Оттепель - Евгений Васильевич Шалашов Страница 12

И о разладе во Французском парламенте они обязаны знать. Возможно, руководство союзников не имеет данные об именах парламентариев, которые готовы на переворот, но общую-то картину знать должны. Да и в Германии неспокойно. Мой кузен Вильгельм Третий осознает, что трон под ним скоро зашатается, а народ, изрядно наголодавшись, может и революцию устроить. Ладно, если все обойдется сменой династии, а если к власти придет какое-нибудь «демократическое» правительство?

А вот мощный удар по России, да в том случае, если наступление удастся, сулит и командованию союзников, и правительствам небывалые бонусы. Народ враз притихнет, станет патриотичен, а ещё армия оккупантов, добравшись до русских территорий, получает доступ и к зерну, и к каменному углю.

Безусловно, немецкие и французские генералы, поставив все свои силы и средства на карту, осознавали, что они могут и проиграть. Но терять-то им уже было нечего!

Если просто тупо сидеть и ждать, пока русская армия начнет наступление, они все равно, в конечном итоге проиграют. А тут хоть какой-то шанс. Правда, шанс-то слабый, потому что мало начать наступление, мало сделать его успешным, а нужно еще это наступление подкрепить резервными силами. Да, как мы уже слышали, резервы имеются. Не сказать, что немцы и французы оставили резервные части уж совсем без оружия, но винтовки, выпущенные в конце прошлого столетия (а во французской армии выгребли ещё и те, с которыми воевали до Первой франко-прусской войны), совсем не то, что новенькие винтовки системы Маузера. Но все в этой жизни бывает. Даже кремневое ружье — это лучше, нежели мушкет, а винтовки-однозарядки, тоже оружие.

Вопросов у начштаба не было. Все правильно. Генералы уже ознакомились с докладом, да у них у самих и фронтовая разведка налажена, и аналитики имеются. Другое дело, что командующие фронтами знают ситуацию на своих участках.

Итак, Генеральный штаб доложил о подготовке противника к наступлению, теперь слово главнокомандующему. А вот тезисы выступления Рокоссовского не были размножены и розданы. Мало ли…

Показывая на карте отдельные участки фронтов и населенных пунктов, генерал от инфантерии Рокоссовский говорил о том, где немецко-французские части готовят наступление.

— По моему мнению, немцы нанесут основной удар на Минско-Барановичском направлении, а французы совершат отвлекающий удар по Житомиру, — твердо заявил Рокоссовский. Увидев, что рука одного из генералов поднялась, перевел взгляд на меня. Я кивнул и Главнокомандующий дал возможность задать вопрос генералу от инфантерии Жукову.

— Господин генерал-фельдмаршал, а вы уверены, что основной удар станут наносить именно на этом направлении? — спросил Георгий Константинович. — Мне кажется, что немцы постараются обойти и Барановичи, и Минск. Моя разведка докладывала, что некоторые немецкие части перемещаются ближе к Украине. Скорее всего, немцы усилят французскую армию, и основной удар придется именно на рубежах обороны генерала Говорова. Немцы уже брали Минск, но мы их оттуда вышибли. Не думаю, что они решатся ударить туда во второй раз.

— Генеральный штаб германской армии именно на это и делает ставку, — сообщил Рокоссовский. — Они полагают, что мы тоже решим, что во второй раз по Минску они не ударят. Но разведка считает, что перемещение немецких войск только имитация, потому что резервы подтягиваются именно на Белорусском направлении. Так что, Георгий Константинович, вам опять придется быть на острие удара.

Генерал от инфантерии Жуков только усмехнулся. Дескать, уж ему-то не привыкать. Думаю, он уже прикидывает, как станет проводить контратаки, а не занимать пассивную оборону.

— А резервы? — поинтересовался Жуков. — В резерве моего фронта четыре стрелковых корпуса, этого мало.

— Вы получите в свое распоряжение ещё три корпуса, — пообещал Рокоссовский. — Они уже выдвинуты, давайте команду принимать и размещать.

— А почему только три? — возмутился Жуков.

— Весь остальной резерв Главнокомандующего будет распределен по Украинскому и Прибалтийскому фронтам, — сказал Рокоссовский.

Жуков хотел еще что-то спросить, но здесь пришлось мне вмешаться:

— Георгий Константинович, если потребуется, то я отдам приказ о выделении вам целой армии из моего личного резерва.

