Гном - Цивилизаtion Страница 12

Мы сильно отклонились на северо-восток, зайдя в горы, которые, по внешнему виду, заметно отличались от тех известняковых, по которым мы обычно ходили. Такое впечатление, будто в этом месте был разлом, и гора вывернулась наизнанку, показав черно-коричневые внутренности. Наполняя фляги, я заметил, что дно маленького ручейка, стекавшего с вершины, имело зеленоватый цвет, и это поселило во мне надежду.

— Гном искать камень Кава, — объяснил я Тыкто вынужденную задержку и пошел вверх по течению ручья.

Через два часа поисков я нашел то, что искал. Красноватый с зеленцой камень выступал из скалы. Я отбил его топором, и в моей руке оказался кусок самородной меди, граммов на двести весом. Это находка так взволновала меня, что я отправил основной отряд с людьми апачей в наш лагерь, оставшись с Тыкто и двумя бойцами. Им я приказал искать такую же медь, а сам принялся за дальнейшее изучение горы.

Похоже, нам придется здесь заночевать, решил я, когда через несколько часов поиска нашел тяжелый поблескивающий чернотой остроугольный валун и отколол от него небольшой кусочек. Так же я набрел на кристаллы темно-коричневатого цвета, отдававшие блеском. До наступления темноты я собрал около десяти образцов, которые, по моим подозрениям, могли быть рудой каких-то металлов. Больше всех туземцев впечатлил желтоватый минерал, переливавшийся голубой радугой, как бензиновое пятно на воде. Переночевав в горах, я продолжил геологические изыскания. Найдя еще с десяток различных кусков скалы, имеющих хоть какой-то блеск, я двинулся обратно. Мне хотелось бежать! Если удастся получить металл, то… чего только не сделаешь. Рюкзак с камнями больно бил по спине, но я не чувствовал этой боли. Впереди маячил медный век, и я торопился в него вступить.

Наступил май. Работы предстояло невпроворот, учитывая мои надежды на получение металла уже в ближайшем будущем. Через пару месяцев должны поспеть колосья, которые на вид были двух культур. Хорошо было бы успеть к тому времени сделать серп. Впрочем, какой там серп! Выковать бы для начала простой гвоздь. Еще надо готовить новое большое поле под посев. К тому же, я не оставлял надежды поймать коз. Короче, занятий хватало.

Свиньи выросли, зайцы давали новый приплод, и людей на мою ферму требовалось все больше и больше. Для этого очень пригодились женщины из племени апачей — я увеличил штат поваров, фермеров, добытчиков сырья для веревок и, главное, собирателей дров. Женщины и дети могли таскать только палки и небольшие поваленные стволы. А так как в ближайшей округе все давно собрали, то эффективность добычи дров постоянно снижалась. Успокаивало только, что наступившие теплые дни не требовали большого очага. Но ведь предстояла плавка руды. В общем, люди апачи были очень кстати.

Я начал готовить место для плавки. Честно говоря, этот процесс для меня являлся большой загадкой, так как в голове имелось лишь общее и весьма размытое представление о технологиях получения металла. Единственный самородок меди через холодную ковку превратился в подобие неровного ножа. Точнее, пластины, которую я заточил с одной стороны, но ею уже можно было резать. Камень Кавы поразил Тыкто, когда он увидел, как ловко я разделываю рыбу новым инструментом. Но, судя по всему, самородная медь была большой редкостью. Трое бойцов, отправленные в горы четыре дня назад, вернулись с множеством кусков радужного камня, но ни одного самородка среди них не было. Придется все же плавить.

Я сделал конусообразную яму, выложив ее глиной. После того, как она подсохла, той же глиной был выложен еще один слой высотой десять сантиметров. Получилась воронка примерно семидесяти сантиметров в диаметре и тридцати в глубину. Затем я разжег в яме костер и добился, чтобы она полностью заполнилась горячими углями. После этого положил наверх три кусочка радужного камня и прикрыл все новыми дровами.

Очевидно, что в огне при нормальных условиях плавятся только свинец да олово. Это мне было известно еще из босоногого шаловливого детства. Поэтому я пока не представлял, как можно выплавить металл из руды на простом костре. Но ведь люди его как-то получили? Чем я хуже?

