Тринадцатый апостол. Том II - Алексей Викторович Вязовский Страница 11

когда я прокашлялся, то впервые за долгое время смог вздохнуть полной грудью. Это просто чудо: я дышу, как все нормальные люди! Тебе, здоровому человеку, никогда не понять этого счастья… — он запнулся, украдкой вытер глаза от набежавших слез, и потом, помолчав, продолжил — Всю жизнь меня окружали лекари, но они могли лишь на время облегчить мои страдания. А порой это было совершенно невыносимо. Признаюсь — часто я даже подумывал о самоубийстве, не желая влачить жизнь калеки.

— Луций, никогда не смей думать о самоубийстве! Никогда. Это самый страшный грех. Потому что Бог дает нам страдания и испытания не для того, чтобы мы трусливо бежали от них. И эта тяжелая ноша, что нам дается, всегда по силам человеку, поверь. Просто мы сами до конца не осознаем всей силы своего духа и своей человеческой стойкости.

Сенека встал и с достоинством мне поклонился.

— Благодарю тебя, Марк Луций Юлий! Отныне и до конца жизни я твой вечный должник.

— Простого человеческого «спасибо» мне вполне достаточно, Луций. А благодарить ты должен нашего Бога, который дал мне силу исцелять. Значит, он решил, что чаша твоих телесных страданий испита до дна. Но помни: отныне твоим образом жизни должна стать разумная умеренность во всем — это залог и телесного здоровья, и душевного. Забудешь это, сорвешься — и твоя болезнь может в любой момент вернуться.

Стремясь закончить разговор, который смущает нас обоих, я делаю попытку отвлечь внимание стоика от вынесения мне торжественных благодарностей.

— О, смотри, Луций, уже Нил!

Канал и правда, закончился. Теперь мы вышли в широкий приток Великой реки. Только тут я понял, насколько густо населен Египет. Понятно, что вся жизнь древней провинции сосредоточена вокруг Нила-кормильца, но сейчас я видел, что берега реки буквально пронизаны бесчисленными искусственными протоками. Тут и там на возвышенностях стояли небольшие деревни. Тысячи грузовых и рыбацких лодок сновали по Нилу. Нас приветствовали белозубыми улыбками, рыбаки предлагали купить свой улов.

Разглядывая проплывающий мимо Египет, я начал понимал, насколько ничтожна здесь власть римлян. Просто в силу нашей малочисленности. Всего-то один легион. Египтяне провожали нас взглядами и снова занимались своими делами. Казалось, что им вообще нет никакого дела до нас. Куда и зачем направляются вверх по Нилу римские триеры, их как-то мало интересовало. Люди жили своей обычной жизнью, которая мало изменилась здесь за века и тысячелетия. Если только власть жрецов несколько ослабла.

Триеры шли на веслах, но против течения, и с попутным ветром тоже была напряженка — ставить паруса даже не было смысла. По моим прикидкам скорость наша была не больше 6 узлов — т. е. от силы километров десять в час. Но это все равно не сопоставимо со скоростью легиона, передвигающегося пешком в полном боевом снаряжении. Расстояние, которое пеший легионер преодолевает за день, мы успевали пройти за три-четыре часа. И это, конечно, радовало. Еще бы жаркое солнце не палило так нещадно, и слепни не кусались, вообще было бы все прекрасно.

Мы уже миновали города Навкратис и Андрополис, когда к нам с Сенекой подошел легат. Он с любопытством посмотрел за борт, где в мутной воде за нашей триерой неотступно следовал параллельным курсом самый настоящий, огромный нильский крокодил. Кассий хмыкнул и покачал головой, наблюдая за легионерами, нашедшими себе развлечение.

— Потеряете пилум, вычту из жалованья.

Парни несколько раз пытались «загарпунить» гада копьем, привязанным к веревке, но все бестолку — хитрая бестия держала дистанцию, и пилум, даже долетев, легко отскакивал от бронированной шкуры, не нанося ей никакого вреда. Крокодил просто исчезал под водой, а потом снова через некоторое время всплывал в другом месте. Казалось, что наглая рептилия просто насмехается над нами.

— Марк, а расскажи мне еще про Иешуа Назаритянина — неожиданно попросил легат.

— Решил креститься, Максимус? — полюбопытствовал я, вставая и разминая ноги.

— Нет, я чту римских богов — вздохнул Касий, шлепая себя по шее. Слепни и правда, жизни не давали — Но в боге, который отдал своего сына ради вечной жизни людей, что-то есть.

Попытался разглядеть ауру Максимуса, но сегодня взгляд уже начал «сбоить» — я здорово потратился на очищение книги и лечение Сенеки.

— А ты так уверен, что римские боги существуют? — насмешливо спросил я — Мы же позаимствовали свой пантеон у греков и египтян, только имена богов поменяли.

— Опасные речи ты ведешь, Марк — Максимус внимательно прищурился на меня, поправил в ножнах паразониум, парадный меч с рукояткой в форме орла — Сходу назову сразу несколько римских законов, которые ты этим нарушаешь. Неужели ты посмеешь отрицать и божественность Августа?!

Сенека поморщился. Ему тоже не нравился этот странный разговор, больше похожий на какую-то гнилую провокацию. Но прогибаться под упертого легата я не собирался.

— Да, я вообще отрицаю всех римских богов — спокойно возразил я — Есть только один Бог в трех ипостасях — Отец, Сын и Святой Дух! О нем и буду свидетельствовать, несмотря ни на что.

— Ты дупликарий, слишком много на себя берешь! — полыхнул гневом легат — Сейчас кликну свою охрану и…

— Что ж… Прикажи арестовать меня, Кассий.

Я посмотрел за борт, нашел взглядом крокодила, что следовал за нами. Его простенькую ауру я видел отчетливо. А что если… Нет, номер, как с конем Марона, тут уже не пройдет. Выпущенный мной «щуп» энергии просто сразу рассеивался в толще мутной воды. Да, и сил на подчинение этой огромной туши у меня сейчас не хватит.

Поднял голову вверх, рассматривая кружащих над нами чаек. Я попытался разделить «щуп», и у меня получилось! А если еще раз его раздвоить? Поднял руки, уставился вверх, захватывая сразу десяток белоснежных птиц «в плен», и притягивая их к себе. Туповатые чайки послушно садились мне на плечи, на руки и даже на голову, но продолжали при этом гортанно орать во все свои птичьи глотки.

Вокруг нас начали собираться легионеры, шум и птичий гвалт все нарастал. Подошла пара знакомых трибунов ангустиклавиев, но они сразу же испуганно подались к бортам триеры, чтобы их не задели крылья птиц. А вот легионеры из центурии Лонгина, имевшие счастье наблюдать в Иерусалиме мой трюк с поклоном коня Аппия Марона, начали