Петр Заспа - Волчий камень Страница 10

Лодку то и дело заваливало с борта на борт, погода с каждым часом становилась все хуже. Повернувшись к доминиканцу спиной, Гюнтер дал понять, что вопрос закрыт. Теперь его внимание полностью захватила карта, лежавшая на штурманском столе, перед Вилли. Им предстояло обследовать район 110 на 110 километров в поисках транспорта, с которым они не имели возможности связаться по радио. И это было поважней «загостившегося» у них Удо. Надвигающийся шторм сильно осложнял возможность встречи.

Оттеснив Герреро в угол, о чем-то тихо беседовал с ним старпом. Доминиканец отвечал односложно, все больше сутулясь после каждого вопроса Отто. Гюнтер хотел спросить, почему старший помощник не торопится заступать на вахту, но его отвлек Вилли.

— Герр капитан, я предлагаю идти в центр, затем вести поиск, разворачивая спираль. — Вилли тыкал циркулем в карту, навалившись на штурманский стол грудью.

Ответить Гюнтер не успел. За спиной, покашливая, попытался привлечь к себе внимание старший помощник.

— Ну что еще, Отто?

— Капитан, на пару слов, — старпом говорил почти шепотом.

«Когда я ему уже объясню, что в военном флоте нет капитанов, есть командиры», — подумал Гюнтер.

— Говорите, у меня от команды нет секретов, — раздраженно ответил он.

Старпом выдержал паузу и, кивнув на Удо, сказал:

— Я хотел бы представить вам радиста с американского парохода.

Гюнтер в недоумении уставился на потупившего взгляд доминиканца. На флоте всегда считалось, что радисты — это интеллигенты, когорта, посвященная в великие тайны радиоволн, шифров и сложных, понятных только им радиосхем. Уж очень не вязался этот образ с мощной фигурой черного атлета. Да и наслышан он был о том, что негры в Америке допущены только полы мыть за белыми господами.

— Ну и что это меняет, старпом? Я уже сказал, как мы с ним поступим, и решения не изменю!

— Могут возникнуть проблемы. Команда посчитает, что все, что с нами произошло, это полностью его заслуга. Его радиограмма вызвала самолет и ускорила прибытие эсминцев.

«Только самосуда мне не хватало на лодке, — подумал Гюнтер. — Старпом прав, через минуту новость станет известна всем, и вполне могут найтись желающие отомстить доминиканцу».

— Отто! Я всегда знал, что в моей команде служат настоящие мужчины! — он старался говорить так, чтобы его слышали и в соседних отсеках. — Готовые всегда сами совершить подвиг и способные оценить по достоинству смелые поступки, совершенные другими. Вы напрасно волнуетесь, Удо ничего не грозит, во всяком случае, на моей лодке.

Гюнтер обвел взглядом сияющие лица, все были довольны такой высокой оценкой командира, и добавил:

— И дайте ему, наконец, какую-нибудь обувь, его босое шлепанье меня раздражает.

Центральный пост взорвался всеобщим хохотом. Из соседних отсеков высунулись удивленные физиономии.

Старший помощник кивнул и улыбнулся. «Сильный ход, — подумал он, — теперь попробуй тронь доминиканца, и твой ореол героя подводника рассеется вместе с уважением команды. А капитан — молодец, и психолог неплохой».

«Вот так старпом, мне и в голову не приходило, что мы подобрали американского радиста. Удивил так удивил. Логика и цепкий ум ему явно не чужды», — подумал Гюнтер, наблюдая, как Отто взбирается по трапу на ходовой мостик сменить Герберта.

Затем его внимание вновь поглотила штурманская карта.

Очередная накатившая волна с силой ударила в борт лодки. Недовольно запрыгал подвешенный на шнурке тряпочный Микки-Маус, кем-то подаренный Вилли.

Из рубки по трапу слетели вниз во главе с Вагнером сменившиеся сигнальщики.

— Как там, Герберт, крепчает? — спросил Гюнтер лейтенанта.

— Не то слово! Впереди у нас веселая ночка!

«Все против нас, даже погода! — тревожные мысли, как волны за бортом, накатывались одна за другой. — Ночью в шторм мы можем проскочить рядом с транспортом и не заметить его. Ладно, все будет хорошо, главное, не сомневаться — снабженец от нас никуда не денется. Засомневаюсь я, потеряет уверенность экипаж. Надо будет дать команду вычистить лодку от плесени и гнили и готовиться к приему свежих продуктов».

— Найдем! Никуда не денется, у нас целые сутки! — Отметая все сомнения, Гюнтер хлопнул ладонью по карте.

Вагнер стянул с себя прорезиненный плащ и замер, глядя на терзаемого мрачными мыслями командира.

— Дай мне. — Гюнтер протянул руку за плащом. — Сам посмотрю!

