95-й. Сны о будущем прошлом - Ольга Войлошникова Страница 100

— Слушай, прикольно! — оценила она мои покупки, — Помыть?

— Кастрюли — однозначно.

Кастрюли, я думаю, при всей своей харизме ей не удастся сломать? Хотя, мы же помним судьбу металлического чайника… После трёх посетителей образовался перерыв, я (лично, ха) помыла чайники и поставила кипятиться. По мере нагревания начал проявляться характерный пластмассовый запашок.

— Что-то пахнет не очень, — дипломатично высказалась Аня.

— Так их и надо раза четыре вскипятить да слить, потом только пить.

— М-гм. Может, пока в кастрюльке вскипятить? Пока людей нет? Чай попьём.

— Ты хоть обедала сегодня?

— Ну, так. А ты?

— А я — нет.

— А чё сидим тогда?

— Макароны с тушняком? — предложила я первое максимально скоростное, что пришло мне в голову из еды. Быстрее разве что какой-нибудь вариант яичницы. Но яичницу мы обычно по-быстрому жарили на завтрак.

— Давай две кастрюльки воды поставим? — предложила Аня, — Пока закипит, мы как раз до магазина сбегать успеем.

Не знаю, что уж ей сказал Вова (или кто ещё?), но одну она меня никуда и никак не отпускала. Ненавязчиво так шла вместе со мной. Может, ей сказали, что у меня в любой момент отвал башки может случиться? А Анна у нас — человек ответственный, дисциплинированный, не то что я… Короче, заперли мы дверь на буратинский ключ и поскакали в магазин (ну соседний дом же!).

ПОКУПАТЕЛЬ Я ТОТ ЕЩЁ

Вот как у меня так получается? Идешь за банкой тушёнки, а назад — с полной сумкой. Нету у меня тормозов. Тушёнки я взяла три (чтоб два раза не вставать, как говорится), две пачки молока, печенек каких-то, килограмм яблок (внезапно захотелось), банку майонеза, бутылку кетчупа, банку солёных огурцов, банку острого перца (Вовка любит, пусть ест), две пачки творога, пол-литра сметаны и килограмм сахара на развес, в полиэтиленовом пакетике. За всем этим чуть не забыла про макароны!

Ой, товарищи, макароны были отдельной моей душевной болью… «Макфа» где-то там вроде бы существовала, но до модернизации и красивого выхода на рынок ещё года два, а прочие за ней потянутся и того позже. Основным предложением иркутских магазинов тогда были дивные макароны местного иркутского же цеха. Если обобщить, то макарон было два вида: просто и яичные. Просто это которые были белые-белые. А те, что яичные — слегка желтоватые. Но и те, и другие совершенно чудно разваривались и разваливались, слипаясь в комок, напоминающий потрёпанных жизнью анемонов.

«Вкус, знакомый с детства».

Ужас.

Продавщица, заценив моё «выраженье на лице», предложила нам спагетти в картонной коробочке. Но предупредила:

— Только они дороже. И тут полкило всего.

Коробочку я узнала. Обрадовалась! Вот эти — нормальные, хрен с ними, что одна коробка стоит как два килограмма тех, зато есть можно.

— Дайте три. И курицы.

— Ножек вам?

Боже, ещё один ужас-ужас. И мы ведь это ели, едрид-мадрид! Диво-дивное американского пищепрома. Или агропрома, скорее. «Ножки Буша», короче. Во-первых, они были здоровыми. Не с смысле полезными, а огромадными, почти как индюшачьи. Во-вторых, на чём впоследствии сошлись несколько независимых расследований, а за ними (уже при ВВП) и государственная комиссия — вредными они были. Ну уж не полезными — точно. В США их вообще считали опасной частью бройлера, поскольку именно туда ставят уколы антибиотиков, гормонов роста и прочей дряни и, говорят, отправляли на уничтожение. Врут, может? Менее страшная версия утверждала, что они просто хранились глубоко замороженными в стратегическом резерве США больше тридцати лет, и ни одна порядочная страна по сроку годности их брать не хотела, не говоря уж о самих америкосах. Но пиндосское аграрное лобби продавило поставку в Россию через Ельцина, и несколько лет вся страна ела эту фигню, потому что в начале девяностых другой курицы почти не было. Подозреваю, что попутно была ещё и цель подломить наш птицепром, мда. Ну и в-третьих эти ножки Буша были тупо невкусными. Ну, вот как будто у вас курица пополам с ватой. Представили себе?

Нет, тогда нам, пережившим лютую перестроечную бескормицу, казалось, что всё вполне годно. А потом одна буква в определении поменялась. На «в». Особенно когда в Саянске новая куриная фабрика как следует разогналась.

Я со скепсисом уставилась на нездорово раздутые куриные ляхи. Ещё и желтоватые какие-то, фубля…

— А других вариантов нет?

— Есть цельные курочки.

— Это которые синие, пешком из Ангарска шли?

Расхожая местная шуточка. Была тогда. Ангарская птицефабрика одно время тоже загибалась и поставляла на прилавки почти исключительно престарелых несушек, совершенно синих и чудовищно жилистых. Я однажды такую четыре часа варила, и она всё равно осталась жёсткой…

Продавщица даже бровью не дрогнула. Судя по всему, ситуация была уже не столь печальной.

— Такие тоже есть, бульонные. Но есть и нежёсткие тушки. Цыплята. Дать?

Мы с Анной переглянулись, она слегка пожала плечами.

А! Чё мяться-то?

— Давайте.

Попробуем, раз уж других вариантов нет.

ДНИ ЗАВАЛА

Приволоклись с сумками в клуб — а под дверью уже человек стоит, ручку дёргает.

— Пять секунд, — говорю, — сейчас всё будет!

Зашли — на плите обе кастрюльки крышками брякают!

— Чур я чай завариваю, — сразу сузила возможность катастрофы я и кивнула посетителю, — Вы присаживайтесь, фотографию доставайте, глазом не успеете моргнуть, как мы вам всё оформим в лучшем виде!

Часам к шести пришёл Вовка, поел и объявил мне, что плитку в туалете пойдёт доклеивать, одна стенка осталась. Ну и правильно, а то что туалет, что ванная наполовину сделанные стоят. Хочу уже нормальной человеческой жизни, а не чапать через весь клуб в детский санузел, чтоб помыться (там есть кабинка с ванной, на случай всяких детских неожиданностей).

Весь вечер подходил народ, у нас часам к восьми центр города (очень торная улица Урицкого, например, окрестности Центрального рынка и Шанхайки) уже совсем пустеют, но сегодня с окрестных домов люди шли и шли. Не знаю, выйдут ли они на шествие или просто решили воспользоваться моментом (и, будем честны, халявой) и распечатать большие фотки своих дедов. Да и пусть хоть так, мне не жалко. Правда. Александра Фёдоровича вот только завтра с утра озадачить надо, а то у меня всего три пачки фотобумаги осталось.

Поразмыслив, я пришла к умозаключению, что завтра, скорее всего, готовка будет ещё более проблематичной. Тынденцыя (ну нравятся мне вот такие