Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2 - Алим Тыналин Страница 126

Я сократил дистанцию, почти до минимума. На границе между средней и близкой. Теперь джеб в корпус. Правый кросс в голову. Все очень быстро, чтобы проверить, где слабые места противника.

Теперь снова быстрая двойка, тоже в корпус. Удары вырываются жестко и резко, с придыханием. И, наконец, напоследок сильный левый хук в голову. Который как раз достиг цели.

Чернышев пошатнулся, но устоял. Очень быстро оправился. Двинулся на меня, бомбардировать боковыми, но я опять ушел в сторону.

Машинально отметил, что мы опять оказались на том же месте, что и в начале поединка. Половина раунда, и я нашел слабые звенья в обороне соперника. Он уверен в крепости своего черепа и плохо защищает голову.

Теперь вместо финтов быстрые и легкие удары. Я уже запыхался, мотаясь по рингу, а Чернышеву хоть бы что. Он, собака, двигался экономно, берег силы. Выжидал, чтобы вцепиться мне в глотку.

Остаток раунда я маневрировал и закидывал его быстрыми джебами. Держался на расстоянии. Баллы, главное набрать баллы. Не надо гнаться за нокаутом. Так и самому недолго в нем оказаться.

Когда прозвучал гонг, мы разошлись по углам. Я восстановил дыхание и походил перед своим углом. Убрал стул. Пусть Чернышев видит, что я ничуть не запыхался. Пусть задумается.

— Пока все верно. Он парень злой, не лезь на рожон, — сказал Худяков. — Хотя мог бы попробовать его обыграть. Он голову плохо держит.

Нет, я не хочу рисковать. Если бы речь шла о проигрыше, можно попытаться. А так, если я нацелен на очки, зачем это надо?

Второй раунд.

Я уже понял, что Чернышева можно и надо обманывать. Он не всегда защищается там, где я бью. Некоторые финты пробивают защиту и попадают в голову, а ему плевать. Прет вперед, как танк и не реагирует.

А еще он стал намного активней. Видимо, его тренер раскусил меня и сказал, что он может проиграть по очкам. И теперь Коля рвал напролом, невзирая на преграды.

Это хорошо для набора баллов над ним, но плохо в плане защиты. Он то и дело сокращал дистанцию. Мне приходилось вертеться, как белке в колесе. И поэтому мне пришлось чуточку изменить финты.

Теперь я старался заставить его реагировать на реальные удары. Я бил легко и быстро, затем чередовал с сильными ударами. Так, чтобы противник не знал, когда последует настоящий удар. Особенно в те моменты, когда Чернышев раскрывался.

И еще. Я старался запутать его не только между обороной головы и корпуса. Я вынуждал противника прикрывать разные углы этих частей. Добиваясь, чтобы он в это время раскрывался для ударов с других углов.

Тут ведь в чем дело. Все удары, как правило, идут под тремя углами: прямой, с помощью джеба или кросса, боковой, путем нанесения хука или оверхенда и снизу, то есть апперкотом. Я бил под одним углом, заставляя Чернышева сконцентрировать оборону в одном месте, а другой удар уже летел совсем под иным углом.

Излюбленным приемом, на который хорошо ловится соперник, стал следующий трюк. Я пробивал три-четыре прямых удара в голову и в корпус Чернышева.

А потом резко — сильный хук, в голову. Пару раз мне удалось так остановить атаку противника.

Правда, на настил он не падал. Все тело, будто каменное. Голова, как из железа.

Был один момент, когда я думал, что сейчас сдохну. Когда он прижал меня к канатам. Пришлось зарубиться с ним, кость в кость, настолько яростно и резво, насколько я мог.

Опять-таки, выжил я только за счет обманных ударов. Чернышев вломил мне боковыми. Я с трудом увернулся, хотя и пропустил парочку. Контратаковал сам, быстрыми апперкотами, потому что противник оказался совсем рядом.

В конце я снова чудом увернулся от его сильного бокового удара и нанес мощный хук. Чернышев на мгновение отошел. Этого хватило, чтобы я выскользнул от канатов на середину ринга. Мы начали по-новой.

Под конец раунда тем же макаром я сумел ударить сопернику по перчаткам, двумя быстрыми хуками, сместил их в сторону и нанес жесткий хук.

Ощущение, будто я ударил в стену. Но зато Чернышев покачнулся и я снова заработал балл.

В перерыве Худяков начал ругаться.

— Какого черта ты даешь ему зажать себя? — спросил он. — С ума сошел? Он тебя превратит в пятно на полу.

Я пытался отдышаться. Не сказать, что прям совсем сдох, но язык уже высунул. Хотя, резервы еще есть, это я чувствую.

— Садись уже, — приказал Худяков. — Что ты скачешь по рингу туда-сюда?

Я покачал головой. Надо все равно показать противнику, что я вовсе не устал. Поэтому я отказался сесть на стул. Ничего, скоро отдохнем.

— Что там с баллами? — спросил я. Самому мне не хотелось отвлекаться на подсчет.

— Ты ведешь, — сообщил Худяков, поглядев на табло. — Но готовься, в этом раунде он обрушит на тебя всю махину.

Это самый ответственный раунд. Или Чернышеву удастся прикончить меня, или он выдохнется из сил и уже до конца схватки будет вяло гоняться за мной. После этого раунда его активность наверняка пойдет на спад.

Ну ладно. Я поглядел на противника, сидящего на стуле. Тяжело дыша, он следил за мной. Может, я сглупил, отказываясь сесть на стульчик?

Но ничего, пусть думает, что я полон сил. В нашем деле произвести нужное впечатление иногда чертовски важно. Важнее, чем на собеседовании.

Рефери позвал нас на следующий раунд. Гонг. Новая схватка.

Против обыкновения, теперь я не стал отступать. Наоборот, пошел в атаку. Обязательно с финтами.

Повторил предыдущую атаку, конца прошлого раунда. Хуками по перчаткам. Чуть сместил их в сторону. Теперь пробивающий джеб в живот. И тут же в голову.

Чернышев не ожидал такого напора. Оба джеба прошли почти без сопротивления. Я хотел продолжить атаку, но противник внезапно взбрыкнул.

Он провел весьма хитрый удар. Я даже не знал, что он на такое способен.

Как всегда, он ответил серией хуков. Сначала удар правой, обычный, от которого я уклонился. А потом хук левой.

Причем он сначала изобразил его, как прямой удар. Как чертовски сильный джеб. Он даже повел его, как джеб. Изначально. Я попался и прикрыл голову.

Но на полпути, в последний миг, Чернышев изменил удар на хук. Хитрый мудак целил мне точно в подбородок. Причем для большей эффективности нанес удар первыми суставами кулака, вывернув кисть пальцами наружу.

Меня спасла только молниеносная реакция. Я был заряжен на быстрое движение. Я скорее интуитивно, чем сознательно догадался, что происходит.

Дернул головой и туловищем назад. Ушел благополучно. Отделался только ушибом подбородка и потерей балла. Если бы не успел, скорее всего, оказался бы в нокдауне.

— Ну, ты чего, заснул, что ли? — заорал сзади Худяков. Его голос разнесся на