Владыка (СИ) - Седых Александр Иванович Страница 11

Знаменная группа нагло прошествовала в центр зала и рядком расположилась возле установленного позади ораторской трибуны парагвайского государственного флага.

Эхо от звуков шагов смолкло, и в повисшей напряжённой тишине в зал вошёл Ронин. Алексей был в привычной чёрной полурясе, а на груди, раздражая фабрикантов и министров, сверкал золотой наперсный крест.

— Синьор Ронин, что означает эта демонстрация флагов? — не вставая с кресла, вальяжно махнул рукой в сторону знаменной группы Лукас Гутиэрос, самый дерзкий из министров.

— Отражение реальности, — заняв место на трибуне, развёл руками истинный владыка Парагвая. — У каждой политической силы должен быть свой символ. Общество Парагвая стало очень разнородно: на крайнем западе Гран Чако расселяются бывшие красноармейцы, чуть ближе строятся поселения анархистов, центральный и южный край равнины занимают казаки, восточную часть Гран Чако осваивают другие русские эмигранты. Изгои ностальгируют по символам старой империи, потому и флаг у них с казаками общий — бело–сине–красный триколор. Ну а вторую половину государства населяют приверженцы традиционного Парагвая. По справедливости, теперь все флаги представлены в парламенте.

— А по конституции?.. — не согласился министр.

— Устаревшей конституции, — подняв указательный палец, прервал Гутиэроса Алексей. — Поэтому законы Парагвая нужно менять, иначе не избежать политических конфликтов.

— И как же нам мирно ужиться? — оглянувшись на притихшее собрание, заручился молчаливой поддержкой оппозиции смельчак.

— Каждому молиться своему богу, и не ходить со своим уставом в чужой монастырь, — Алексей указал на тут же присутствующих глав религиозных концессий. — Живут же в Асунсьоне без драк: католики, христиане, мусульмане и евреи. А скоро ещё и буряты–буддисты с бароном Унгерном прибудут. Ну так приверженцы другой веры не лезут же в грязных башмаках под своды мечети, и индейцы–язычники не водят хороводы вокруг костра в католическом храме — каждый уважает чужую веру и традиции. Вот так и в государственном устройстве надо — в каждой общине свои законы, но не в ущерб добрым соседям.

— Так это же анархия какая–то получится, — скорчил недовольную гримасу генерал полиции.

— Не какая–то, а анархистско–казацкая федеративная республика, — охарактеризовал суть нового государственного монстра новатор. — В которой будет представлен полный спектр систем социального обустройства регионов: социалистические колхозы крестьян–красноармейцев, анархистские коммуны, казацкие общины, капиталистические фермерские хозяйства. В промышленности тоже будет внедрён разнообразный набор методов хозяйствования.

— Как же сможет сочетаться священное право частной собственности с разбойничьей вольницей анархистов и пролетарским обобществлением имущества социалистов–коммунистов?

— Христиане же соседствуют с магометанами и поклонниками других богов, — широким жестом руки указал Алексей на глав разнообразных религиозных концессий Парагвая. — И все священнослужители вместе ведут своих адептов к благодати божьей. Ибо не лезут со своими религиозными догмами к чужим верующим. Вот и нам всем, синьоры парламентарии, нужно взять пример с благочестивых мужей.

— Уж больно мудрёно ты закрутил, батюшка Алексей, — оглянувшись и получив молчаливое согласие зала, возглавил дискуссию Гутиэрос. — Можно ли от духовных ценностей перейти поближе к материальным. Ведь большинству граждан плевать, какому богу молится добрый сосед, если самим спокойно и сытно живётся. Но вот будет ли мир и процветание в одном государстве с различным социальным строем?

— В разных регионах будет своё общественное устройство, — приступил к конкретике утопист–анархист. — А также своеобразные законы и выборные представители местной власти. Внутри территории граждане живут вольно, как постановит общество, но вот чтобы попасть в чужой регион, нужен будет паспорт и разрешение от этих властей. Ну это, словно переход через государственную границу. Тут, если власти чужого региона не запрещают свободного посещения своей земли, то можно вольно шастать, а, если соблюдают строгость пропускного режима, то нужно особое разрешение. Паспортно–визовый режим позволит контролировать миграцию населения. Нежелательные политические элементы могут быть отсеяны или ограничены в правах. Например, дано разрешение лишь на транзит через территорию района или ограничено время пребывания и места посещения.

