Запад-36 (СИ) - Янов Алексей Леонидович Страница 10

Ещё издали завидев кавалькаду телохранителей, с которыми я ни на миг не расставался, часовые засуетились и со скрипом распахнули въездные ворота Гнёздовской крепости. Здесь, в одной из казарм, практически ежедневно заседали полковники и комбаты, а также другие ратные и служилые интендантские чины, входящие в состав Главного военного совета.

И двух суток не прошло, как я переключил их внимание с планирования предстоящей весенне — летней военной кампании на подготовку зимнего учебного похода к истокам Днепра. Этот поход, по моим замыслам, будет иметь ещё и немалый практический смысл. Прежде всего, предстояло разведать места залегания железных руд и некоторых других полезных ископаемых. Домны пожирали железную руду со страшной скоростью, быстро исчерпывая её запасы, из — за чего печи были вынуждены простаивать без дела. Кроме того, в местах длительных стоянок войск будут закладываться городки, которые, ближайшим летом, я планировал наполнить литовским контингентом.

К этому моменту летнюю кампанию мы в общих чертах уже разработали. Теперь дело стало чисто за практическим исполнением намеченных планов интендантскими подразделениями ГВУ. Поэтому, когда я им подбросил новую вводную с зимнем учебным походом — работа в службах закипела с новой силой.

На сегодняшнем совещании обсуждался наиважнейший вопрос комплектации войск инструментами. Это и понятно, если перед участниками похода ставились ярко выраженные строительные и поиско — геологические цели и задачи.

С собой в Смоленск я забрал некоторых служащих ГВУ. Перед учебным походом я планировал успеть скататься с инспекционной поездкой в Полоцк и Минск. А гэвэушники, прежде всего из кадрово — аттестационного отдела советника Страшко, мне были нужны для аттестации на профпригодность командного состава новых «белорусских» полков.

Глава 3

В первой декаде декабря по установившемуся зимнику отряд из сотни ратьер и служащими ГВУ выехал в западные области. С собой я также прихватил служилых бояр и дворян новых Управлений и Служб с целью усиления местного административного аппарата. В этой поездке, прежде всего, меня интересовали формирующиеся там полки. В январе — марте будущего года я планировал организовать целую геологическую экспедицию, совмещённую с учебным походом. В ходе неё будут обкатаны вновь формирующиеся полки Смоленской области. Три ветеранских смоленских полка, доукомплектованные до штатной численности, останутся в столице. Не примут участие в этом походе также полки Полоцкой и Минской областей из — за напряжённой ситуации на литовской границе. Оголять и ослаблять недавно захваченные и потому не сильно спокойные пограничные земли было бы большой дурью.

За безопасность путешествия целиком и полностью отвечала моя охранная сотня ратьеров. Мы ходко шли по замёрзшему руслу Западной Двины, оставляя за спинами лишь снежную взвесь, вылетающую из — под копыт коней. Я вместе со служащими управлений путешествовал в каретах на полозьях, назвать эти комфортабельные домики на лыжах санями как — то не поворачивался язык.

На поле недалеко от города мы застали за тренировкой две витебские ратьерские сотни. Готовили их два десятка смоленских ратьеров. Моих гарцующих впереди телохранителей сразу признали, тренировка прекратилась, витебские сотни по команде быстро построились. Поприветствовав друг друга, наскоро пообщавшись с местными командирами, мы оставили местных кавалеристов продолжать занятия, а сами двинулись в город.

Мужики, то и дело попадавшиеся на дороге ведущей в город, едва завидев нашу кавалькаду, останавливались и внимательно нас рассматривали. К новой экипировки конных войск они уже привыкли и потому не проявляли никаких признаков беспокойства.

Сам город нас встречал, просыпаясь, под тревожные удары в железные била. Ворота окольного города были гостеприимно открыты. От бывшей Вечевой площади, переименованной в Соборную, навстречу въезжающему в город конному войску спешил уездный наместник вместе с целой камарильей служилых и бояр.

Жихан Ферапонтович, соскочил с коня, подошел, нервно сжимая в руке шапку, поклонился и торжественно произнёс.

