Владислав Конюшевский - Все зависит от нас Страница 11

А ещё через несколько дней, в комнату, где все отдыхали, с горящими глазами заскочил Лёха.

— Вы тут дрыхните, а там! Там! Я уже насчёт машины договорился! Давайте быстрее!

Гусев, приоткрыв один глаз, недовольно пробурчал:

— Чего ты орёшь? Чего — там? Немцы, что ли?

— Какие немцы! Там к Громову — Утёсов приехал! Мишке, из штаба армии знакомый связист звякнул. Колычев уже добро дал. Едем мы втроём и Северов.

Из коек все вылетели, как наскипидаренные. Ну ещё бы! Утёсов в те времена был фигура! По современному — суперстар! Это, если в наше время, слепить Кинчева, Круга и Пугачиху, то уровень популярности был бы приблизительно тот же. Хотя звёзды приезжали на фронт не в первый раз, но интересовали меня далеко не все. Помню, когда приезжала Орлова — я даже не пошёл на концерт. Толщина ног советской дивы и её пронзительный голос, ввергал мою разборчивую натуру в уныние. А вот шансон с джазом, уважал всегда. Поэтому уже через пять минут, мы выслушивали наставления полковника, стоя возле «Виллиса». Иван Петрович, назначив старшим команды Гусева, выдал короткий инструктаж, предостерегая от различных залетов и посетовав, что у самого нет времени послушать знаменитый оркестр, наконец, дал разрешение на выезд.

На место будущего выступления, приехали слишком рано. Солдаты только-только заканчивали сколачивать помост, который выполнял роль сцены. Утёсов, со своей джаз-бандой готовился к концерту, располагаясь в здании школы, находящейся рядом со штабом. Причём охрану усилили настолько, как будто ждали высадки немецкого десанта. Хотя, просачивающиеся отовсюду поклонники, были похлеще фрицевских диверсантов. Те, кто помладше званием, пытались проникнуть в школу окольными путями. Кто постарше, наезжали на охрану возле главного входа. Но все получали облом. К самым борзым и крикливым, выскочил начальник штаба и поимел в извращённой форме, не взирая на звания и награды.

Мы наблюдали за фанатами со стороны, держась подальше, чтобы не попасть под горячую руку. Честно говоря, никогда не понимал таких людей. Вон, целого лётного капитана, парня лет двадцати пяти, с двумя орденами «Отечественной Войны» и «Красной Звездой», как пацана, натыкали носом и дали от ворот поворот. А оно ему надо было? Неужели желание поручкаться со знаменитостью, затмило всё остальное? Пока сидя в тенёчке перекуривали, к нашей лавочке, по большой дуге приблизился тот самый, обломанный кэп. Видно было, что парню хочется как-то оправдаться за недавний позор, свидетелями которого мы стали. Присев рядышком, он, поздоровавшись и тоже закурив сказал:

— Вот ведь паразиты, так и не пустили... Вы мужики не подумайте, я ведь не какой-то — он пошевелил пальцами подбирая слово — поклонник, который за автографом гоняется. Дело к Леониду Осиповичу имел важное. У нас ведь в полку, ребята тоже свой джаз организовали. Хотелось, про кое-какие вещи специфические у него узнать.

Я, выпустив пару красивых колечек, лениво ответил:

— Ну и спросишь после концерта. Сейчас, чего на рожон то лезть?

Капитан только рукой махнул:

— После концерта, его моментально начальство к себе утащит. Тогда — точно не подберёшься.....

Тут влез Пучков:

— А когда всё начнётся?

— Часа через четыре, когда народ из запасного полка подведут.

Вот блин! И что мы целых полдня делать будем? А всё Мишка — быстрее, быстрее! Сиди здесь теперь как додик. Можно конечно, штабных знакомых навестить, но сейчас пообщаться, толком всё равно не получится... Лётчик, тем временем, докурив, поднялся и махнул нам рукой:

— Ладно славяне! Счастливо оставаться!

и помолчав секунду

— А всё-таки жаль, что с таким человеком, лично поговорить не получилось! Это ведь глыба! Талант!

И здесь меня удивил Гусев. Странно хмыкнув, он ляпнул:

— Ну, с одной знаменитостью, ты уже поговорил...

Капитан удивлённо остановился:

— Не понял?

— А что тут понимать? Песню «Як-истребитель» слышал? Автор знаешь кто?

— Знаю, конечно — Лисов Илья

— Ну, так ты с ним, только что и говорил...

Серёга кивнул в мою сторону и пришлось не вставая, отвесить шутливый поклон.

Летун не поверил:

— Да ну мужики... пулю льёте...

Но потом, поняв, что мы не собираемся ничего доказывать, изменился в лице и всё ещё недоверчиво спросил:

— Так ты... вы... тот самый Лисов, который и «Чёрного кота» написал?

