Сергей Эс - Солнечная Сторона Страница 12

Прямо над головой висела большая светящаяся точка.

— Это Меркурий, — сказала Юнна. — Там дальше виднеются Марс и Земля.

Мы принялись искать с ней другие планеты.

Неожиданно далеко внизу, прямо под нами произошел всплеск плазмы, и в нашу сторону понеслись ее рассыпающиеся клочки. Миновав полупрозрачные плазменные облака, они вырвались вслед за нами в пустые черные просторы. И вдруг эти красные язычки стали шумно лопаться. Они начали взрываться, рассыпаясь на мельчайшие искорки. Эти искорки образовывали быстро растущие шары, которые таяли на глазах. Это сильно напоминало наши фейерверки. Мы с Юнной оказались в самой гуще этих фантастически красивых всплесков. Сверкающие и переливающиеся всеми цветами радуги искорки окружили нас. Их даже трудно было различить, настолько они были микроскопическими. Казалось, что это поблескивает само пространство. Солнечный ветер проносил их мимо нас ввысь, и они, причудливо танцуя, стремительно удалялись, постепенно растворяясь в космической черноте. Зрелище было настолько красивым, что мы с Юнной, как завороженные, смотрели, не отрываясь, на их пляску, пока не исчез последний огонек.

Но, едва он пропал, как под нами произошел новый всплеск, и в просторы вселенной понеслась новая порция языков солнечного пламени. Мы опять оказались в самой гуще фантастических всплесков и проводили их наверх своими взглядами. Не успели они рассыпаться на черном небосводе, как случился новый всплеск. Через минуту произошел новый, и еще через минуту — новый. Огненные россыпи одна за другой улетали в пространство Это было редчайшее явление на Солнце, совершенно неизученное. До нас его наблюдали лишь дважды. Природа плазменных образований, которые так проявляли себя в околосолнечном пространстве, была еще неизвестна…

— Как же это красиво! — сказала Юнна. — И какая же все-таки сила у звезд!

Она проводила взглядом последние всплески и обернулась к далекому горизонту, на котором сплошной стеной стояли протуберанцы.

— Сколько энергии даруют вселенной! — проговорила она. — Представляешь, когда-нибудь люди полностью освоят Солнце. Им откроются такие колоссальные возможности!..

— Поработав здесь с солнечной энергией, — продолжала она, — я уже не могу всерьез воспринимать работу на крохотных планетах. Они по сравнению с Солнцем — не более чем холодные пылинки со смехотворным запасом энергии. Разве можно что-то очень серьезное и большое сделать там? Один твой грависиловый генератор перерабатывает энергии столько, сколько все электростанции земного шара. Наша станция, не замечая того, съедает ее столько, сколько не в состоянии добыть все агрегаты планет солнечной системы. И это для Солнца — ничто!.. Отсюда все, происходящее на планетах, видится, как в первобытном каменном веке. Самые малые эксперименты, которые мы здесь проводим, просто неосуществимы там. А если развернуть масштабное производство?! Фантазии не хватает, чтобы представить, как преобразится человечество, переселившись сюда!

Не наша маленькая станция, а большие города вырастут здесь. Они не будут прятаться в лайкунах, а будут строиться прямо на поверхности. Посмотри вниз и представь себе всюду дома. Дома, дома, дома… Люди начнут жить здесь, на Солнце, среди этой мощи и красоты! Они начнут здесь строить и созидать! Они будут творить здесь прекраснейшие вещи!

— Она мечтала о солнечном рае, — тяжело проговорил Дар. — Но… — Дар закрыл глаза, — вселенная наказывает тех, кто покушается на ее могущество. Солнце — это не просто небесное тело, которое отличается от других только тем, что оно горячее. Солнце, как и всякая звезда, это основа жизни вселенной. И просто так ходить по себе оно не позволит…

Повисла тяжелая пауза. Я не знал, что можно сказать на такое, а Дар был погружен в свои мысли. Наконец, он медленно заговорил:

— Человек всегда хотел невозможного, и всегда обжигался на этом. Хотели построить рай на Земле — чуть не подвели к Апокалипсису, ступили на Солнце — и…

Дар замолчал и быстро отвернулся. Мне показалось, что я увидел в его глазах блеснувшую слезу.

Я смешался. Растерявшись, я не знал, что делать. Не успокаивать же его.

— Вы не правы! — сказал я с бодрой ноткой в голосе. — Вы же только видели, как Юнна исчезла, но даже не знаете, погибла ли она. Да и что дальше было на Солнце, Вы тоже не узнали. Если уж люди попали туда и научились там жить, их ничто не остановит. Не получился рай на Земле сегодня — построим завтра. Не удалось на Солнце…

Дар резко обернулся ко мне. Глаза его были сухи. Я осекся. Но он смотрел мимо меня.