— Это каждому нужно будет иметь паспорт с фотографией, и делать отметки на страницах? — прикинул в уме, какую финансовою выгоду может получить полицейское ведомство министр внутренних дел, и его физиономия расплылась в мечтательной улыбке. — А всех вредных и подозрительных личностей можно не пустить или быстренько выдворить с подконтрольной территории, с запретом на повторное посещение.

— В каждом монастыре — свой устав, — подмигнул Алексей и хитро улыбнулся. — А уж за пропаганду чужой религии — увесистый пинок под зад.

— Но ведь не в монастыре живём — не отгородишься, — горестно вздохнул полицейский генерал.

— А это уж каждый волен охранять свою землю по собственному разумению, — развёл руками Алексей. — Кто колючей проволокой, кто степными конными дозорами или патрулями в жилой застройке. Да и надо ли так тщательно сторожить весь периметр района, когда удобнее контролировать только уязвимые места. Моё предложение: строго охранять лишь государственную границу республики и даже ввести платный визовый режим для иностранцев.

— Платный? — сразу оживился министр финансов Парагвая, Паскуаль Венегас.

— Да, надо держать под неусыпным контролем всех прибывающих в страну иждивенцев, — полил сладкую патоку на тарелку финансиста хитрый магнат. — Чего это иностранцы бесплатно топчут бульвары нашей столицы и отнимают работу у местного населения. Пребывание любого чужака должно быть регламентировано, ограничено по времени и обложено налогом. И все средства от него переданы местному муниципалитету.

— А как же быть с волной русских эмигрантов? — ехидно ухмыльнувшись, уколол Гутиэрос.

— Любой эмигрант должен получить регистрацию и ограниченный срок бесплатного времени поиска работы, — невозмутимо парировал укол Алексей. — Если не устроится на работу или не пожелает её искать, то будет считаться туристом и подлежать усиленному налогообложению. Но даже, если иностранец будет работать, то, помимо подоходного налога, обязан доплачивать налог на иностранного гражданина. Только получив гражданство республики, он будет избавлен от дополнительного бремени.

— Синьоры, в Асунсьоне не место для бродяг и нищих! — охотно поддержал полезную инициативу Паскуаль Венегас. Министр финансов сразу смекнул, что налог в полном объёме пойдёт в столичный бюджет.

— Мне тоже нравится эта идея с налогом и регистрацией, — энергично закивал Гутиэрос, отчего на генеральском мундире завибрировали золотые аксельбанты. — Однако как же быть с матросами иностранных судов, многие буяны не захотят платить дармовые сборы.

— Синьоры, мы же цивилизованные люди и понимаем чаяния истосковавшихся по берегу матросов, — улыбаясь, лукаво подмигнул Алексей. — Для дорогих гостей в Асунсьоне, в районе речного порта, будет создан район культурного досуга. Никакие визы для посещения злачных мест в особом административном районе не нужны. В этом, воистину свободном порту, не будут действовать не то что законы парагвайского региона, а, вообще, какого–либо государства. В портовых кабаках разрешены рукопашные бои. В притонах нет ограничений на употребление любых одурманивающих средств. Любвеобильные сеньориты ублажат, за щедрые денежные подарки, капризы похотливых клиентов. Игорные дома и казино гостеприимно распахнут двери. Рестораны побалуют изысканной кухней и усладят слух весёлой музыкой. Магазины завлекут изобилием контрабандных товаров. Нигде в мире гости не найдут более приемлемых цен, ибо нелегальные бизнесмены со всего света будут посылать в Асунсьон самую ценную добычу для распродажи.

— Этакая пиратская гавань, как была в прошлые века на острове Тортуга? — недовольно поморщился парагвайский полицмейстер и беспокойно заелозил задницей по креслу.