Литературный Власовец - Гитлер в Москве Страница 11

— О, я гляжу к нам и Гитлер пришел, — задорно начал он, но тут же осекся, когда фюрер неодобрительно посмотрел на него, но тут же вышел из неловкого положения, — извините, вы просто очень похожи.

— Ничего, — как ни в чем не бывало улыбнулся фюрер, говорил он стараясь усилить акцент, — я всего лишь немецкий театральный актер. И как вы заметили играю как раз Адольфа Гитлера.

— Да было бы интересно, если бы на каком-нибудь корпоративе вместе со Сталиным вышли бы и вы, — сымпровизировал экскурсовод и все засмеялись. Дальше все прошло нормально, даже запланированный обед в ресторане. Впрочем блюда были очень скромные как в столовке. А вот цена зашкаливала, если гость хотел заказать что-то что заходило за рамки обеда экскурсантов.

— Палимся фюрер, — с иронией заметил Виктор, когда они возвращались к его машине.

— Что? — не понял Гитлер. А Мюллер уточнил, — это жаргон или как у вас говорят сленг?

— Да, — кивнул Виктор, — в смысле вам надо поменьше мелькать в своем обычном имидже.

— Вобщем бейсболку не снимайте, — не стал вдаваться в подробности Виктор. Но по пути их ждало еще небольшое приключение. Они застряли в пробке, когда по пешеходному тротуару стали проходить молодые люди в черной, очень похожей на эсэсовскою формой, другие несли свернутые знамена.

— Кто это? — спросил фюрер.

— Русские фашисты, — спокойно ответил Виктор, — что-то слышал из Интернета, у них здесь где-то недалеко мероприятие намечено.

— А это возможно — посмотреть на них? — не унимался Гитлер.

— Почему нет, конечно, но учтите, могут и по морде дать, — ответил Виктор.

— За что? — не понял Мюллер.

— За то что вы им не понравитесь. У нас как в том анекдоте, бьют по морде, а не по паспорту. Впрочем если скажете, что вы немцы — может наоборот, зауважают.

— Давайте взглянем. Мне интересно, почему на родине идеи национал-социализма, он до сих пор под запретом, а у вас, воевавшим с ним и победившим Германию сейчас вдруг он возник.

— Это не национал-социализм, — усмехнулся Виктор, — это обыкновенные гопники прикрывающиеся высокими идеями. Они не такие как ваши штурмовики в 28 году. Это социальное противостояние. И поэтому власть их как бы не трогает. Все просто. Социальная напряженность между бедными и богатыми, и национальная — заметили наверно, сколько у нас кавказцев, и других инородцев. Все это и выливается в национализм, здесь принявший нацистские атрибуты. На самом деле, скины — те же хулиганы, но оправдывающие себя великими идеями. Мол они морду бьют не просто так, а за идею, но при этом не забывают ограбить жертву. Есть конечно и фанатики, кто действительно принял идеи русского фашизма, но таких ничтожно мало — единицы. А остальной молодежи, как я вам и показывал — все пофиг. Пиво, девки и чтоб работать поменьше.

— Ну чтож, давайте заглянем, думаю вас пропустят, — улыбнулся Виктор, и повернув припарковал свою машину в переулке, — но если появиться милиция, то сразу к моей машине и ходу.

— Договорились, — и довольный фюрер с шефом гестапо, вышли из машины и пошли по направлению к зданию, куда стекались ручейки молодежи в черной форме.

ДК культуры «Строитель», арендованный для массового «патриотического мероприятия».

Тот же день.

На входе их тормознули.

— Ваши приглашения?! — сурово спросил бритоголовый молодчик.

— Извините, мы из Германии, — вышел вперед Мюллер, немецкий акцент сильно помогал ему показать что он действительно иностранец, — хотели бы присутствовать на этом мероприятии.

— Да? — громила явно не знал что делать, тогда фюрер, снял бейсболку и резко сказал:

— Итак, неужели у вас не найдется трех свободных мест?! — с нажимом произнес он. Все-таки фюрер умел убеждать, иначе бы не пробился так высоко, так как охранник сразу вытянулся и уступил дорогу:

— Конечно, — только и сказал он.

Они вошли в зал, вернее это когда-то был кинотеатр, а сейчас, превратился просто в арендуемое помещение. Прошли присели на свободные места. Сразу начали выступать ораторы — мужики лет сорока, с очень хорошо подвешенным языком. Молодежь, парнишки лет 15–19 дружно вскидывали руки по окончании очередной речи и орали «Слава России!!». И при этом не забывали попивать пиво из «баллонов». Мюллер тихонько, стараясь быть незамеченным сделал несколько снимков, а затем включил на фотоаппарате режим диктофона начал записывать речи выступающих. Гитлер сидел и мрачно смотрел на это действо. Наконец он не выдержал, и довольно громко сказал:

— Это не речи, а какое-то социал-демократическое словоблудие!