— Государь! Владимир Изяславич! Рады видеть тебя в Витебске! Милости просим!

— Здорово Жихан Ферапонтович! — поприветствовал я в ответ.

Вокруг нас стали собираться любопытствующие толпы горожан.

— Найдётся у тебя место, где нас можно разместить?

— Конечно, государь — батюшка! В бывших княжих палатах сейчас по твоему повелению расположились уездные управы. Но имеется в запасе большое гостевое подворье одного из мятежных бояр, забранное в казну.

— Не будем управы стеснять, поехали в конфискованные хоромы. Сразу предупреждаю — никаких пиров. Я здесь по делу — проведу совещание с командирами и посмотрю на учения витебских полков. Созывайте ко мне через пару часов всех командиров, вплоть до ротных.

Градоначальник хоть и отдал соответствующие распоряжения, но попытался возразить, в завуалированной форме пеняя мне за мой аскетичный образ жизни, но я лишь отмахнулся от его излишней опеки.

Наместник со своими людьми ехал впереди, показывая путь, а за ним не спеша трусила конная сотня.

По пути народу попадалось много. Несмотря на мороз, все горожане повылазили из своих домов. Люди снимали шапки, кланялись. Смотрели на пришлую дружину без страха, но с любопытством.

Так, поглядывая по сторонам, я сам не заметил, как мы оказались в выделенной мне для проживания усадьбе. Ратьеры располагались во дворе, а в ворота уже въезжали сани загруженные овсом. Телохранители быстро брали под свой контроль подворье и палаты хором. Свободные от дежурства занялись приготовлением пищи из собственных припасов и на своей же полевой кухне. Когда я вместе с чиновниками ГВУ поднимался по крыльцу, у входа нас уже встречали замершие с оружием на изготовке телохранители. Внутри хором — в комнатах и коридорах их тоже хватало.

Не успели мы пообедать, как к воротам заявился весь средний и старший командный состав витебских полков. Лица в большинстве своём были мне знакомые, что, впрочем, неудивительно. Ведь в 11–й витебский полк влилась 21–ая рота 3–го смоленского полка, под руководством бывшего командира этой роты Беримира. Аналогичная ситуация была и с 12–м витебским полком, костяк которого составила 10–ая рота 2–го смоленского полка. И командует этим полком мой ровесник, молодой полковник Усташ, бывший «конюший».

Просидели мы с командирами до позднего вечера. Жаловались они как обычно на своих недотёп подопечных, на отвратительную дисциплину, на задержку с поставками доспехов и оружия.

На следующий день состоялись учения. Ошибок всплыло море. До выучки смоленских полков местным было ещё далеко. Тем не менее, уже сейчас они организационно и тактически превосходили любое сопоставимое с ними ополчение русских городских полков других княжеств. А их огневая мощь, когда они будут полностью доукомплектованы артиллерией, вообще не будет иметь себе равных. В целом, несмотря на множество естественных огрехов, которых просто не может не быть на первых порах обучения, впечатление витебчане произвели благоприятное.

Усташ и Беримир, вместе с абсолютным большинством других командиров, были официально утверждены в своих новых званиях. Один комбат, шесть ротных и больше двух десятков взводных проверку на знание Устава не прошли. С должностей их пока что не снимали, дали один месяц на подготовку и повторную переаттестацию.

Последующие дни моего пребывания в Витебске были целиком посвящены деловому администрированию. Разгребались «агневые конюшни» городских управ, изучались документы и отчёты, а через день я отбыл в Полоцк.

В отапливаемой каменной пристройке при Благовещенской церкви города Витебска, наспех отряхивая в сенях снег, собирались послушники, будущие церковнослужители. Из соседнего помещения сюда же стекались ученики, обучающиеся грамоте за отдельно вносимую плату.

Сегодня, по случаю приезда государева служилого человека, намечалось общее собрание всех учащихся. Вместе, в одном помещении, оказались ученики, сильно отличавшиеся друг от друга не только по возрасту, но и по своему социальному положению. В классе присутствовали все — от детей бояр и иерархов церкви, до отпрысков мелких купчин и ремесленников; от восьми — девятилетних мальчишек, до двадцатилетних «лбов».