Юрий Валин - Запах снега Страница 11

— Ты раньше времени не пугайся, — сказал сосед. — Для того и сунули сидеть-посиживать, чтобы напугались. Погрозят-погрозят, пинка дадут — глядишь и на свободе. Мы же ничего серьезного не сотворили. Отпустят.

— Ну. Камень на шею, да в воду.

— Пессимист ты, — мудрено обозвал сосед. — Не боись. Завтра видно будет. Слушай, а если твой дядька придет, можно через него весточку передать? Да не преступную. У меня на постоялом дворе и вещи, и деньги остались. Попросить бы, чтобы хозяин пиво прислал. Ведь разрешается, за дополнительную плату. Дерут, конечно, ну так мне здесь еще долго сидеть. Ты сам ему скажи, а то заподозрят меня в умыслах немыслимых. Пусть дядька заглянет на постоялый двор «Гнедой скакун». Там поймут. А дядька половину «короны» заработает.

Сквозь дыру Лит видел, как сосед скинул сапог, извлек откуда-то серебряную монету.

— Держи.

Лит повертел «корону». В последний раз держал полновесное серебро года четыре назад, еще при жизни деда. Надо же, видно, сосед действительно по торговой части шустрит.

Дядька Жор пришел вскоре. Видно выдернули из гостиницы. Встрепанный, напуганный. Охранник вывел Лита во двор, но сам торчал в двух шагах, говорить было неудобно.

— Ты это… — дядька Жор пожевал губами, — не думай, я сказал, что ты с дарками сроду дела не имел. Если нужно староста бумагу выправит.

— Да не нужно, — небрежно сказал Лит. — Разъяснилось. Извинились, работу дали. Завтра начну. Хорошо подрядили, выгодно.

Дядька Жор смотрел недоверчиво.

— Все к лучшему, — Лит нагло похлопал возчика по плечу. — Слава Светлому, даже плащ мне дали. И аванс. Вот, зайди в «Гнедого скакуна», за мой счет пива выпей.

Дядька Жор почти с ужасом глянул на монету:

— Ты что, Вонючка?! Куда я пойду? Темно уже, мне к коням нужно. Убытки несу…

— Кружечку пропустишь, остальное твое, — великодушно разрешил Лит. — Возместишь ночевку. Только в «Гнедого скакуна» загляни. Расскажешь, какая со мной ошибка вышла. Вот смеху-то. У меня там подружка работает, пусть ей передадут, что скоро наведаюсь.

Дядька Жор рот раззявил, — видать, не знал, что и сказать.

— Ладно, ввернусь — всем пива поставлю, — поспешно сказал Лит. — Иди, пей. А мне спать пора. Завтра работы полно.

Охранник покосился насмешливо. Потрясенный дядька Жор зашаркал к воротам.

В камере Лит подождал, когда охранник запрет дверь коридора и подполз к дыре:

— В «Гнедого» дядька зайдет. Про тебя говорить не будет, при охраннике я сильно плести не стал. Но про меня, дурака, расскажет. Догадаются твои?

— Догадаются. А ты умный парень, Пахучий Лит, — сосед тихо рассмеялся.

Довольный углежог вытянулся на плаще. Хитро провернул. Сам бы не поверил, что на такое способен. В Книге похожие штуки описаны. Вот только если охранники догадаются? Могут до «Гнедого скакуна» дойти?

Испугавшись, Лит сунулся к дыре.

— Не дергайся, — успокоил сосед. — Тут до таверны два шага. И никого из «моих» там нету. Только уши. С ушей какой спрос? Принесут пиво или нет — это другой вопрос. Ну, обойдусь как-нибудь.

Лит лежал, думал. Ведь хитро как все запутанно. Лесовику не понять. Людей нет, одни уши. Жуть. Удрать бы отсюда. Ребра болят. Завтра еще хуже будет. То ли прибьют честного углежога, то ли денег отсыплют. Не понять. Но вот костью в морду, это…

Тоска навалилась. Хижина, очаг, лежак любимый. Сейчас бы налить в кружку взвару, открыть заветный ящичек. А здесь стены давят, давят…

Ночь шла. Сосед примолк, видимо, устал. Лит задремал ненадолго и проснулся. Дышать среди камней было тяжело. Шума леса не хватало. Из узкой щели окна другие звуки слышались. Ночью тихо, каждый шорох как треск дерева валящегося. Вот процокали подковы припозднившегося всадника, — может, к самому Наместнику гонец спешит? Плеснуло на близкой реке, — рыба или труп в воду спихнули? На улицах сейчас пусто. Научены горожане в сумерках двери запирать. Со старины так повелось, раньше дарков боялись, теперь воров да грабителей. Впрочем, диких дарков и сейчас хватает. Вег-дичи и снежные волки к городу не суются, но от крыланов-кровососов и упырей, лишь осторожность да патрули и спасут. И сейчас слышно как во дворе стражи прохаживаются, изредка негромко переговариваясь. Хоть какая польза от тюремщиков, — кроме крыс никто в подвал не проберется. Пищат грызуны, возятся в старых стенах. Или то не крысы? Ох, помоги боги, дурное место город. Все сюда сползаются: люди дурные, твари коварные, вроде утбуртов. Уж лучше с вег-дичами силой меряться.

