Шаровая молния 3 - Александр Викторович Горохов Страница 11

А пимокатня, построенная бывшим ссыльно-поселенцем, оказалась для посёлка очень даже кстати. Мало того, что в валенках, скатанных Демьяновым, теперь чуть ли не половина Урал-Дачи щеголяет, так ещё часть готовых валенок завод закупает, чтобы отправить на фронт. Не за деньги закупает, в счёт оплаты за шерсть, о поставках которых директор завода договаривается с башкирами. Тем ведь тоже телеги и сани в хозяйстве нужны, вот и расплачиваются за них овечьей шерстью. В общем, всем хорошо: и башкирам, и заводу, и Демьянову, и красноармейцам на фронте, которым демьяновские валенки достаются. Ведь зима нынче суровая: даже речка Сержанка насквозь промёрзла, что, по словам старожилов, с момента основания посёлка только однажды случалось, и Егору с тринадцатилетним Данилой приходится воду на санях километра за полтора возить.

Фрагмент 5

9

На приём к бывшему подчинённому, а ныне наркому боеприпасов, майору ГБ Демьянову удалось пробиться с большим трудом. Загрузка Дмитрия Фёдоровича была такой плотной, что в приёмной пришлось трясти мандатом Уполномоченного ГКО. Впрочем, таких бумаг помощники Устинова повидали немало, но совсем игнорировать их обладателей не могли. Так что Николай всё-таки прорвался на пятнадцать минут в заветный кабинет. С письмом на председателя Совнаркома товарища Сталина с просьбой принять решение о начале мелкосерийного выпуска патронов размерностью 23×115 миллиметров для новых авиапушек конструкторов Нудельмана и Рихтера. С приложенными актами испытаний этих пушек и описанием техпроцесса переобжимки снарядов в гильзу от патрона противотанкового ружья.

Акты испытаний… Полноценные заводские испытания и частично лётные удалось провести лишь на «одностволке». На «двустволке» же — толькол заводские, да и то не по полной программе, поскольку не хватала патронов. А Яковлев, нутром почуявший перспективы новой, необычайно скорострельной «машинки», ждал, когда ему предоставят образцы для установки в крылья его истребителей (кстати, и его визой на документах Демьянов запасся).

Устинов почти не «отбрыкивался», пока Николай рассказывал ему о возникших проблемах. Но и особой поддержки идее не высказал, поскольку его отрасль едва справлялась с заявками фронта. В общем, согласился с тем, что бывший заместитель начальника ОПБ-100 нереализуемыми прожектами не славится, а окончательное решение всё равно будет приниматься «наверху». В оставшиеся же две-три минуты приёма посочувствовал Демьянову, потерявшему жену, и поинтересовался, как это горе перенесла Анастасия Кирилловна, несколько лет назад преподававшая ему в институте иностранный язык.

— Крепится. На неё же теперь и почти все заботы о нашей с Кирой дочке свалилась. И преподавание языка в военном училище она не бросила.

Так что теперь и нарком боеприпасов, можно сказать, не возражает. «Осталось уговорить дочь Рокфеллера», как говорили в анекдоте времён первой молодости Демьянова. Ну, вы понимаете, кто подразумевается под дочерью Рокфеллера. И всё-таки закончить цикл испытаний авиационного орудия, в котором отдача одного ствола частично поглощается в процессе перезарядки второго.

Для этого пришлось ехать в ОКБ-16 и в очередной раз орать на Таубина, проявившего ревность к успеху подчинённых. Орать, грозиться полномочиями Уполномоченного ГКО, обвинять во вредительстве.

— Вы хоть знаете, Яков Григорьевич, что ходили по лезвию бритвы? Что если бы не я, то к середине мая прошлого года были бы уже арестованы как вредитель, потративший огромное количество народных денег и не принёсший никакого результата? То, что сделали вы с Михаилом Никитовичем, мало чем отличается от поговорки «гора родила мышь». Догадываетесь, что стало бы с вами, когда враг приблизился к Москве? И теперь, когда представители вашего конструкторского коллектива создали по-настоящему революционное оружие, способное многократно увеличить боевые качества советских истребителей, вы вставляете им палки в колёса. Думаете, после доводки МП-6 и удачных испытаний гранатомёта вы выпали из поля зрения соответствующих о́рганов? Самим работать нужно и не мешать работе других.

Была, конечно, у Демьянова и «замануха» для начальника ОКБ-16, но он её приберёг до того момента, когда Таубин пообещает «дать зелёную улицу» изделию Нудельмана и его помощников. Нет, не поддерживать на всех уровнях, как можно подумать, а просто перестанет мешать.

— Это ещё нужно доказать, что их авиапушка способна хотя бы стрелять.

— Так не мешайте тем, кто пытается это доказать. Или вы думаете, что пока я лежал в госпитале, ваши указания «боеприпасникам» оставались без внимания? Вот подписанные бумаги на то, что нужные Нудельману, Рихтеру и Суранову патроны они теперь получат и без вашей помощи, — вынул из планшетки стопку документов Николай. — Пусть позже, чем это могло бы быть, не противодействуй вы им. Но если испытания пушки, которую ждёт Яковлев и другие авиаконструкторы, ждёт фронт, не возобновятся немедленно, за задержку их выпуска вам придётся ответить. Это я вам обещаю. И уж извольте сделать так, чтобы возникающие при их проведении трудности решились немедленно.

Бабурин, как уже знал Николай Николаевич, привыкший работать «тормозом» при закусившем удила руководителе опытного конструкторского бюро, пока молчал, и гость, наоравшись вволю, на несколько минут оставил эту парочку наедине друг с другом. А когда вернулся, оба сидели с раскрасневшимися лицами. Значит, «обсуждали создавшуюся ситуацию».

— Теперь я бы хотел исполнить данное мной ещё до госпиталя обещание, — вынул Николай другую стопку бумаг и начал раскладывать их на столе начальника ОКБ.

По памяти устройство АГС-17 «Пламя» он нарисовал давно, несколько месяцев назад, когда у Таубина с Бабуриным появились реальные подвижки по доработке АГ-ТБ. Теперь же этот гранатомёт стреляет на фронте. Пока — только в частях войск НКВД, где уже прошёл войсковые испытания. И теперь запущено его серийное производство на заводе в Вятских Полянах, куда эвакуировали часть оборудования из Загорска.

— Вы хорошо знаете недостатки своего оружия. В первую очередь — это его гигантская отдача, фактически не позволяющая вести прицельный огонь длинными очередями. Второй недостаток — довольно низкий ресурс автоматики — тоже продиктован сильной отдачей. Третий — большой вес, которым, как я понял, вы пытались частично компенсировать отдачу. Тридцать восемь килограммов это, согласитесь, излишне для оружия, к которому необходимо ещё и боезапас таскать. Четвёртый, тоже вытекающий из сформулированных предыдущих — малый боекомплект.

Таким образом, избавиться от этих недостатков можно, если «плясать» от известной вам формулы «эм на вэ в квадрате пополам». А поскольку снижать эту самую «вэ в квадрате» крайне нежелательно, чтобы не уменьшать дальность стрельбы, то, как мне кажется, следует подумать о том, чтобы уменьшить «эм», достигающей у вас почти шестисот граммов. Например, за счёт калибра выстреливаемой гранаты. Скажем, до 30 миллиметров.

— А не вы ли нам доказывали, что даже