Нет, конечно, он чувствовал, что я говорил неискренне. Я смутился. Я не верил ему, но, странное дело, я чувствовал себя виноватым из-за этого.

Между нами вновь повисла неловкая пауза.

— Вы не хотите мне что-нибудь рассказать? — пытаясь сгладить неловкость, сказал я.

Дар пожал плечами.

— Что Вы хотите услышать?

— Ну, что-нибудь из тех знаний, которыми Вы обладали… там…

— Могу, — натянуто сказал он, — но я ведь буду говорить на другом понятийном языке, поэтому вряд ли у меня что-либо внятное получится.

— Но все же! Вы говорите, а понять или не понять — это мое дело. Например, о тех же звездах… Что будет, когда свечение звезд иссякнет и вселенная остынет? Тогда уж точно рая не будет ни на Земле, ни на звездах…

Последней фразой я попытался ему подыграть, но вышло, конечно, очень неуклюже. Однако Дар на мое подыгрывание никак не прореагировал.

— Вселенная остынет? — Дар задумался. — Нет, ей не грозит остывание…

— Не грозит? Но ведь рано или поздно горючее звезд исчерпается, и они погаснут!

— Звезды будут гореть всегда! Одни, иссякая, гаснуть, другие загораться!

— Помните, я вам говорил, — сказал он после небольшой паузы, — о фундаментальных свойствах материи, которые порождают свечение звезд? Они не только зажигают звезды — они обеспечивают вселенной вечное существование… Ведь вселенная постоянно расширяется, звезды и галактики удаляются друг от друга, межгалактические гравитационные поля слабеют.

— Я Вас еще немного задержу, — сказал он, оживляясь. — Понимаете, мне надо иногда рассказывать то, чем я владел там. Удивительное дело, но многие из тех знаний как бы всплывают в моей памяти, когда я все это рассказываю. Без рассказа эти знания лежат в моей голове, как на дальней полке в кладовой. Они есть, но я об их существовании просто не догадываюсь.

XII

— Ну, представьте ту же картину с тканью, — быстро-быстро заговорил он, — которую я вам обрисовывал, когда рассказывал о свечении звезды, но представьте теперь ее в другом варианте: не тяжелая частица, выходя к поверхности звезды, попадает в поле пониженной плотности, а, наоборот, поле вокруг частицы слабеет. Галактики, убегающие в бесконечность, ослабляют плотность гравитационного поля, как бы вытягивают волокна из нитей ткани, которая окружает частицу, ткань редеет. В конце концов, наступает несоответствие энергетических уровней частицы энергетическим уровням окружающего поля, и она излучает. Это тот же механизм излучения, что и в недрах звезды, но только замедленный, растянутый на миллиарды лет.

Но это умозрительная картина. Реально же происходит то, что на фоне слабеющих межгалактических полей целые звездные системы, галактики оказываются в неустойчивом состоянии. Подобно звездным доменам, они какое-то время удерживают внутри себя поле высокой плотности. Но рано или поздно они должны будут прийти в равновесие с окружающим их межгалактическим полем. И когда оно слабеет, теперь уже не отдельные частицы сбрасывают избыточные волокна, а делают это большие космические тела и целые звездные системы. Происходят внутригалактические взрывы. Мы наблюдаем это, как вспышки сверхновых. В процессе таких гигантских вспышек частицы, составляющие вещество галактик, перестраивают свои энергетические уровни. Сбросив избыток энергии, они оказываются сплетенными уже из более тонких волокон. Они приходят в соответствие с ослабевшим окружающим полем вселенной. Но на этом дело не заканчивается. Вселенная продолжает и продолжает расширяться. Межзвездные поля продолжают слабеть. Новые звездные системы спустя миллиарды и триллионы лет вновь оказываются в неравновесном состоянии. Происходят новые вспышки, и в результате этих новых вспышек мы получаем новые галактики, новые системы галактик. И так бесконечно. Каждый раз вещество материи перестраивается на более низкий энергетический уровень, волокна вселенской ткани утоньшаются, но строение ее, конфигурация ее узелков, спектральные характеристики частиц не меняются. Мы имеем те же протоны и электроны, но они просто сплетены из более и более тонких нитей. Ведь остается неизменным другое фундаментальное свойство материи: сохраняется способ плетения, а он и определяет характеристики частиц. Мы каждый раз получаем все тот же самый мир, но каждый раз в уменьшенной, уменьшенной и уменьшенной проекции. Эта проекция живет по точно таким же законам. В ней сохраняется движение, сохраняется свечение звезд, в ней по-новому возобновляется жизнь. Так было и так будет вечно.