Майор Громов (СИ) - Барчук Павел Страница 10

— Ой… Вы из-за Мухтара рассердились. Да? Извините, не предупредила Вас…

Я уже двигался в сторону кухни, когда девица звенящим голосом, в котором слышались слезы, открыла, наконец, загадку появления собаки в моем доме. Значит, Рябушкин был прав. Нет у меня никого. Остановился, обернулся и с удивлением посмотрел на Ларису, сестру Василия. Кто, млять, такой этот Василий…

— Ты что, из Питера… Черт… Из Ленинграда собаку приперла?

— Нет, ну что Вы! — Девица засмеялась и махнула рукой. — Вы же меня на вокзале встретили и ключи отдали. Не помните? А я когда к дому подошла, увидела вот его… Он одинокий сидел. Грустный. Грязный был… Но не бойтесь, я его отмыла! И в ванной убралась. И мы совсем Вам не помешаем.

— Слушай… — Я устало провел ладонью по лицу. — Это очень все странно… И день странный. И ты. И собака. И то, что за пять минут я дважды услышал слово «стажер» от разных людей. Но знаешь что? Давай все до завтра. Хорошо? Лариса, сестра Василия.

Уже неважно, какое число, все равно ерунда продолжается…

Проснулся я от того, что мне в лицо било яркое зимнее солнце. Приоткрыл один глаз. Штора отодвинута в сторону. Хотя я помню хорошо, как задёрнул ее до конца, предполагая, что утром свет может меня разбудить. Хотел выспаться.

А еще почему-то было жарко. Очень жарко. Такое чувство, словно под бок положили батарею. Или грелку.

Я поднял голову и посмотрел направо. Рядом, прижимаясь ко мне всем своим лохматым телом, лежал Мухтар. Прямо на постели и лежал. Для уличного пса, конечно, замашки у него, прямо скажем, барские.

— Отлично…– Я попытался спихнуть эту сволочь, но он недовольно зарычал, открыв один глаз, а потом вообще нагло вытянул лапы и довольно вывалил язык.

— Ну, ясно…пустите водички попить, а то переночевать негде… — Я откинул одеяло и сполз с дивана.

Как выяснилось, от прошлой квартиры остались только планировка и воспоминания. Вместо хорошей кровати с дорогим ортопедическим матрасом теперь вот имелся диван системы «Добей свою спину». Раскладывался он вперед, опираясь на две длинные металлические «ноги». Соответственно, прямо под задницей находилось то место, где соединяются составные части дивана.

Ночью вырубился я моментально, едва успел глаза закрыть. Спал, как убитый. Еле из ванной дополз, чудом ухитрившись не отключиться по дороге. Поэтому на качество и удобство дивана даже не глянул. Разложил, заправил постель, упал, заснул. Но зато теперь, проснувшись, ощущал все «прелести» такого отдыха. В районе копчика, в том месте, которое лежало на стыке частей, отвратительно ныло.

Наглый пес снова открыл один глаз, наблюдая, как я пытаюсь сунуть ноги в спортивки.

— Если один охреневший тип не поймет, кто главный самец на этой территории, то этот охреневший лохматый тип пойдет снова жить на улицу. — Сообщил я Мухтару, а затем, для закрепления информации, показал ему средний палец.

Пес, не долго думая, устроил ответный демарш. Он минуты две, со свистом и хамоватой мордой, целенаправленно портил воздух.

— Ну, ты…и гад!

Я вылетел из спальни со скоростью кометы.

— Выкину обратно на улицу. — Сообщил закрытой двери суровым тоном. Есть ощущение, никто не проникся моим словами.

Закрыл дверь, естественно, я сам, чтоб не сдохнуть от такой запланированной газовой атаки. Потом прислушался к звукам в квартире.

В районе кухни что-то громыхало, шкворчало и пело. Именно так, в среднем роде — пело. Потому что никакая нормальная особа женского пола производить столь отвратительные звуки не может. Этой девице медведь не просто на ухо наступил. Он там посидел, походил и даже, судя по завываниям Ларисы, попрыгал. Но в том и есть счастье людей, не имеющих слуха. Она то не может оценить сама, какую дичь исполняет.

Поправил штаны, подошёл ближе и заглянул в кухню.

Черт… всё-таки ничего никуда не делось… К сожалению… Проснулся я в той же своей-чужой квартире, в голове имелась та же каша. Я по-прежнему не помнил ни черта и совершенно не понимал, почему в данный момент живу в Советском Союзе.

