Михаил Ланцов - Русский медведь. Царь Страница 11

– Вот как… – озадаченно произнес король. – Значит, он нас все-таки переиграл в русской партии.

– Боюсь, что единственным победителем той партии стал Петр, получивший и деньги, и земли, но не вошедший ни в чей альянс. Кроме того, супруга Петра умерла родами. И он теперь снова холостой. Мало того, законнорожденных наследников мужского пола у него нет. Что дает определенные шансы его следующей супруге стать матерью будущего царя.

– Тереза умерла сама или ей помогли?

– Насколько мне известно, роды были очень тяжелые. По крайней мере, все об этом говорят в один голос. Кроме того, Петру пока было не нужно убирать ее.

– Этого мы достоверно не знаем, – отметил король. – И какие теперь планы у Петра в плане устроения своего семейного счастья?

– Королевский совет Швеции и значительная часть риксдага стоят за прекращение войны с Россией и заключение династического брака. Но обе принцессы резко против, в то время как сам Петр пока еще никак не отозвался на эти подвижки.

– А Габсбурги? У Леопольда же есть дочки. Неужели он не хочет закрепить дружбу?

– Он – нет. По нашим сведениям, он все еще настороженно относится к Петру, считая, что этот мезальянс будет не очень хорош. Петр показал себя как прекрасный правитель и успешный полководец. Но он все еще представитель довольно бедного и слабого государства. Конечно, у него есть небольшая армия, вооруженная лучше всех иных армий мира и способная противостоять в четыре-пять раз превосходящим силам. Но она небольшая. Также стоит отметить, что, по нашим сведениям, кампания минувшего года сожгла большую часть запасов пороха. И взять новые ему неоткуда в ближайшее время. Аналогично обстоят дела со снарядами к новым могущественным пушкам. Их очень мало.

– И насколько, по-твоему, Россия слаба?

– При том, что земли у Петра в несколько раз больше ваших владений в Европе, он остро нуждается в населении, которое едва ли доходит до двух третей коронных земель Франции[22]. Мало мануфактур и прочего. Люди живут бедно. Доходы в казну в десятки раз ниже тех, что получает ваше величество.

– А то, что он дружит с голландцами и активно торгует, не укрепляет его финансы?

– Укрепляет. Но они все равно очень слабые. Если бы не талант изобретателя, что смог создать совершенно уникальные виды оружия, то я не был бы уверен, что Российское царство смогло бы в открытой войне справиться с какой-либо европейской державой средней руки. Особенно если война затянулась. Петр, конечно, смог забрать в наследное владение много обширных, но плохо заселенных земель Великого княжества Литовского, Малопольской провинции Польши и Задвинского герцогства. И это добавило ему податных людишек, но не очень много. В конечном итоге это не помогло, а скорее усугубило его проблемы.

– Все настолько плохо?

– Более чем. На земле, отошедшей Августу Сильному, народа проживает больше, чем на тех, что отошли Петру. При этом они в три раза меньшие по площади. К тому же новые земли Петра населены не только малым числом податных, но и весьма бедным. В общем – одна морока.

– Но зачем он их тогда брал? – удивился король.

– У него не было выбора. Или эти земли, или анклав. А анклав при столь плачевной финансовой ситуации – опасная затея. Он просто не сможет его удержать.

– С этим понятно, – кивнул Людовик. – Давайте вернемся к брачным планам Петра. К какой партии он сам склонится?

– Шведской, – не задумываясь ответил Жан-Батист Кольбер.

– Почему?

– Потому что это приводит Россию к гегемонии на Балтике и контролю Датских проливов. И, как следствие, всей балтийской торговли. Это особенно ценно и важно в свете увеличения доли царя в Голландской Ост-Индской компании. Да и с Данией он дружит. Плюс обширные шведские месторождения железа, в которых так нуждается Петр.

– Нуждается? – удивился Людовик. – Я слышал, что у него немало железоделательных мануфактур с хорошей выработкой. Куда же ему больше при столь немногочисленном населении?

– Подробности мне неизвестны, но последние несколько лет он прикладывает огромные усилия к развитию этого направления промышленности. Даже где-то в землях, отбитых у Крымского ханства, заложил огромную мануфактуру, которая должна производить железо в совершенно чудовищных объемах. Вероятнее всего, это выдумки. Но, в любом случае, его интерес к железу очень велик.

– Странно. Далось оно ему, – фыркнул Людовик. – Хорошо. Пусть так. И чем этот выбор грозит нам?

