Честь и Доблесть (СИ) - Анпилогов Андрей Страница 11

Лексия усмехнулась и посмотрела на сестру:

– Если у тебя глаза, как тарелки, это ещё не значит, что ты обладаешь чудесными способностями…

Я хотел улыбнуться, но вспомнил, как взгляд Беатрис рождает вокруг меня электрическое поле, и не стал этого делать…

Я молчал и старался не смотреть на неё.

Девушка же, напротив, раздосадованная этим моим невниманием, прожигала меня своими действительно огромными глазами.

– У меня бывают трансляции… Так вот, молодой человек, мне стало известно о вас нечто из ряда вон выходящее, но если вы так боитесь взглянуть на меня, то ничего и не узнаете…

– С чего это вы взяли, ваше сиятельство, что я боюсь на вас взглянуть; просто не хочу попасть под ваше очаровательное влияние… – выкрутился я.

– Браво, Альбер, а то, в нашу Беатрис многие влюбляются с первого взгляда, уж лучше не смотреть… – сказала Лексия. – Спокойней будет…

Беатрис просияла.

– Влюбиться и попасть под влияние – разные вещи, – сказала она. – Любовь, может оказаться большим несчастьем в жизни нелюбимого человека… Будем считать, что мы договорились, не буду более смущать столь робкого великана…

Но прежде чем уйти, она сказала с победоносной гримаской:

– Кстати, насчёт моих способностей… Я, господин алхимик, знаю, что у вас осталась ещё одна такая вещица для вызывания огня, что вы подарили нашему коннетаблю, только она оранжевого цвета…

Мой рот открылся сам по себе, и мне не сразу удалось его закрыть…

– Вы побывали в моей комнате, в моё отсутствие? – спросил я.

– Вы за кого меня принимаете, – ответила Беатрис, скривив презрительную гримаску. – Я просто могу видеть предметы на расстоянии… правда иногда, в определённом настроении… Это и называется медиум, если вы не знали… Я думаю, что скоро смогу одним лишь взглядом остановить арбалетную стрелу, как это делали рыцари из Ордена тамплиеров…

– А если стрела проткнёт твою костлявую грудку, тогда что? Кому-то из-за тебя идти на эшафот… – сказала Лексия улыбаясь.

Глаза Беатрис вспыхнули гневом, вероятно из-за определения "костлявую грудку".

– Иди, учи свои уроки, и не морочь нам головы своими сверхъестественными способностями, которых нет… – спокойно сказала Лексия.

– Ты просто завидуешь моим успехам, – парировала Беатрис и покинула нас; но демонстративно обернулась через пару шагов, и заявила с очаровательной улыбкой:

– Я всё равно поеду в Германию, учти это, Лексия… Папа за меня…

Пройдя ещё несколько шагов, она снова обернулась и добавила, скривив губки, с явным намерением задеть меня:

– Кстати, и все наши рыцари за! Кроме, пожалуй, этого алхимика…

– Она, кажется, на меня чем-то обижена? – спросил я Лексию.

– О да! Вчера, когда она сошла с мраморной лестнице и начала с вами разговаривать, вы должны были поцеловать её руку, она графиня… впрочем, вам, Альбер де Монт, это простительно – вы же спустились с гор…

Весь остаток этого дня я был в полнейшем недоумении, мягко говоря…

Я сидел на кровати в своей комнате и смотрел в камин с таким чувством, словно только что о мою голову вдребезги разбили крепкий деревянный бочонок, а мой череп остался цел и только продолжал гудеть от удара…

Мне не верилось, что эта девушка могла прийти из своего замка сюда, в казармы, и порыться в моём рюкзаке, в моё отсутствие… Думалось мне с одной стороны…

"Хотя, почему бы и нет?! Девушка она смелая; к тому же дочь графа Дебюсси, которому здесь принадлежит всё и вся… знает, где расположена моя комната… У неё возник непреодолимый интерес заглянуть в такой удивительный мешочек чудаковатого алхимика иностранца, когда тот отправился с Гастоном за шпагой…" – думалось мне с другой стороны, но мало верилось…

Надо было проверить её на удивительные способности ещё раз…

Я чувствовал, что могу влюбиться в неё, как говорится, без памяти… Но я очень дорожил своей памятью и своей волей; поэтому и решил поставить между нами невидимую заслонку… и, дал себе установку – держаться от неё подальше…