Да уж командир — удружил, так удружил. Видно на Серёгу общая атмосфера в преддверии концерта так подействовала, вот он и решил показать, что и мы не лыком шиты. Лётчик, продолжал удивлённо пялиться, поэтому потянувшись, хрустнув суставами, уклончиво ответил:

— Ну, во всяком случае, первый, кто такие песни в этом мире пел, точно был я...

Фанат джаза, аж на месте подпрыгнул. Видно крепко нахлобучила самодеятельного музыканта такая нежданная встреча. Немного придя в себя, капитан тут же развил бурную деятельность. А именно — предложил проследовать к нему, откушать чем бог послал, посмотреть на их ансамбль и вообще... Аргументируя тем, что до концерта Утесова ещё полдня, а до лётной части ехать — и десяти минут не будет. Мы переглянулись, но сказать ничего не успели. Лёха, главный желудок нашей группы, не раздумывая, дал согласие за всех. Очень уж нравились парню лётные столовые и тамошние барышни...

Пока грузились в джип — познакомились. Лётчика звали Прохор Титов. Он был комэском в ЗАПе и со дня на день ожидал нового назначения. Поэтому и хотел быстренько узнать какую-нибудь интересную фичу у Утесова, чтобы перед отправкой поразить всех в полку, последним выступлением своей музыкальной группы. С Леонидом Осиповичем пролетел, но вот меня, как фигуру не менее известную, упускать точно не собирался.

Доехали действительно быстро — минут за десять. Только вот по пути, я предупредил Прохора, что к известности не стремлюсь. И флагом размахивать, демонстрируя мою физиономию — не надо. Ввиду специфичности профессии и военного времени. Сказал ему, что мы военные переводчики, поэтому, морды публике не светим. Но затем, подбодрил приунывшего Титова, пообещав подарить для его коллектива, только что написанную песню. Причём как раз — про лётчиков.

В общем, пока перекусывали в приятном обществе девиц — официанток, вся местная джазовая банда, собралась в отдельном помещении, притащив свои инструменты. Войдя и поздоровавшись, мои ребята чинно расселись, а я с капитаном, подошёл к музыкантам. То, что собирался сейчас сделать, было как обычно плагиатом чистой воды. Только тырил не у наших авторов, а как это не странно — у американцев. Песенка забойная, единственно под гитару её хреново было петь, а у Прохора целый ансамбль. Так что, должно получиться. Оглядев притихших лётчиков, сказал:

— В общем так мужики. Попробуйте всё влёт, на слух воспринять. Нот вам дать не могу, но если получится — то, что вы сейчас сыграете, сам Утёсов потом исполнять будет. Так что от вас нужно умение, ну и импровизации побольше. Готовы?

Народ закивал, а я отщёлкивая пальцами ритм, начал:

Был озабочен очень, воздушный наш народК нам не вернулся ночью, с бомбёжки самолётРадисты скребли в эфире, волну находя едваИ вот без пяти четыре, услышали слова...

После первого припева, джазисты начали подключаться. Сначала барабанщик, а потом потихоньку и остальные. Так что заканчивал под полное музыкальное сопровождение:

Мы летим, ковыляя во мглеМы ползём на последнем крылеБак пробит, хвост горит и машина летитНа честном слове и на одном крыле

Закончив, все немного повопили от восторга, но Титов, как истинный дирижёр быстро привёл народ в порядок. Потом, ещё часа два, гоняли мелодию по кругу, добиваясь известного мне звучания. В конце концов, услышав почти каноническое исполнение, конечно с поправкой на мастерство играющих и глянув на часы, начал откланиваться.

Провожали всем составом. Прохор, даже автограф затребовал. Ему, за то, что он не разболтал, кто я есть такой, в офицерском блокноте написал — «Будущему великому маэстро от поклонника» и расписался. Титов, только что ножкой в смущении не шаркнул. А мы, запрыгнув в машину, покатили обратно к штабу. Там, почти всё было готово. Во всяком случае, зрители уже присутствовали. Пока пробирались через толпу, ближе к импровизированной сцене, на нас пару раз рыкнули. Мы рыкнули в ответ и в конце концов, найдя подходящее место, приземлились.

А потом начал петь Утёсов... И старые свои песни и новые. И про сердце, которому не хочется покоя и про Мишку-одессита. И про пароход и про извозчика. Даже, ещё не слышанную мной — про фашистского козла. Правда, смысл в слово «козёл» вкладывался несколько другой, но всё равно — близкий к современному. Во всяком случае, слова припева, исполняемые под развесёлый фокстрот — «забьём козла, козла браточки!» к игре в домино никакого отношения не имели, а наоборот содержали призыв забить козлов-фашистов в самом прямом смысле этого слова.