходящего из хаты Костю и, спрыгнув с коня, пошел ему навстречу. На середине двора друзья встретились и крепко обнялись. Костя, здоровяк под два метра ростом, широкоплечий, с корявым шрамом через все лицо от кривого османского ятагана, буйный в гневе и веселый с друзьями, крепко, до хруста, сжал плечи бахмутского атамана. Видимо, старый боевой товарищ хотел показать донцу, что не обабился, не заплыл жиром, и что он по-прежнему воин.

  - Ну, ты силен, чертяка, - прохрипел Кондрат, с усилием, разводя руки запорожца. - Сколько лет после Азова прошло, а ты все такой же.

  - А чего нам меняться, Кондрат... - Костя всплеснул руками и поворотился по двору. - Только вот хозяйством обзавелся, да оженился. Сам видишь, что теперь я что-то в жизни имею. Проходи в хату, ты как раз к обеду. А позже Лукьян Хохол появиться должен, и тогда уже о делах поговорим. Ты ведь, наверняка, не в гости приехал?

  - То, верно, не погостить я к тебе за сотни верст мчался, - сказал Булавин, и атаманы прошли в хату.

  В просторной горнице на столе, покрытом вышитой украинской скатертью, стояли всякие вкусности, которые по достоинству сможет оценить любой, кто хоть раз бывал на южных окраинах Руси и был приглашен за стол справного казака. Кондрат увидел вареники, жареную рыбу, сметану, пучки свежей зелени, а на середине запотевшую бутыль с горилкой и почувствовал, как в его животе требовательно заворчал дикий зверек под названием "голод".

  Через полчаса, насытившись и выпив с Костей за встречу по кубку горилки, донской атаман отвалился от щедрого стола. Пообедав, Костя и Кондрат вышли в сад для серьезного разговора. В это же время появился и Лукьян Хохол с десятком рядовых сечевиков из своего куреня. Хохол, поприветствовав старого товарища, прибывшего с Дона, а затем атаманы расположились в тени раскидистой высокой груши, улепом покрытой пока еще зелеными и неспелыми плодами, и завели разговор.

  - Говорят, что на Дону нынче неспокойно? - спросил Костя.

  - Да, есть такое, - подтвердил Кондрат и рассказал друзьям о своих планах по разгрому карателей и желании поднять весь Дон и его союзников на борьбу с царем Петром Романовым.

  Атаманы помолчали, не сговариваясь, дабы потянуть время и подумать, забили душистым табаком трубки и закурили.

  - Что предлагаешь, Кондрат? - спросил Лукьян.

  - Помощь нам ваша требуется. Ждем, что Сечь всеми своими силами поднимется. Нет мочи терпеть московских бояр спесивых, которые казаков захолопить хотят. После нас и ваш черед придет, то вы и сами понимать должны. На левом берегу Днепра царские войска стоят, а крепость Каменный Затон переправу через реку держит и лишает сечевиков доходов. Это для вас как ножом по сердцу, и это только начало. Думаем, что Костю, - Булавин кивнул на Гордиенко, - надо кошевым атаманом избрать. Говорят, что Тимофей Финенко слишком робок, да на чужое мнение постоянно оглядывается, так что если его о помощи просить, то ничего у нас с вами не сладится.

  Гордиенко повел мощными плечами и сказал: