Второй шанс — 2 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович Страница 12

— Мать убирай со стола, — скомандовал он, — а потом всем спать — сыну ни свет ни заря в аэропорт ехать.

Утром он собирался даже проводить меня в аэропорт, но я отговорил его от этой идеи, мол, уже не маленький. Храбсков меня уже ждал, лететь в столицу Узбекистана с пересадкой нам предстояло вдвоём. Деньги на билеты и командировочные расходы выделил областной спорткомитет, но я, разумеется, взял с собой некую сумму, достаточную для того, чтобы как минимум вернуться домой с сувенирами. А именно сто рублей, надеясь, что потратить удастся не больше половины.

В Москву с Храбсковым мы летели на АН-24. Час с небольшим — и вот мы спускаемся по трапу в аэропорту «Быково», получаем наши чемоданы, на электричке добираемся до Казанского вокзала, там спускаемся в метро и едем по кольцевой до «Павелецкой». А уже оттуда снова электричкой в аэропорт «Домодедово». В 11.30, успев в зале ожидания перекусить захваченной из дома снедью, садимся в самолёт, следующий рейсом в Ташкент. Половина пассажиров ИЛ-62 — узбеки, видел, как они сдавали в багаж целые тюки. Видно, решали в столице какие-то свои дела, скорее всего, связанные с торговлей.

В полёте нас всё же кормят из пластиковой посуды, на выбор курятина или рыба, причём порции такие, что пониманием — не зря «заправились» перед вылетом. В 15.25 приземляемся в аэропорту «Ташкент». Город встречает нас пасмурной погодой, такое ощущение, что время повернулась вспять и мы вернулись в нашу осень. Стюардесса перед посадкой проинформировала пассажиров, что в Ташкенте сейчас 9 градусов тепла, и теперь мы имели возможность в этом убедиться. Я даже не стал застёгивать на молнию куртку, опасаясь попросту взопреть.

В аэропорту нас встретил местный представитель оргкомитета турнира, попросивший называть его просто Каримом, без всяких отчеств. Он усадил нас в свой «Москвич-412», вещи закинул в багажник, и мы помчались в загородный дом отдыха, куда селили всех приехавших на первенство Союза боксёров и тренеров. Так как дом отдыха аэропорт располагался с противоположной стороны Ташкента, нам пришлось миновать часть центрального района города, и по пути Карим то и дело отвлекался на рассказ о мелькавших мимо достопримечательностях столицы Узбекистана.

— Это выставочный зал, — махнул он рукой в сторону расписанного узорами здания, выстроенного в восточном стиле. — Красивый, правда?… А вот театр имени Хамзы… А вот здесь заседает Совет Министров республики… Площадь Ахунбабаева, вон и ему памятник. Юлдаш Ахунбабаев был председателем Верховного Совета Узбекской ССР, в 43-м умер… А это театр «Навои» — самый красивый театр Средней Азии. А сейчас мы едем по проспекту Бируни. Аль-Бируни был великим мыслителем, жил тысячу лет назад…

— Эх, — мысленно бью себя по лбу, — забыл попросить заехать на «Переговорный пункт». Хотел же маме на работу позвонить, сказать, что нормально долетели.

— Не вопрос, главпочтамт отсюда в десяти минутах езды, — бодро отвечает Карим и так резко выкручивает «баранку», что меня кидает на Храбскова, а его на дверцу машины.

На «Переговорном пункте», представлявшем собой небольшое здание, примыкающее к Главпочтамту, я провёл почти полчаса, прежде чем меня пригласили в третью кабинку и в трубке телефона я услышал родной голос.

— Да, мам, нормально долетели… Нет, не жарко, девять градусов… Да, нас с тренером везут в Дом отдыха… Послезавтра первый бой… Ну всё, люблю-целую!

Курящий Карим и скучающий Храбсков ждут меня возле машины. Узбек плюёт на кончик полуистлевшей сигареты, бросает её в урну и мы мчимся дальше. Карим как ни в чём ни бывало продолжает изображать экскурсовода, а я, слушая нашего провожатого, одновременно отмечаю про себя, как много на улицах Ташкента славянских лиц. А пройдёт десять-двенадцать лет, и большая часть русских покинет город, в котором они родились, где жили их отцы и деды. В годы Великой Отечественной Средняя Азия принимала у себя сотни тысяч беженцев всех национальностей, а потом принялась их выдавливать обратно в Россию. Наверху казалось, что жизнь налаживается и уже близко светлое капиталистическое будущее, а тем временем время на Кавказе и в Средней Азии активизировалась Турция и Иран, религиозные деятели которых понесли «правду» и «истинную веру» на благодатную почву доверчивого советского пространства.