Лариса суетилась возле плиты. Я хотел поинтересоваться, что она там пытается приготовить, но замер, пялясь на эту самую плиту. Вчера, в ночи, не было ни желания, ни возможности детально изучить жилье. К тому же, сильно рассчитывал поутру прийти в себя. То есть, очнуться в привычном состоянии, в привычном мире знакомых вещей. Метнулся в ванную, залез под душ, особо ничего не разглядывая, а потом сразу разложил диван и улегся спать. Гостье пришлось решать вопрос ночевки самостоятельно.

Так как квартира однокомнатная, семьи я не имею, то и спальное место было в единственном варианте. Выбор у Ларисы оказался невелик. Она могла лечь вместе со мной, но очевидно не решилась. Может, воспитание не позволяет, а может, я храплю слишком сильно. Бывшая уверяла, даже с художественным присвистом.

Соответственно, пришлось Ларисе искать другие пути решения вопроса. Судя по сложенной раскладушке, скромно стоявшей у стеночки в коридоре, Лариса оказалась самостоятельной девочкой и смогла организовать себе нормальную возможность выспаться.

Но сейчас, при свете дня, никуда не торопясь, я смог рассмотреть плиту, на которой девица готовила завтрак. Или обед…Судя по ощущениям, второй вариант ближе к истине.

Внешне — плита как плита. Две конфорки, типа электрических, духовка. Но при этом данный предмет обихода, как и вчерашний УАЗик, не стоял на полу, а висел на расстоянии двадцати сантиметров от него.

— Да ну на хер…

Я вошёл в кухню, которая оказалась не сильно просторной, отодвинул Ларису в сторону. Потом встал на колени, наклонился и заглянул под плиту. Естественно, там было именно то, что и ожидалось. Прозрачная труба с зелёной жижей. Жижа обрадовалась мне, как родному, и резво начала собираться в части, которая находилась прямо перед моим носом.

— Да вы издеваетесь⁈

Я отпрянул назад, а потом встал на ноги. Ненавижу, когда что-то не понимаю. А вот эта чертова жижа вообще находится за гранью моего понимания. Лично я даже приблизительно не знаю ни одного химического состава, ни одной технологической разработки, которая вызывала бы у меня ощущение разумности.

— Кто? Я издеваюсь?– Лариса, ни черта не понимающая в моем поведении, стояла рядом, нервно теребя в руках кухонное полотенце.

— Да ты-то при чем⁈ — Я раздражённо прищёлкнул языком, а потом заметил, что на плите стоит сковорода.

На этой сковороде девица жарила пирожки. Самые настоящие, домашние, одуряюще пахнущие пирожки с капустой.

— Ты тут решила похозяйничать? — Спросил я, стараясь, чтоб голос звучал приветливо. Все-таки вон как старается бедняжка.

Повернулся к Ларисе, искренне улыбнулся ей. Она как-то нервно вздрогнула. Ну, да… Рожа моя…

— Простите… — Тихо пискнула Лариса и вроде бы собралась заплакать. Хотя я, между прочим, поблагодарил ее от всей души.

— Вообще-то пирожки — это супер…

Попробовал улыбнуться еще шире. Чтоб она наверняка поняла, все довольны. Очень даже довольны. Для меня два года никто ничего не готовил. Правда, в новой версии моей жизни, получается, вообще никто не готовил, но по привычке я вспомнил бывшую. Бывшую, которой никогда не существовало… Кстати, приятно звучит…

Лариса в ответ на мою улыбку побледнела и замолчала. Совсем. Только продолжала нервно мять в руках полотенце.

Стои́м, значит, мы с Ларисой, молчим. Как два идиота. Я — с выражением счастья, которое эта особо ранимая девица, похоже, приняла за раздражение и недовольство. Она — в стрессе и растерянности. Так разволновалась, что выронила полотенце на пол. Наклонилась. Подняла. Снова выронила. Это повторялось раз пять. Со стороны, если бы кто-то увидел, подумал бы, девица поклоны мне отвешивает. До самой земли.

— Алексей Григорьевич, что-то не так? — Догадалась, наконец, спросить гостья. Вот молодец! Лучше поинтересоваться, чем всякую херню себе придумывать.

— Угу. Не так.

Конечно не так! Жрать охота, а она мне мозги компостирует! Я решил больше не улыбаться. Поэтому, не тратя время, взял тарелку, на которой лежала горка румяных пирожков, плюхнул ее на стол, сам устроился на табуретке.