Ветер ударил в лицо, едва он выглянул из люка. Военно-морской флаг трепетал, вытянувшись в струну. Тросы антенн раскачивались и подвывали в унисон стихии. Вахта в ожидании шторма стояла, привязанная ремнями.

По местному времени сейчас было около двадцати трех часов. Черная как уголь темень скрывала кипящее вокруг море. Но впереди по курсу стрелы молний метались вверх и вниз, взад и вперед, освещая небо миллионом факелов. Раскаты грома доносились пока еще слабой, но непрерывной канонадой. Еще час, и лодка будет на месте. Вахтенные, как завороженные, смотрели на приближающийся тропический циклон, похожий на гигантскую полыхающую печь, в самый центр которой неслась их лодка.

Гюнтер, держась за поручни мостика, подошел к старшему помощнику.

— Давно я не видел такого представления.

Несмотря на ветер, разговаривать можно было вполне сносно, не напрягая голос.

Старпом молча пожал плечами — что тут скажешь, испытание предстоит не из легких, это и без слов ясно.

Гюнтер нацелил бинокль в темноту. Где-то там, по правому борту, была земля, и где-то здесь, в этих водах, они догоняли парусник «Кармен», когда еще только начинали свой боевой путь, переплыв Атлантику. Казалось, это было так давно и совсем в другой жизни.

Молчание начинало тяготить.

— Как вам удалось расколоть Удо? — произнес Гюнтер, чтобы хоть как-то разрядить возникшее между ним и Отто напряжение.

— Здесь нет ничего сложного. — Старпом сбросил с головы капюшон, чтобы его было лучше слышно. — Поверьте, гораздо проще дураку выдавать себя за умного, для этого надо только раздувать щеки и глубокомысленно молчать, чем человеку умному и образованному изображать из себя простачка. Интеллект в глазах скрыть не так-то просто. Герреро, кроме его родного испанского, знает английский и португальский, не каждый из нас может похвастаться таким багажом. Несколько наводящих вопросов, затем я спросил прямо о его роли на американском пароходе. Врать он не стал.

Пенящийся вал захлестнул рубку, заставив всех на мостике пригнуться. Отто засмеялся, стряхивая воду с промокшей головы. Так радуются возможности бросить вызов стихии только настоящие моряки. Гюнтер с интересом посмотрел на старпома.

— Отто! Откройте, наконец, тайну, как вы оказались на моей лодке? У меня не было времени посмотреть ваш послужной список или хотя бы поинтересоваться у тех, кто вас знает. Удовлетворите мое любопытство, уж очень необычный вы у нас старпом.

— Ваше право, вы капитан. — Отто улыбнулся и добавил: — Зато я перед походом узнал о вас много. Что поделать, это преимущество дает служба в штабе.

Хмурая улыбка пробежала у Гюнтера по лицу. Ему было неприятно, что кто-то копался в его личном деле.

— Нет-нет! Не думайте ничего плохого, я не рылся в вашем нижнем белье. — В темноте старпом не увидел изменившееся лицо командира, но правильно расценил его молчание. — Меня интересовала лишь авария с вашей первой лодкой. Извините, если я вам напомнил о тяжелых для вас событиях.

— Ничего. О пятьсот восьмидесятой я никогда не забывал.

…11 ноября 41-го первая его лодка во время учений в Балтийском море столкнулась с вспомогательным судном «Ангелбург». Погибли двенадцать моряков его команды. Было много расследований и разбирательств, Гюнтер уже решил, что на нем как на подводнике поставят крест, но неожиданно, после полугодового безделья, его вызвали и предложили принять под командование океанскую лодку IX серии, U-166.

Его единственной просьбой было оставить с ним как костяк нового экипажа остатки старой команды.

Никогда Гюнтер об этом не забывал, двенадцать жизней тяжелым бременем лежали на сердце. В то же время он отметил, как умело, будто опытный дипломат, старпом ушел от ответа.

Словно прочитав его мысли, Отто продолжил:

— У меня, капитан, не такое героическое прошлое. До войны ходил на судах торгового флота. Сколько их было, сейчас и не вспомню. На последних трех я был капитаном. — Он снова замолчал, затем продолжил: — Какое время было. Поверите, трудно найти порт, где бы я не попил пива.

Гюнтер с удивлением слушал старпома, он уже действительно жалел, что поленился перед походом навести справки об Отто. Возможно, удалось бы избежать некоторых неприятных моментов в их отношениях. Теперь он понял, откуда это упорное обращение: капитан. Привычки, вжигаемые годами, так быстро не меняют. Гюнтер молчал и слушал рассказы о том, как хорошо до войны принимали немцев во всех уголках мира. Как высоко ценилась немецкая марка, а флаг Германии можно было встретить в любом порту.