Надо признать, что я добился значительных успехов меньше чем за неделю, пребывая здесь, в пятнадцатом веке. Во-первых, меня признали за незаурядного алхимика; во-вторых, я зачислен в гвардию короля с ежемесячным жалованьем и крышей над головой; в-третьих, мне нравятся люди, что меня окружают; в-четвёртых, игра слов – чертовски везёт… Но, смогу ли я стать достойным воином… Идёт война. Здесь надо убивать врага, или самому погибнуть…

На следующий день, сразу после переклички, все бойцы из отряда Гастона прошли в дальней конец двора, к кладовым постройкам замка, где на большом дубовом столе лежала карта Франции и всех прилегающих территорий. За столом сидел сам граф Дебюсси и ещё двое офицеров из его первой роты гвардии короля (всего в ней было шестьсот солдат). Меня подозвали поближе к графу, и я начал показывать маршрут движения нашего отряда:

– От Парижа мы направляемся на северо-восток, через город Реймз; далее, через герцогство Люксембург; затем в германские земли – в город Трир; и в город Майнц, конечная точка нашего пути, где живёт знакомый мне алхимик Иохим, – сказал я уверенным тоном, с большим облегчением отметив про себя, что карта на этом дубовом столе совпадает с картой на моём смартфоне…

– Мы хорошо помним, как люксембуржцы продали нашу Жанну за десять тысяч ливров… – сказала Лексия.

– Но сейчас они на нашей стороне, – сказал граф Дебюсси, – и хорошо знают мундиры гвардии короля Франции..

– В случае проблем на какой-либо заставе, мы пройдём её с боем… быстро и легко, – сказал Гастон.

– В парижском университете, особенно на факультете естественных наук, проявили большой интерес к поездке нашего отряда к германским алхимикам. Как я и ожидал, господа, значительная часть денег для нашего похода была собрана моей младшей дочерью Беатрис при помощи её университетских друзей; и передана мне с непременным условием разрешить Беатрис отправиться в Германию вместе с отрядом Гастона. Она имеет дар провиденья, как вы знаете, и говорит о том, что эта экспедиция необходима и безопасна; а французскую армию ждут большие успехи в ближайшие годы…

В этот момент из дворца вышла сама Беатрис и направилась к столу с картой.

Бойцы из отряда Гастона очень шумно приветствовали юную графиню и решение графа, и отсалютовали шпагами при её появлении с гораздо большим энтузиазмом, чем при недавнем визите самого коннетабля; но я не вытащил свою шпагу, как и тогда, на мраморной лестнице, не поцеловал её руку…

Беатрис Дебюсси сразу заметила меня, и старалась поймать мой взгляд, который я упорно отводил. Этот её настойчивый взгляд действительно необыкновенных глаз, как накинутая петля, от которой трудно будет освободиться… это я чувствовал и знал точно…

Я стоял за спиной графа Дебюсси и рассматривал большую и подробную карту Франции и граничащие с ней земли. На северо-востоке от Парижа начиналась гористая местность, что как нельзя кстати соответствовало моей легенде"…спустившегося с германских гор"…

Как только юная графиня подошла поближе, я начал от неё удаляться, насколько было возможно… Но она не выпускала меня из поля своего зрения, как куропатку из-под прицела арбалета.

И как не вспомнить здесь вернейшие слова великого А.С. Пушкина "Чем меньше женщину мы любим…" Беатрис, не сворачивала со своего пути, и приближалась ко мне с победоносной улыбкой.

Как известно, лучшая защита – это нападение; и когда она оказалась совсем рядом, я сказал:

– Рад вас видеть, уважаемая графиня, я всё ещё не могу поверить в ваши удивительные способности… Чтобы развеять все мои сомнения, не могли бы вы угадать, что сейчас лежит на столе в моей комнате? – спросил я с приветливой улыбкой.

Графиня несколько удивилась моему вопросу, но сразу ответила:

– Состояние ясновидения возникает у меня само по себе, иногда; и я не могу, пока ещё, вызывать его при помощи своей воли… – сказала Беатрис, пронзая меня своим обжигающим взглядом.