Алексей Евтушенко - Сдвиг Страница 12

Вот они!

Я стоял спиной к машине, до которой было десятка полтора шагов, и смотрел прямо перед собой – в конец пустой улицы, пересекающей сквер по левую руку от меня. По ней были проложены трамвайные пути, на которых позади меня и моей машины застыл древний трамвай из двух вагонов красного цвета с разбитыми оконными стеклами. Газетный киоск находился по правую руку и чуть впереди.

Они появились из-за семиэтажного углового кирпичного здания, выходящего одной стороной на сквер, а другой на улицу с трамвайными путями. Легко и бесшумно, словно стая призраков.

Только были это не призраки, а самые что ни на есть реальные собаки. С дюжину особей. До них было метров семьдесят-восемьдесят, и расстояние быстро уменьшалось, так как стая, не раздумывая ни полмгновенья, направилась в мою сторону. Прямо по трамвайным путям.

Сам я не собачник, но собак не боюсь, никаких. Мне всегда удавалось находить с ними общий язык. За тем редким исключением, когда на меня натравливали их специально (бывало и такое). Но здесь был явно особый случай. Если верить газете и собственным глазам, люди в городе Эйнштейне, вероятнее всего, и во всем этом мире вымерли около трех десятилетий назад. Возможно, немногим меньше. Это, в свою очередь, означало, что стая собак, неторопливой трусцой приближающаяся сейчас ко мне, была не просто одичавшей – дикой изначально. С дикими же зверями мне серьезного дела иметь не приходилось, и я совершенно не знал, как себя с ними вести. Поэтому, не спуская глаз со стаи, я вытащил из-за пояса пистолет и, держа его дулом вверх у левого плеча (хотя я практически одинаково владею двумя руками, но предпочтение отдаю левой), пятясь, отступил к машине. Расстояние между нами сократилось метров до пятидесяти, и теперь стало хорошо заметно, что собак и впрямь около дюжины. Все крупные – размером с восточноевропейскую овчарку и больше. Впереди неторопливо плыл вожак. Он был выше в холке и массивнее остальных. Его лобастая башка чем-то напоминала медвежью, короткая густая бурая шерсть с черными подпалинами лоснилась на солнце. От него так и веяло силой и здоровьем. И опасностью.

Он заметил, что я его вижу, но хода не сбавил. Только коротко повернул голову, словно что-то сказал или приказал членам стаи. Собаки тут же разделились на три равные группы. Первая, из четырех особей во главе с вожаком, продолжала двигаться по прямой точно на меня. А вторая и третья взяли соответственно правее и левее, явно намереваясь подобраться с флангов. Все маневры совершались в полной тишине.

Эге, так дело не пойдет.

Я взвел курок. Дождавшись, когда между мной и вожаком осталось примерно пятнадцать метров, поднял «викинг» и выстрелил в воздух.

Не знаю почему, но сразу стрелять в собак мне не хотелось. Они пока не сделали ничего плохого. К тому же было в них что-то неуловимо странное. Повторяю, я сугубо городской житель. Не охотник, не следопыт и даже не какой-нибудь экстремальный турист. С дикими животными сталкивался преимущественно в зоопарке и ничего не понимаю в их привычках и повадках. Но здесь, словно какое-то давным-давно похороненное в глубинах моего генома шестое чувство подсказало: «Не убивай. Только останови. Покажи, что ты сильный и не боишься». Я принял подсказку.

Выстрел грохнул как надо. Оглушительно, жестко и бескомпромиссно. Потянуло сгоревшим порохом. Девятимиллиметровая гильза, сверкая на солнце, прочертила в воздухе крутую дугу и покатилась по асфальту. На этот раз не три, а, вероятно, все тридцать три вороны с возмущенным карканьем поднялись с крыши дома, расположенного за моей спиной. Но я не удостоил их взглядом – следил за вожаком, по-прежнему держа «викинг» стволом вверх.

Вожак, резко замедляясь, пробежал еще несколько шагов, остановился и сел. Остальные немедленно последовали его примеру. Теперь нас разделяло не более десяти метров, и я заметил, какие у этих животных большие и умные глаза. Большие глаза на больших головах. Пожалуй, даже слишком больших. Или нет? Есть же собаки с особенно крупными головами. Сенбернары там или кавказские овчарки. Ньюфаундленды. Да у тех же бульдогов по отношению к телу голова – ого-го! Но здесь передо мной были явно не бульдоги. А также не сенбернары, ньюфаундленды или кавказские овчарки. Я совершенно не специалист, но уж в этих пределах породы различу. Пожалуй, это были все-таки дворняги, поскольку степень их похожести друг на друга была явно меньше такой же степени у собак породистых. Но дворняги… э-э… облагороженные, что ли. В одних явно чувствовалась преобладающая кровь немецких овчарок, в других – ротвейлеров (особенно в очертаниях головы), в третьих, вероятно, лабрадоров, ретриверов или какой-то другой похожей породы. Как было уже сказано, все они обладали очень крупными по отношению к телу головами. Умные глаза. И внушительные пасти, в которых поблескивали крепкие белые клыки хищников, предназначенные отнюдь не для жевания травы и листьев.

