Колхозное строительство 3 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович Страница 13

Ворочался и злился на «немолдаван». А где других взять? Додумался до простой мысли. Не про молдаван. Про бытовую технику. У него ведь где-то там во Внешторгбанке лежит куча валюты со всей Европы. Надо всех этих бонов взять немного и прокатиться до Берёзки. Там ведь, скорее всего, есть и стиральная машина и титан и, чем чёрт не шутит, портативная газовая плита. Электросамовар уж точно есть. В высотке Авиаторов ещё как минимум неделю работать «товарищи» будут. Плитку в ванной и туалете меняют. Где-то очень даже приличную достал Петрос. Как бы он вообще без него жил?

Обедал Пётр на рабочем месте. Можно было спуститься в столовую, или даже дать задание Филипповне принести чего оттуда, но коробило это. Потому брал с собой пару бутербродов и в баночке из дома салат со свежей редиской и огурчиками. Секретарша приносила кружку чая. Быстро и сытно. Зато урывал почти час на написание второй части Рогоносца. Но не сегодня. Сегодня кивал головой, засыпая.

И тут гоп-компания. «Девочки» убежали в приёмную переодеваться, а мужчины, потягивая кофею, курили. Ссуки. Воспитанный прибалт Лиепа молча морщился. А товарищ Тишков «трусил». Не скажешь же Семичастному, что в этом кабинете не курят. И не потому, что ссыкотно. Просто не стоит оно того. Ну, скажет, ну затушит он цигарку, приподняв бровь, хмыкнет Цвигун. Уйдёт у КГБшников благодушное настроение. А оно сейчас надо. Ведь приехали разговаривать по Судоплатову. Им всё равно. Сидит. Ну, и пусть сидит. А Петру?

У Петра зрела безумная идея. Попытаться освободить Судоплатова. Свести их с Че Геварой и Меркадером. И поменять историю. Не Барбье будет охотиться на Че, а Че на Лионского Палача. Круто ведь. А ещё нужно найти и засвидетельствовать самоубийство Збигнева Бжезинского и Рейгана. На их место найдутся другие? Без сомнения. Только, не мог он сидеть, сложа руки, зная, чем закончится. Не поможет это стране. Она сама себя закопает. А как же лягушка, что выбралась из кувшина с молоком?

— Вам товарищ Тишков присваивается оперативный псевдоним «ЖАБ». И денежное вознаграждение в одну израильскую лиру, которая называется фунт. — Тьфу. Приснится же.

И тут вплыла Халя. Тудыт её налево. Нет, платье Пётр видел. Красное, с чёрными кружевами, и красный ремень с пряжкой из червлёного серебра. Но одно дело видеть, а другое — увидеть. Чуть выше колен. С короткими рукавами. Вернее вообще без рукавов. Они из кружева этого. Где-то достал Мкртчян чёрную шёлковую тюль. Тюль эта почти полностью прикрывала платья. Остались только два выреза v-образных от пояса к плечам и от пояса к коленям до самого низа подола. И маленькой изюминкой небольшая красная бабочка на правом плече с синими глазками.

Всё «Ревизор». Немая сцена. А ещё красные туфли на среднем каблуке с чёрными бантиками.

— Пи…дец! — это Цвигун прокомментировал появление племянницы.

— Не тем ты делом, Пётр Миронович, занимаешься. Не, культурой, может, ты и можешь рулить. Так и другие могут. А вот песни писать и такие вот чудеса творить. Это вряд ли, — покивал головой и Семичастный.

— Товарищ министр! Я тоже женщина! — это Вера Цвигун сообщила.

Молчала только Галина. Слёзы размазывала. Как девка деревенская.

Глава 14

Львы на вид злые, но на самом деле они добрые и игривые животные.

Звонок в три часа ночи:

— Алло! А Катюшу можно???

— Да, блин, не вопрос: "Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой".

— Пётр Миронович, доброе утро. Забыли старушку. Не навещаете, не звоните, даже писем не пишите. А вообще — пишите? — Звонила Смирнова Вера Васильевна — главная по детям в стране.

— И вам здравствовать, Вера Васильевна! Извините. И, правда, заработался. Вам ведь сказали, наверное, что меня по хозяйственной части загрузили.