Я поставил двух дикарей, которые начали нагнетать воздух размахивая шкурой. Каждые двадцать минут они, будучи все в поту, менялись на других рабочих. Было дьявольски жарко. Примерно через четыре часа угли окончательно прогорели, и я решил посмотреть, что же получилось. Перебрав золу, увидел, что крупные куски, размером с кулак, практически не изменились, разве что поменяли цвет на более серый. А вот мелкий, размером с орех, превратился в подобие шлака и стал гораздо легче. В низу печи, на растрескивавшейся глине, лежала слезинка меди. Капля оказалась перемешана с золой, из-за чего я чуть не пропустил ее, но сомнений не было. Отмыв слиточек и расплющив его камнем, я убедился, что держу в руках маленький кусочек красного металла. Это была победа, хоть и локальная. Я получил ответ только на один, зато принципиальный вопрос: возможна ли выплавка меди на костре? И этот ответ был «да».

Нерешенными пока оставались следующие проблемы: печь трескалась, и жар уходил, большие камни не плавились, неясно было, как отделять медь от золы. Кроме того, надо проверить остальные образцы камней.

Гончарное производство встало. Шестеро махальщиков постоянно дежурили у ямы. Глину приходилось каждый раз перекладывать заново — она не выдерживала температуры и трескалась после каждой плавки. Нужен был другой сорт, потому что эта, белая, подходила, похоже, только для керамики.

Всего я выделил семь типов камней, которые походили на руду. Синий радужный был рудой медной. Тяжелый с блестящими крупицами оказался свинцом и плавился спокойно, без махальщиков. Коричневые кубические кристаллики оплавились в олово. Остальные камни, как я ни пытался, ни во что не превратились. Или руда оказалась бедная, или температура не достаточно высокая, или это вообще была не руда.

Мои увлечения прогрессом настойчиво твердили мне: нужен новый визит к Ыкате. Две недели назад я, как и обещал, отправил к нему женщину и трех мужчин с горшками горячих углей. Женщина должна была обучить племя готовке на костре. Один из мужчин сносно говорил по-русски и был призван помимо охоты преподавать азы языка. Еще двое — охотники, расставлявшие силки и следившие за очагом, походя объясняли принципы обращения с огнем.

Мы вновь были встречены весьма дружелюбно. Племя апачей вышло на качественно новый уровень жизни, победив вечное недоедание. Как и в нашем племени несколько месяцев назад, женщины и дети перестали есть коренья, жуков и ящериц, перейдя на рыбу и мясо. Еды все еще было мало, так как сейчас в племени проживало около ста семидесяти человек (за вычетом тех двадцати четырех, живущих у нас), а горные ресурсы давали в основном козлов, косуль и иногда буйволов, поимка которых могла быть только загонной и удавалась крайне редко. Обычно около сорока воинов и тридцати человек молодняка занимались ежедневной беготней за дичью, но сейчас дюжина бойцов ходила с моими командировочными по силкам, постигая новую науку.

Я принес им двенадцать живых зайцев для того, чтобы апачи устроили с помощью моих миссионеров такой же загон, как и у нас. Затем предложил им работу, не связанную с охотой. Должностные обязанности оказались нехитрыми: апачи приносят мне камни тех типов, которые я показал, а взамен уносят еду. Если человек приносил одну корзину руды, то в обмен получал две большие корзины снеди.

Ыката покивал, так как не видел проблем, почему бы не поменять странному Каве пусть и необычные, но непригодные для пищеварения камни на вполне съедобную еду.

Мне пришлось потратить весь день, чтобы показать апачам, как искать подходящие минералы, как кремневыми топорами отбивать от скалы нужные куски, и какой камень не подходит. Процесс добычи руды открытым способом начался. Со временем около пятнадцати мужчин, назначенных Ыкатой, стали работать в горах, так как в этом случае эффективность добычи еды для племени была куда выше, чем при охоте. Куча камней в моем лагере росла, но я не останавливал «закупки» руды несмотря на то, что еще не научился ее плавить. Еды у нас полно, а сырье когда-нибудь, да пригодится. К тому же, собрав камни с поверхности, апачи стали приходить гораздо реже, порой принося всего одну корзину в три-четыре дня.

Общаясь с туземцами из другого рода, я узнавал все больше любопытных деталей. Новое племя не только знало своих родственников, но и отличалось еще одной интересной особенностью. Апачи были очень искусные кожевники. Из кожи и шкур женщины шили одежду и обувь мужчинам на зиму. Температура в горах была ниже, чем в нашем лагере, и это умение, видимо, развилось за столетия. Апачи дубили шкуры буйволов, получая плотный материал, шили накидки на плечи из мягкой козлиной кожи. Протыкая кожу костяными иглами и сшивая кусочки жилами, получали порой достойные вещи. Моя крапивная веревка сделала их еще более аккуратными.