– Ничем плохим. Я бы даже сказал – напротив. Объединив Россию и Швецию личной унией, Петр получит владения в Священной Римской империи и будет безусловно отмечен Леопольдом. Например, пожалован титулом курфюрста Померании. Это сильно изменит текущий баланс сил в Империи и ослабит Леопольда. Ведь ему придется во внутренних делах Империи считаться с мнением Петра. С одной стороны, это будет усиливать Императора, с другой стороны – давать нам мощный рычаг воздействия на него. Ведь царь очень предсказуем в своей меркантильности и расчетливости. Это от дураков всегда приходится ждать непредсказуемой глупости, с умными людьми в этом плане все намного проще.

– А Балтика? Не повредит ли это нашей торговле?

– Маловероятно. На текущий момент наш объем торговли со странами Балтики ничтожен. Но голландцев такой ход, безусловно, усилит.

– А англичан?

– Тут очень большой вопрос, – задумчиво произнес Жан-Батист. – Если бы у Петра не было любовницы шотландки – наверное, единственного человека в мире, которого он любит, то да, я бы склонялся к мнению о его возможном союзе с англичанами. Но…

– Это значит, что он станет нашим союзником против них?

– Скорее всего. Но нужно помнить о том, что у России пока нет флота, если не считать за таковой стаю весьма совершенных шхун каперов, которые, по слухам, вышли на просторы Балтики. А значит, он никак реально угрожать англичанам не сможет.

– И как скоро Петр построит флот?

– Неизвестно, – пожал плечами Кольбер. – Учитывая военную и политическую обстановку, он остановится на небольшом флоте для нужд Балтики. Но всерьез на него рассчитывать не стоит – царь сильно ограничен в деньгах. Поэтому об эскадре линейных кораблей первого ранга даже речи быть не может. По крайней мере, в ближайшее время. Конечно, я допускаю, что царь пожелает любой ценой создать большой морской флот и вложит в него все свои средства. В этом случае лет через десять-пятнадцать у него что-нибудь получится. Но нужно помнить о том, что оборотной стороной такого решения станет совершенное разорение казны. А значит, Петр никогда не пойдет на такой шаг без острой необходимости.

– Хороший союзник, – усмехнулся Людовик.

– Ваше величество, – после небольшой паузы произнес Жан-Батист, – а вы знаете, я думаю, что Петр все же сможет помочь нам.

– В самом деле? – с сарказмом и некоторым снисхождением улыбнулся король. – Как же? Его армия мала и не может далеко уходить от своих баз. Боевые припасы на исходе. Флота нет. Казна ничтожна.

– Он очень предприимчив и находчив. Как вам известно, англичане разорвали с голландцами личную унию и утвердили Ганноверскую династию. А это значит, их старые противоречия снова в силе. На чьей стороне стоит царь? Голландской. Причем настолько однозначно, что это не вызывает никаких сомнений.

– Ты полагаешь, что Петр попытается учинить англичанам какую-нибудь гадость, отрабатывая дружбу с голландцами?

– Уверен, – твердо сказал Кольбер. – Только не знаю какую, где и когда.

– Дай Бог, дай Бог, – задумчиво произнес Людовик. – А то мне эта война с Габсбургами совсем не нравится. Кстати, как продвигаются переговоры о закупке у Петра новых образцов оружия?

– Увы, он пока отказывается продавать, мотивируя это тем, что еще не смог полностью вооружить свою армию. Но считает, что в будущем это будет возможно и реально.

– И как долго нам ждать?

– Это зависит от исхода Северной войны, – пожал плечами Жан-Батист Кольбер.

– В самом деле?

– Так сказал Петр, – развел руками министр. – Это его слова.

– Хитрый византиец, – усмехнулся Людовик, понимая, что этот юноша пытается поймать его на крючок. И недурно, кстати, пытается.

Глава 10

27 апреля 1703 года. Остров Котлин

Петр стоял на берегу и с видимым интересом рассматривал в зрительную трубу устье Невы. В прошлой жизни он не раз бывал в Санкт-Петербурге, а тут – впервые, и его цепляли, интриговали пустые берега, вызывая в памяти массу самых различных воспоминаний и аллюзий.

– Государь, – обратился к нему Меньшиков, – к тебе Снегирев прибыл…

Царь обернулся и слегка рассеянным взглядом мазнул по гостю. Иван Снегирев, очередной самородок, найденный царем на просторах России, явно нервничал. Архитектор-самоучка, прошел весьма недурной курс обучения в недавно созданном МГУ. Причем, что примечательно, часть лекций читал лично Петр. Отчего Снегирев чувствовал себя сейчас словно студент на экзамене… в очередной раз.