— По хозяйственной? Нет, не сказали. Хозяйствуйте, конечно. А только писать не бросайте. Новостью хочу поделиться. Завтра в магазины ваш «Рогоносец» поступит. Тут критики разные на него ополчились. Пожар. Страну продали. Как такое можно печатать. Кто автор? В тюрьму его развратника и садиста. И вдруг автор хозяйничает. Это надо было видеть. Спрашиваю тут одну: «Танечка, где ваша разгромная статья про «Рогоносца». Обещали же. Мамой клялись за неделю накатать. Размазать автора»? «Вы меня с кем-то перепутали», — говорит, — «Вот статья. Это великая книга. Наш ответ Толкиену. Порвём проклятых империалистов. Больше бы таких книг»! Пошла села в кресло, жую вашу жвачку и умиляюсь, читая. Умеет ведь. Талант. Не отнимешь. Самой захотелось ещё раз перечесть. Я ей, гадюке, ещё ни раз это припомню.

— Добрее нужно быть, Вера Васильевна. Вот, Бог прощать велел.

— Наверное, у нас с вами разные боги. Наш, велел «око за око». И смыл с лица Земли всё население. Одного только и оставил на развод. Ну, да бог с ним. Я кроме хорошей, припасла для вас и плохую новость. Для нас плохую. Для вас-то, товарищ хозяйственник, вполне хорошую. У нас сейчас в Союзе Писателей пожар в Бедламе. Как вас на хозяйство-то поставили, так и началось. Со всех редакций прут, со всех республик. Вынь им и положь всех ваших Буратин. Печатать хотят. Миллионные тиражи обещают. Да, ладно бы наши. Привычно это. И вот в случае с вами совсем даже не обидно. Пусть деткам будет что почитать. А вот не наши! За последнюю неделю кто только не приходил. Вся Европа отметилась. Вчера атташе по культуре Англии припёрся. Представляете? Всем «Тишкоф» нужен. Откуда-то и про Рогоносца узнал. Слушайте сюда, Пётр Миронович. Даю вам день на улаживание срочных хозяйственных дел, а послезавтра, чтобы к восьми утра у меня были. Я посчитала, нужно более пятидесяти договоров заключать. И не спорьте. Это не ваше уже личное дело. Это престиж Страны. Как вы там говорили: «За державу обидно». Вот чтобы гордость за державу была. Послезавтра в восемь. А жвачки у вас больше нет? Всё выклянчили, заразы.

Хрущёв заставлял сажать кукурузу в тундре? Нет, это «одобрямсы». Что за страна? Население нужно менять. Пока работает у станка, сталь плавит — нормальный человек. А как сядет в кресло — оно ему жать начинает. Так и лезет в следующее более широкое. И ничего его не остановит. Выделиться надо и пробиться «туда» «наверх».

Глава 15

— В начале ХХ века учёные предсказывали, что в 2020 году не будет дорог, и машины будут летать.

— Ну, в России первый пункт плана выполнили.

Почему СССР называют страной с плановым хозяйством, если планы всегда в последний момент меняются. А уж как меняется исполнение этих планов.

Пётр смотрел как медленно, словно нехотя, большущая серебристая птица выкатывается на взлётную полосу. Тревожно на душе. Нет, не кошки скребут. Просто, тревожно. За сам полёт не переживал. Редко самолёты падают. За делегацию? Нет. Не переживание это. Это, как отправка сына или дочери в институт в другой город. Вот только бегал по квартире, изображая самолётик, приходил с изодранными коленками, двойки или пятёрки из школы приносил. И всё. Нет. Пустой письменный стол в пустой детской комнате. Улетел птенец из гнезда.

А тут? А тут целая стая птенцов унеслась. За своих, как раз, меньше всего переживал Пётр. За чужих? Какие же они чужие? Всё вокруг советское — всё вокруг МОЁ.

Высоцкий в «приказном» порядке отстранённый от гастролей театра приказом, ну с самого верха, побурчал и принялся разучивать испанские тексты. Можно было и собираться. И тут грянуло.

Позвонил Громыко. Поинтересовался составом делегации и кто сим «составом» рулить будет. А кто? Ну, назначат какого проверенного товарища.

— Всё шутите, Пётр Миронович? — голос усталый и уничижительный какой-то. Скомороха плохого деревенского барин на место ставил.

— Я должен? — после продолжительного молчания дошло до министра культурного.

— Жду кандидатуру на утверждение. Да, товарищ Тишков, тут пообсуждали мы… Что думаете о включении в нашу делегацию Сличенко с коллективом театра Ромен?