– Сидеть! – выкрикнул я, постаравшись придать голосу максимум уверенности. – Молодцы, хорошие собачки.

Мне показалось, или собаки и впрямь быстро переглянулись, а на отдельных мордах появилось нечто вроде ухмылки?

Впрочем, вожак не ухмылялся. Он сидел в десятке метров передо мной и, чуть склонив массивную лобастую голову к правому плечу, казалось, внимательно изучал странное двуногое существо перед собой.

– Человек? – произнес кто-то, как мне показалось, за моей спиной. Ясно и отчетливо.

Я крутнулся на месте, выбросив перед собой руки (в левой пистолет, правая поддерживает левую).

Сердце гулко ухнуло в груди, в кровь выплеснулась доза адреналина, но тревога оказалась ложной. Позади меня не было ни единой живой души. Включая собачью или любую иную, если предположить, что души есть не только у человеческих существ. Одни вороны в небе. Я успел это заметить за те полсекунды, которые мне потребовались, чтобы сделать полный разворот на триста шестьдесят градусов и снова уставиться в глаза вожаку.

– Ты – человек? – снова прозвучал голос.

Вы сидите совершенно один в комнате при закрытых окнах, выключенном радио, телевизоре и компьютере и вдруг слышите, что вас кто-то то зовет. Явственно так. Или не зовет, а произносит некое слово. При этом вы совершенно точно знаете, что не только в комнате, но и в квартире никого нет. Знакомо? Со мной такое несколько раз случалось. Потом, походя, узнал, что к шизофрении данный эффект не имеет отношения – просто шуточки мозга. Ничего страшного, если не повторяется слишком часто.

Здесь же прозвучало два раза подряд. Да еще и с вопросительной интонацией. Правда, голос какой-то неопределенный, размытый, даже не понять – мужской или женский. Так что же, кажется он мне? Шуточки мозга? Возможно, даже мозга, уже зараженного вирусом? Неожиданно сами собой всплыли слова Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!»

И тут же в ответ:

– Не понимаю.

– Кто говорит? – Не выдержав, я задал вопрос вслух. Почему-то бросив взгляд в пустое небо.

– Я прямо перед тобой.

Я встретился глазами с вожаком стаи. Тот не отвел взгляд.

– Ты?

– Необязательно произносить звуки. Можно в голове. Мы услышим. Только не очень быстро.

Так, приехали. Вымерший город в параллельном и, скорее всего, тоже вымершем мире, где в сквере рядом с киоском «Союзпечать» я телепатически беседую с вожаком стаи диких собак. Санитары! На помощь!

– Город вымер и заброшен – это правда. Ты беседуешь с вожаком – это правда. Собаки – это неправда. Мы – не собаки. Тебе нужна помощь?

– Вы – не собаки? – Я по-прежнему произносил слова вслух, так было удобнее. Во всяком случае, пока не привыкну к другому способу общения.

Где-то на задворках сознания мелькнул вопрос альтер-эго о том, не слишком ли рано я признал факт наличия в своей нынешней жизни собак-телепатов, но я его отмел как несущественный и провокационный. Исходя из принятого мною ранее посыла, что я не сошел с ума, следовало достойно принимать действительность. И быстро реагировать на ее вызовы.

– Нет.

– А кто?

– Арг-кхины. Разумные.

– Арг-кхины? – Я постарался произнести правильно, хотя сочетание подряд согласных «г», «к» и «х» далось мне с трудом.

– Да. Разумные.

– Вы разумные, понятно. С неразумными я не смог бы говорить.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Что ты понял. Люди не понимали. Боялись.

– Какие люди? Разве здесь есть люди?

– Люди, которые были раньше. Теперь их нет.

– Вы помните людей?

– Помним. Знаем. Город построили люди. Люди умерли. Последние – двадцать восемь зим назад.

Однако. Они и считать умеют! Не собаки… Мутанты какие-то? Я попытался вспомнить аналоги из фантастической литературы. Шариков из «Собачьего сердца» Булгакова? Не то, там собака превращается в человека. Кажется, у Саймака были разумные собаки в каком-то романе. «Город», что ли? Давно читал, плохо помню. Да, кажется, «Город». И еще голованы братьев Стругацких. Разумные собаки с планеты Саракш. Хотя, помнится, тоже не совсем собаки. Пока самая близкая аналогия. За исключением того определяющего фактора, что голованы – вымышленные разумные существа с вымышленной планеты. А я нахожусь в реальности, пусть и явно не своей. Можно, конечно, поспорить самому с собой, что есть реальность, но, боюсь, спор этот меня уведет в такие дебри, из которых без полкило коньяка не выбраться. А с полкило не вспомнить обратную дорогу. Что плохо – вдруг возвращаться придется? Ладно, продолжаем разговор, как предлагал живущий на крыше Карлсон. К слову, раз уж я твердо решил принимать эту реальность, неплохо бы познакомиться с милыми собач… простите, с арг-кхинами поближе.