— Может ты лучше скажешь! — к нему повернулся толстяк лет семнадцати, но взглянув на фюрера, осекся.

— Могу и сказать! — запальчиво выкрикнул Гитлер. Тут на него обратили внимание уже все соседи.

— О, так это же Гитлер, — сказал какой-то парень, уже довольно нахлебавшись дешевого пива.

— Так пусть двинет речь, — предложил другой, не менее пьяный, сейчас им поднадоели их вожди и хотелось более интересных зрелищ.

— По-моему нам надо уходить, — тихо сказал Мюллер, и Виктор был с ним полностью согласен. Но уйти им не дали, все больше человек оборачивалось в сторону фюрера и начинали пялиться на лидера Третьего Рейха. Кто-то прокричал «Фюрер — давай речь!». А остальные подхватили «Фюрер-речь». Поняв, что выкручиваться придется теперь самому, тем более что он их втянул в эту аферу Адольф Гитлер встал и громко сказал:

— У меня нет нарукавной повязки!

Ему тут передали повязку РНЕ. Он не торопясь одел ее, снял бейсболку, передав ее Мюллеру. И начал выходить к трибуне, все как-то не сговариваясь стали хлопать в ладоши, словно приветствовали певца или кинозвезду. Руководство этого митинга только недоуменно смотрело и ничего не предпринимало, прекрасно понимая на что способна пьяная молодежь, если ей что-то не понравиться. Но как только Гитлер занял место на трибуне и вскинул руку, наступила тишина. «Вот оно — повелевание толпой, которому он долго учился», — подумал Виктор. А дальше началась речь. В принципе фюрер говорил банальные вещи, что дух молодежи должен быть высок, что за ними будущее, что они строят сейчас то, что потом станет основой, и так далее. Но вот как он это преподносил, это надо было видеть. Фюрер играл настоящий спектакль. «И ведь нигде не учился, только свои наработки», — подумал Виктор. Под конец зал рукоплескал. А некоторые кричали «Хайль Гитлер!», фюрер же торжественно удалился. Вместе со своими сопровождающими. И только на улице садясь в машину Виктор облегченно вздохнул.

— Адольф, — буквально набросился на Гитлера шеф гестапо, — это было неразумно, скажу больше, глупо. Я не узнаю вас. Авантюризм и мальчишество чистой воды.

— Да, признаю Генрих, я увлекся, но мне было уж очень любопытно посмотреть на этих людей. И вы правы Виктор, это просто сборище пьяной молодежи, а не национал-социалисты. Но по крайней мере они слышали настоящую речь, кроме той белиберды, которую им говорили их ораторы.

— Ладно, поехали, — прервал их перепалку Виктор, проезжая уже рассосавшуюся пробку.

Москва. Кафе «Радуга», около метро Нагатинская.

Июль 2008 г.

Уже поздно вечером в маленькой кафешке собралось несколько скинов, несколько только что приехали с очередного «партийного» мероприятия, и конечно изрядно «навеселе».

— Пацаны, прикиньте, у нас сегодня сам Гитлер выступал, — заплетающимся языком сказал один из парней, — такую речугу толкнул, я аж заслушался!

— Че, правда? Настоящий? — не понял один вопрос «командир». Сам он на «партийном мероприятии» не был, ввиду тесного общения с девушкой из их движения. Доносчик, а как же без него, выслушав эти бредни «махнул рукой на всех этих скинов». Очень, и очень поддатых скинов.

— Какой настоящий? Он же лет пятьдесят назад помер, — не согласился более трезвый приятель.

— Погоди, а на каком языке он вам речь говорил? — спросил третий.

— На русском, на каком же еще, — ответил тот, который был на собрании.

— Тогда точно актер, фюрер не знал русского языка, — многозначительно произнес трезвый, догоняясь, очередной стопкой водки. И они были правы. Фюрер этого мира действительно не знал русского языка, поэтому никто на подобное событие не обратил внимания.

Москва. Свиблово, жилой дом.

Июль 2008 г.

Вечером они сидели за чашкой чая и говорили.

— Скажите Адольф, что вы сделаете первым делом когда вернетесь? — поинтересовался с хитрой улыбкой Виктор, — мне просто интересно.

— Расстреляю Гиммлера и Геринга, — серьезно ответил Гитлер, по спокойному лицу Мюллера стало понятно, что он в курсе этого решения фюрера, — они мои реформы точно не поддержат.

— А что так сурово? — удивился Виктор, — отправили бы их просто в отставку.