В качестве пояснения хочу сказать, что на линии фронта у нас насчитывается два миллиона человек. Еще миллион — солдаты-новобранцы, прошедшие первоначальную военную подготовку и боевое слаживание. Вот они-то и являются резервом Главнокомандующего. Пускать их в бой можно, но очень осторожно. И, лучше бы, если молодых солдат отправлять в уже действующие и имеющие боевой опыт подразделения, чтобы они учились у бывалых солдат. По мере возможности мы так и стараемся делать, но, увы, единым махом не рассредоточить новичков среди старослужащих, особенно, когда речь идет не о сотнях или тысячах, а о десятках тысяч. Но все равно — первый удар примут на себя опытные солдаты, а уже потом включатся и новобранцы.

А вот личный резерв императора (и Верховного главнокомандующего, кем я являюсь) — это еще один миллион, но это парни, которые взяли в руки оружие месяц или два назад. Конечно, месяц боевой подготовки — это неплохо, но лучше, чтобы их учили хотя бы три месяца, а лучше четыре. Конечно, если нужда заставит — пошлем в бой и этих, но всё-таки, пусть пока учатся.

Что ж, как говорят, умному достаточно. А Жуков и человек умный, и командующий фронтом талантливый.

— Господа генералы, — поднялся я со своего места. Генералы тоже принялись подниматься, а я их не стал останавливать: — Думаю, принципиальные и основные вопросы мы с вами решили. А вот дальнейшие действия вы обсудите сами, без меня.

Генералы дружно защелкали каблуками, но когда я выходил, то мне почудился вздох облегчения. Правильно. В общем-то дальнейшие действия императорской армии мы с Рокоссовским уже обсудили. Так что, если я возьму карту, то на уровне школьного учебника, нарисую синие (противник) и красные (это мы) стрелки. Но это, что называется, «в общем». А сколько здесь частностей!

Но мои генералы знают, что их император — человек, в общем-то неглупый, а где-то даже и умный, потому что не лезу с непрошенными советами туда, где ни хрена не понимаю. Бывает, разумеется, что и меня заносит (как в случае с Минском, который я требовал освободить немедленно), но все-таки, стараюсь не навредить.

Но разговор с Рокоссовским относительно главного направления удара по нам состоялся не сегодня, и не вчера. Мы с Главнокомандующим обсуждали это ещё две недели назад. Да и приказ о выдвижении резервов поближе к фронтам тоже был отдан неделю назад. Все-таки, сдвинуть с места миллион человек, да пусть даже по разным направлениям — это не дивизию отправить. Так и дивизию одним эшелоном не отправить. На всё нужно время.

Теперь пусть генералы обсуждают детали. Те самые, в которых роется (да, именно так!) дьявол. Я в тонкостях тактики мало что понимаю, а моим командующим будет гораздо легче, если они останутся в своем «тесном кругу», без государя-батюшки. Глядишь, и выругают друг друга, душу отведут, а в моем присутствии станут чувствовать себя скованно.

Вместе со мной покинул совещание и премьер-министр. Ему тоже здесь больше нечего делать. Завтра, а то и послезавтра, Рокоссовский принесет ему листы, где будет перечислено то, что требуется фронту от тыла. Но, скорее всего, не принесет, потому что, то, что «в общем», фронт и так получает, а частности, что всплывают еженедельно, решаются в рабочем порядке.

Глава 8

Мирные переговоры

Мой батюшка, как я уже и говорил, не соизволил увидеть своего единственного сына, а сразу направился исполнять порученное задание.

Честно я признаться я не возражал. Во-первых, хоть он и является моим отцом, на самом деле, я его ни разу до этого не видел. И если честно, даже плохо представляю нашу встречу. Как-то знаете ли не до семейных посиделок, на фоне мировой войны.

А если уж совсем честно, то мне показалось что великий князь Борис Владимирович, знает в каком состоянии находится его настоящий сын, и кто сейчас сидит на престоле.

Сложно сказать,откуда он смог это узнать, потому что Ольга Николаевна, узнала правду, только встретившись со мной. Но не будем забывать, что великий князь имеет прямое отношение к разведке.

И не исключено, что если матушка смогла принять такую ситуацию и даже полюбить меня как сына, (по крайней мере, я на это надеюсь), то отец чужака принять не смог. Да и мне на это сказать ему нечего.

Иначе получается совсем фантастическая версия, что наследник родился не от законного супруга Великой княгини Ольги Николаевны, а неизвестно от кого. Нет, хватит Павла Петровича, об отце которого до сих пор идет дебаты.