Лит пощупал под рубахой узелок с клыком. Вот история — сам чуть жив, а трофей уцелел. Может, удастся еще продать или на что дельное выменять?

Кто-то пискнул за стеной погромче, — на крыс тоже своя погибель нашлась. Снова плеснуло в реке. Кратко взвыла собака. Блоха должно быть ей особо злобная попалась. Раньше Лит думал, в городе псы ухоженные, холеные. Ведь ценность какая — щенка меньше чем за восемь «щитков» не купишь. Тоже думал все накопить. В лесу с собакой совсем иная жизнь. Назвал бы Грызом. Эх, теперь бы собственную шкуру уберечь.

Снова кратко взвыл пес. Экий мерзкий голос. С притявкиванием. Нет, за такого и восемь «щитков» много. Не пес, лисица бродячая.

Лит с удивлением услышал, как шевелится сосед. Тихо возится. Видно, дурная собака разбудила.

— Не спишь?

В дыру было видно, как сосед присел на корточки, — был он почему-то разутый. Поношенный, но крепкий сапог держал в руке. Рисковый. Лит разуваться поостерегся, — крысы, того и гляди, пальцы на зуб попробуют.

— Пахучий, ты бы спал себе, — шепотом сказал одноглазый. — Утро скоро, не выспишься.

— Да выспался я уже.

— Тогда помалкивай, — с какими-то новыми нотками в голосе посоветовал сосед.

Лит хмыкнул, от дыры отодвинулся, но не слишком далеко. Подглядывал, — сосед зачем-то портил сапог, — уверенно отдирал кант голенища. Подцепил ногтем, потянул… На дыру в стене одноглазый не смотрел, просто сказал:

— Тявкнуть не вздумай, не то…

Голос вроде, как и раньше дружелюбный, только… Лит попятился от дыры, успев заметить, как в руках соседа появилась тонкая проволочка.

Затаив дыхание, Лит прислушивался. Едва слышно звякнул металл. Углежог не выдержал, глянул. Видна была лишь спина соседа, тот присел у двери. Возится… вот отстранился, проволочку подгибает.

— Слушай, — зашептал Лит, облизнув пересохшие губы. — Меня тоже… открой, а?

— Не дури, — сосед не обернулся. — Тебе зачем? Завтра выпустят. А так напорешься, как гусь на вертел.

— Завтра меня того… — с тоской прошептал Лит. — Догадаются. Лишнее я слышал. Тебя упустил.

— Так я еще не ушел, — возразил сосед. — Спи. Обойдется.

Едва слышно заскрежетал металл.

— Одноглазый, выпусти, — в отчаянии зашептал Лит. — Так по-честному будет.

— О! — удивился сосед. — По-честному? Давно такую смешную штуку не слыхал.

— Что же вы в городе за твари такие?! — скрипнул зубами Лит.

Сосед не ответил, — исчез, лишь дверь опустевшей камеры бесшумно прикрыл.

Ушел. А, сволочи они все. Хуже любого вег-дича. Вот заорать бы сейчас погромче. Тогда не дадут ему ускользнуть. Впрочем, все равно не дадут. Во дворе два охранника с клинками. Не спят же они. Заорать? Может снисхождение будет. Нет, эти благородные со своими тайнами еще похуже одноглазого.

Лит вздрогнул. Дверь камеры медленно открывалась. На пороге стоял одноглазый. Улыбался белозубо:

— Орать придумал?

Одноглазый оказался ростом невысок. Поджарый, в плечах узкий. Только ухватки волчьи. В руках проволочка о-остренькая. А улыбочка еще опаснее.

Лит попятился, выставляя кулаки.

Одноглазый почесал щеку:

— Брось. Не тявкнул — молодец. Хочешь рискнуть — пошли. А то и правда, удавят как кутенка. За мной вроде как должок. Только тихо.

Лит подхватил плащ. Одноглазый насмешливо качнул головой, исчез. Углежог, втягивая голову в плечи, выглянул в коридор. Сосед уже возился у входной двери. Лит подошел сзади, шепнул:

— Куда? Там стража.

— Вот ты умник. Что ж ты раньше не спросил? — одноглазый на миг оглянулся, оскалился.

Лит разглядел, что щека соседа под пустой глазницей покрыта сетью тончайших шрамов. Почти не разглядишь, но понятно, в крутых переделках побывал ловкач.

Засов лязгнул, дверь дрогнула. Одноглазый, не торопясь, согнул отмычку, теперь из кулака выглядывало лишь тончайшее жало. Мягко толкнул дверь.

— Куда?! — шепотом завопил Лит. — Заметят!

Одноглазый отрицательно мотнул головой, выскользнул в холодную темноту. Ни криков, ни стука. Лит осторожно высунул голову, — понятно, не заметят. Две тени лежали посреди двора, — бесформенные в плащах, лишь из спины одного торчало оперение стрелы. Откуда их подстрелили-то?

Одноглазый ткнул пальцем в узкое оконце знакомого Литу строения, резко показал на ворота. Ага, в доме, стало быть, еще стража имеется. Нужно быстрее удирать. Лит, комкая под мышкой плащ, выскочил во двор. Тут, словно нарочно, заскрипели в доме старые половицы, распахнулась дверь. Лит, дурак дураком, застыл посреди двора. На ступеньках показалась фигура в одной рубахе, кашлянула, окинула взглядом двор…