Клан Одержимого - Адам Хлебов Страница 10

— Она заложница. Наш барон ссудил герцогу Альба половину своих трофеев с последней войны. Обозов было двадцать. Семья Дарии должна или вернуть деньги, или выдать ее замуж, если барон станет маркизом. У Альба дела все хуже и хуже. Герцог весь в долгах по уши. Что касается Дарии, то ее отец уже и не надеется ее вернуть. Совсем перестал писать ей письма. А они все через меня проходят. В последних он прям принуждал ее согласиться на условия барона.

— А она?

— Нет такого закона, который заставил бы дочь герцога выходит замуж за барона. За маркиза или другого герцога папаша мог бы принудить за милое дело. А в случае с маркизой право на ее стороне. Ее нельзя заставить выйти замуж за барона, только по ее доброй воле или по любви.

Похоже, что Аарт был влюблен в маркизу и разрывался между долгом и сердцем.

— Аарт, вытащи меня отсюда, и я тебе помогу собрать нужную сумму. Барон знает, что мы кузены?

— Нет! Ты что совсем рехнулся? — он укоризненно посмотрел на меня, но встретив мой непонимающий взгляд поправился. Он встал из-за стола подошел ко мне и обнял.

— Прости, я забыл, что ты потерял память. Смотри не сболтни никому о нашем родстве, иначе нам обоим крышка.

— Это связано с моим отцом?

В этот момент в дверь три раза постучали.

Глава 4

— Я тебе потом расскажу, жди от меня весточки в записках, записки рви или сжигай сразу по прочтению. Ничего не бойся, я тебя вытащу. Мы еще покажем этим толстобрюхим монахам, кто тут в Розенлааре главный! Ещё запомни! Если кто-нибудь спросит про клан — прям прикидывайся дураком, хлопай глазами, и молчи, даже если что-нибудь вспомнишь. Ты ничего не знаешь про клан «Мстителей» — кассельхолдер прошептал мне последние слова на ухо, похлопал меня по плечу и вернулся за стол.

— Войдите!

В комнату вошел стражник, встал по стоике смирно и громко произнес.

— Кассельхолдер, Барон Ван дер Туйль требует привести беса в опочивальню к его матушке баронессе госпоже Хендрике Ван дер Туйль!

— Ну давай. Помни

Я стоял в просторной спальне старухи Ван дер Туйль, уставившись на ее кровать. Она зашлась противным мокрым кашлем. Я представил, как из ее беззубого рта воздушно-капельным путем может распространяться ее болезнь. Я не испытывал особого желания приближаться к ней, но толчок в спину вынудил меня сделать два шага вперед.

Барон грозно потребовал из-за спины.

— Давай, начинай лечить!

Кроме него в комнате находились оба монаха из приказа Инквизиции; Аббат Петрус Второй и его секретарь долговязый и придурковаты монах Бенедикт, два стражника, служанка выполняющая роль сиделки.

Все присутствующие замерли в ожидании моих действий.

Я понятия не имел чем она болеет и как можно было приступить к ее лечению. В помещение стоял полумрак. Было сыро и прохладно. Оно и не мудрено, что старуха болела. Сквозь высокие, но узкие окна в опочивальню почти не поступал свет.

Как лечить болезнь матушки Братьев Ван Туйлей я не знал. Я стоял и ковырялся в памяти, силясь что-нибудь припомнить из собственных скромных познаний в медицине. Я конечно читал в детстве атлас оказания первой помощи и ходил в поликлинику, но это не дало мне никаких знаний о лечении болезней, которые сопровождает кашель.

— Здравствуйте матушка. — я постарался придать своему голосу, как можно больше доброжелательности. — как себя чувствуете? Как давно у вас болезнь?

Старуха протянула мне руку и что-то прохрипела. Я не сумел разобрать ее слов. Потому что она снова зашлась в удушливом кашле.

Туберкулез, простуда, пневмония, бронхит? Я судорожно пытался вспомнит симптомы, которые позволили мне диагностировать заболевание. Это была безрассудная надежда — я знал только названия.

Я снова ощутил толчок в спину.

— Я сказал лечи, давай! Бес! Лечи, как лечил Элайну!

Я обернулся и наткнулся на жесткий взгляд барона. Насколько я понял, он предлагал мне приступить к искусственному дыханию.

— Простите барон, мне нужно узнать больше о болезни, чтобы не навредить еще больше. Я не всесилен. — ответил я с достоинством в голосе. Я понимал, что обижаться на этого средневекового грубоватого феодала бессмысленно. Он не блистал умом.

Моя задача заключалась в том, чтобы заставить барона пойти на сотрудничество, начать играть по моим правилам, не его вызвав гнева. Я подошел и взял в свою ладонь руку старой Хендрики.

Мне нужно найти способ потянуть время, как советовал Ааарт. Я вспомнил о нем с теплом. Я не ожидал, что у меня так быстро появиться влиятельный союзник и друг в замке и это придавало уверенности.

— Если ваша матушка затрудняется отвечать, то быть может вы, барон, могли бы рассказать о истории ее болезни. Как давно она болеет? — я посмотрел ему в глаза. Он не отвел взгляд, но немного поубавил спеси.

— Она чахнет уже третий год, ей с каждым днем все хуже и хуже.

Так. Бронхит, пневмония, простуда отметаются. Из всех известных мне болезней оставался туберкулез.

— Замечали ли вы сгустки крови на подушках или одежде после кашля вашей матушки, барон?

— Конечно, это же чахотка! Я же сказал тебе — она чахнет третий год. Начинай лечить, я достаточно тебе рассказал.

Меня осенила идея.

— Не все так просто. Болезнь, практически, неизлечимая. Тут даже высшие силы не всегда могут помочь. — я устремил свой взор в потолок. — Метод которым я, мммм, поставил на ноги Элайну, тут абсолютно не подойдет. Наоборот, он только усилит болезнь… Я остановился и посмотрел на некрасивые впалые губы пожилой женщины. От одной мысли про поцелуй меня начинало подташнивать. Я поймал на себе мрачнеющий взгляд барона, который положил руку на эфес своей рапиры.

— Барон подождите хвататься за оружие. Дослушайте. Это важно, я желаю вам помочь, мы же договорились кое, о чем. Я заинтересован в здравии вашей матушки. Вы ведь сдержите свое слово Аббат Петрус II Дрищще? — я посмотрел на монахов. Барон перевел взгляд на аббата. Тот легонько кивнул головой, и барон отпустил рапиру и сложил руки на груди.

— Ну…? Пробасил хозяин поместья.

— Отвар из редких трав. — мой расчет строился на том, что зимой достать травы невозможно и у меня появился шанс потянуть время до весны. — Только он может помочь.

— Говори, бес! Какие нужны травы!

— Горный ковыль, золотой молочай, одуванчик полевой семейства сложно цветовых обыкновенный — я придумывал названия трав на ходу, уверенный в том, что барон не сумеет достать перечисленное до весны.