Первыми на эту пропаганду откликнулись жители сельской местности и небольших городов. Слабая власть на местах, не контролируемая сверху, возродила патриархальные клановые и родоплеменные отношения, где русским не было места. Русские оказались один на один со злобой и ненавистью местного населения. И такой вот Карим, который сейчас заливается соловьём, излучая радушие, десять лет спустя возьмёт в руки автомат и направит его ствол в сторону русских, предлагая «оккупантам» убираться восвояси. Те. кто рискнёт остаться, превратят в людей даже не второго, третьего сорта.

И невдомёк будет и ему, и другим ошалевшим от обрушившегося на них суверенитета «басмачам», что без русских страна рухнет обратно в Средневековье, как и вся Средняя Азия. Только захватившие власть кланы будут жить припеваючи, ни в чём себе не отказывая. Причём многие из будущих представителей власти сегодня являются партийными и комсомольскими лидерами Узбекистана. И всего этого можно было бы не допустить, если бы не предательство со стороны Горбачёва и его окружения. Разменяв абсолютно все достижения Советского Союза на жалкие подачки и лживые улыбки Запада, он умудрился даже шокировать «западных партнёров» феноменальной готовностью сдавать всё и вся, не выдвигая условий.

— Всё, выезжаем из города, ещё минут двадцать — и мы на месте, — вывел меня из тяжких раздумий голос Карима.

Дом отдыха оказался довольно уютным, в окружении гор и, что удивительно, сосен, словно бы мы снова оказались в родной средней полосе. На фоне обычных голых деревьев хвойная зелень радовала глаза, и воздух здесь показался таким чистым, что даже немного закружилась голова. Карим, помогая доставать из багажника вещи, информирует, что на время турнира в пансионате будут жить только участники команд: боксёры, тренеры, судьи и официальные представители как республиканских федераций бокса, так и федерации бокса СССР.

С вещами в руках, следом за провожатым, мы прошли к стойке администратора, возле которой стояла наряженная ёлочка, предъявили документы и получили ключи от номера. Затем прослушали информацию о предстоящем ужине в столовой Дома отдыха (обед уже случился), после чего попрощались с Каримом, который сказал, что завтра утром за нами и остальными участниками турнира придёт автобус, и мы с Валерием Анатольевичем отправились на второй этаж обживать наш 2-местный номер.

Он, как и сама гостиница, оказался достаточно уютным, хотя и прохладным — батареи едва теплились. Кондиционер бакинского производства вряд ли нам пригодится при +9. Жаль, что первенство не летом проходит, представляю, как здесь красиво, когда всё цветёт и пахнет.

Окно большое, но вроде как без щелей, в одном углу чёрно-белый телевизор, в другом — маленький холодильник. Помимо двух застеленных свежим бельём кроватей из мебели имелись ещё по прикроватной тумбочке, журнальный столик (на котором действительно лежала стопочка хоть и старых, но журналов) и парочка стульев. Маленький коридорчик оборудован вешалкой для одежды, и ещё из этого коридорчика можно было попасть в миниатюрный совмещённый санузел с душем и унитазом, возле которого к стенке был прикреплён держатель с самой настоящей туалетной бумагой. Цивилизация, однако!

Освоившись, Храбсков лёг на кровать, принявшись листать один из взятых со стола журналов, а я решил прогуляться. Так сказать, нагулять перед ужином аппетит. В фойе первого этажа кто-то играл в настольный теннис, здесь же можно было приобрести свежую прессу как на русском, так и на узбекском языках. Отсюда же можно было попасть в столовую, правда, двери в «храм еды» оказались ещё закрыты.

А вот, похоже, и участники турнира, подумал я, увидев что-то обсуждающих группу парней в жёлто-зелёных спортивных костюмах с надписью на спинах «Lietuva». Адидасовских полосок не видно, пумы в прыжке тоже, скорее всего, отечественного производства, но выглядят вполне солидно. А вот вижу чернявых хлопцев в экипировке команды Азербайджана, следом вроде как украинец мелькнул… А почему сборной РСФСР никаких костюмов не выдали?