Экспедиционный корпус - Георгий Лопатин Страница 12

Прежде всего, внимание привлек полукруглый магазин на двадцать патронов.

— Ну и херота… — тихо в изумлении пробормотал Михаил Климов.

Он подумал, что если бы агрегат облегчить, а то девять килограмм для ручной носки это все же многовато, и патрон послабее сделать, ага, тот самый пресловутый промежуточный, то вполне получился бы нормальный автомат. Ладно, херовый автомат, но все же автомат, простой в производстве и обслуживании. А так, это именно что автоматическое ружье. Чтобы стать пулеметом ему нужно что-то с боепитанием придумать. Двадцать патронов на очередь, а потом муторно менять магазин под огнем противника, это не серьезно.

Применённая в пулемёте схема автоматики с длинным ходом ствола обусловила очень низкий темп стрельбы в 250 выстрелов в минуту и в 75 выстрелов при стрельбе короткими очередями. Выглядело это… бледно. Более того, он имел возможность стрелять еще и одиночными. В известной степени это обеспечивало устойчивость оружия в рамках концепции «блуждающего огня» (у пулемётчика «шоша» второго номера не предусматривалось).

Вообще о пулемете можно спеть песенку Алены Апиной: «Я его слепила из того, что было…»

Конструкция Шоша представляла собой гремучую смесь из универсальных узлов, проверенных временем и нестандартных деталей.

Детали затвора изготавливались высокоточным методом фрезеровки из твердой стали и всегда были полностью взаимозаменяемы. Пулемет получил почти стандартный ствол винтовки Лебеля, немного укороченный с дульной стороны. Радиаторы охлаждения были выполнены из ребристого литого алюминия.

С другой стороны, внешний корпус казенника представлял собой простую полую трубку, а остальные части пулемета изготавливались из обычных штампованных низкокачественных металлических пластин, причем скрепленных винтами, которые могли разболтаться после продолжительной стрельбы.

Пулеметчики быстро разобрались с этим чудо-юдом, в конце концов их в отличие от простых солдат набрали из опытных бойцов, и поехали на полигон для проведения практических стрельб. Михаил, увидев, что в нем нужды нет, младшие офицеры справляются в качестве переводчиков для унтеров, увязался с ними. Все-таки хотелось в реале посмотреть на стрельбу пулемета о котором так много слышал в свое время и получившего звание худшего их худших.

И вот на полигоне началась самая настоящая комедия с приставкой «траги», когда сквозь смех хочется плакать.

Как и ожидалось, первые проблемы преподнес сменный магазин. Даже инструктора не могли сменить его достаточно быстро, а уж когда за пулемет залегли наши пулеметчики, то слышался только глухой мат.

— И лягается сука, как конь какой-то… — пожаловался один из пулеметчиков другому, еще не стрелявшему, кривя рожу, потирая отбитое сильной отдачей плечо.

Патрон и вправду для пулемета оказался избыточно мощен (как и для винтовки, собственно), а так же из-за легкости конструкции его мотало из стороны в сторону, так что ни о какой прицельной стрельбе не могло идти речи.

Но это были лишь цветочки. Ягодки оказались впереди.

Один из пулеметов вдруг заклинило. Затвор не двигался ни туды и ни сюды.

— Перегрелся… — с кислой рожей прокомментировал инструктор.

«Че, бля?! — мысленно воскликнул Михаил. — Отстрелял полтора магазина и перегрелся?! А как с ним сука вообще воевать можно?!»

Судя по ошарашенным лицам зрителей, остальные тоже оказались в шоке от такой новости.

Дальше — больше.

Со вторым пулеметом пришлось повозиться по причине того, что последний патрон в магазине каким-то образом сумел кувыркнуться задом-наперед и так влезть в приемник.

— Ну и говно, прости господи… — произнес один из совсем молодых пулеметчиков, при этом успевших заработать Георгиевский крест.

Послышался приглушенный смех.

— Ефрейтор Малиновский! — вскинулся в служебном рвении услышавший его прапорщик. — Следи за языком! Не посмотрю на то, что ты Георгиевский кавалер, определю строгое наказание!

— Виноват, вашбродь! Исправлюсь! — гаркнул тот, вытянувшись в струнку.

— Кха-кха! — надсадно закашлялся, подавившийся воздухом Михаил Климов, так что на него покосились.

«Как?! Малиновский?! — мысленно возопил он неверяще. — Да ладно?! Может все же однофамилец?..»

Климов искоса присмотрелся к ефрейтору с «громкой» фамилией, коему фельдфебель поднес под нос пудовый кулак, то демонстративно к нему принюхался, а потом скривил лицо, дескать воняет неприятно, что вызвало только еще одну порцию сдержанного веселья. Фотографию маршала и министра обороны он помнил хорошо.

«И правда, есть некоторое сходство, — неуверенно заключил он. — Но надо бы имя уточнить… Хотя, зачем? Что мне это даст? Только любопытство удовлетворить?.. Но вообще конечно неожиданно…»

Михаил невольно попытался вспомнить, кого еще можно из знаменитостей встретить.

«Революционеров разве что в Париже поискать? — нахмурившись подумал он. — Открыть на них сезон охоты что ли перед тем, как слинять? Только как этих тварей найти и есть ли они сейчас тут?»

Михаил еще раз тяжело вздохнул. Пристрелить при случае парочку другую ублюдков он бы не отказался. Вроде Троцкого и иже с ним откровенных агентов американских банкиров, да и фанатиков тоже не мешало бы обнулить.

«Можно попробовать частных детективов нанять? — снова подумал он. — Вот только они могут разведке стукануть и та уже схватит за жопу меня…»

Что до пулеметов, то пулеметная команда выглядела хмуро. Несколько раз случились осечки из-за не сработавшего патрона, у которого имелась особенность в виде усиленного капсюля, это чтобы в винтовке носик пули не привел к случайному срабатыванию ударив по капсюлю впереди лежащего патрона. Тут и там слышались глухие разговоры:

— Может у них все же «максимки» есть, а? Хоть бы немецкие версии…

— Ага, немецкие версии они надо думать сами используют. Да и где на них патронов напастись?

— Это да…

— …Или на худой конец «льюисы»?

— …Да даже «мадсены» и то лучше будут. Тьфу!

«И это еще в полигонных условиях, что будет твориться в грязи окопов даже представить сложно», — удрученно покачал головой Михаил.

Глава 5

10

Солдаты первого полка в своем большинстве довольно быстро освоили винтовку и в этом собственно не было ничего удивительного, так как набирали его в основном из рабочих, а они с техникой дело имели, пусть и со станками, так что не терялись.

Из всей массы солдат искали особенно метких, чтобы сделать из них снайперов. Винтовки таких «охотников на людей», как их еще называли, оснащались троекратными оптическими прицелами.

Гораздо хуже ситуация обстояла с освоением оружия солдатами второго полка, набранных из самарских крестьян. Но даже более-менее разобравшись с устройством, стреляли куда бог на душу положит. Офицеры ругались, унтера откровенно матерились, дошло до того, что принцип полета пули объясняли на полете камня