Легенда о витязе Актеоне и волшебном Змее - Александр Елизарэ Страница 13

– Но я враг, а не поэт, и давно уж не дитя, – ответил Принц и молча помолился.

– Да, враг, но все ж еще дитя! Не спорьте со мной, этим вы только подчеркиваете вашу незрелость. Постарайтесь выслушать и понять меня. Сразу скажу, чтобы страх покинул вас. Я решил помиловать вас и отпустить домой! Не затем, чтобы вы собрали новое войско, а лишь потому, что хочу в вас потерять врага, но найти друга. Вы слышите меня?

– Великий Царь, я слышу вас, но теперь мне стыдно, я хочу умереть достойно! Дайте мне кинжал и уходите, прошу…

– Опять вы за оружие, оно принесло столько горя моему народу, а вы снова призываете его, чтобы расправиться с собой? Самоубийство страшный грех, разве не знаете?

– Знаю, но как смыть позор? – заплакал юноша.

– Не смертью смывается позор, а размышлениями и усердною молитвой! А после, если позволит Бог, добрыми делами. А самоубийство – это есть малодушие и слабость, которую вы уже проявили, и усердно хотите проявить снова! Снова думаете о своей чести? – грозно зарычал Царь. – А вы подумали о своей матери и отце? Ведь отец ваш был против этой войны?

– Вам все известно? – склонил голову Принц. – От вас идет энергия, как от моего отца.

– Многое знаю, возраст… – спокойно ответил Царь.

– Вы мудрый человек, а я жалкий мерзавец, ослушавшийся отца.

– Пойдемте, Принц, вам нужно укрепиться, вы ослабли.

Царь вывел Принца из темницы и повел его смотреть как жители города хоронят своих погибших. Принц смотрел и плакал. Царь стоял рядом суровый и молчаливый. Потом они пошли дальше от крепостных стен, где под кипарисами солдаты рыли глубокие могилы и хоронили убитых захватчиков.

– Многие из них погибли с одной мыслью: сытно поесть и выспаться, – промолвил сурово Царь. – Вы не кормили своих солдат?

– Да, да, что же теперь об этом, они все умерли, и я не знаю, чем я теперь могу им помочь. Они все были рабами и слугами отца, и пришли сюда за добычей и наживой. Многие из них были жестоки и не образованы. На все воля Аллаха!

– Пойдемте, Принц, наши священники прочитают для них молитву.

– Но здесь не все мое войско, где же остальные? – удивился Принц.

– А разве ты не видел, как тонули твои рабы, как твои верные помощники толкали их обратно в море? Как же ты хотел выиграть битву с армией рабов? После победы они и тебя приговорили бы, припомнив вашему роду обиды старые. Да, остались еще живые, они разбежались по окрестностям и попрятались в пещерах как крысы! – красноречиво ответил Царь.

– Вы всех их убьете? – безразлично спросил юноша.

– Нет, я опасаюсь убивать поверженных и безоружных людей. Опасаюсь, прежде всего, перед Богом. Ведь Иисус сказал не убий, одно дело битва для защиты отечества, но совсем другое, преследование и убийство дрожащих в укрытиях. Народ будет судить их. Кто раскается и примет нашу веру, может остаться. Другие могут покинуть страну, но только после суда. Лгать не стану, кого-то бросят со скалы в море. Я всегда слушаю волю своего народа. Вы сможете покинуть мой город, когда пожелаете, но советую вам дождаться момента, когда уйдут крестоносцы.

– Крестоносцы… почему? – насторожился Принц.

– Я не знаю, не знаю! Ваш отец, наверное, в мыслях уже потерял сына, пусть же он дождется вас в полной сохранности. Крестоносцы раздражены, им негде жить…

– Ладно, я согласен…

Принца накормили и заперли в покоях для иностранных послов и визитеров. У кованых дверей поставили надежную охрану. Царь почему-то опасался за его жизнь, ведь гибель принца может стать причиной нового вторжения с востока более страшного и жестокого. Этого нельзя было допустить.

Глава XI. Ночь

Настала ночь, в которую крестоносцы пообещали Царю доказать свою дружбу. Что они имели ввиду, Царь не знал, но интуиция подсказывала ему усилить охрану крепости. Он долго не мог уснуть и часто выходил на балкон. Небо заволокло тучами, и начался сильный проливной дождь. Дождь смывал с города кровь, сажу и страх, вселял уверенность в завтрашнем солнечном и радостном дне. В лагере крестоносцев не спали, сотни всадников вскочили на коней и поскакали прочь от города туда, где начинались леса, уходящие в предгорья.

Как часто бывает после сильного дождя ночью, утро началось с безоблачного синего неба и яркого солнца. Наш Царь вышел на балкон, чтобы осмотреть свои владения, раскинувшиеся вокруг до самого горизонта. К его удивлению, непрошенные гости сворачивали свой лагерь, повсюду слышались команды рыцарей и ржание боевых коней. Малочисленные женщины привязывали коров и мулов к повозкам, усаживали в них детей, потом передавали детям корзины и клетки с гусями и курами. Уже через полчаса караван из сотни повозок и тысяч всадников двинулся в путь. Царь довольный и счастливый вошел к себе в покои и приказал готовить лошадей и колесницы для прогулки вокруг замка.

Вошел начальник разведки и доложил государю, что крестоносцы оставили послание – письмо, привязанное к стреле, пущенной из арбалета. Царь принял свиток, развернул, но понял, что плохо разбирается в древнем немецком и бросил письмо на стол. «Что бы не написали эти самозванцы, какое мне дело до вздора этих вояк? Они ушли, словно тучи с летнего неба, и уже не вернутся».

Царский эскорт выехал за ворота замка впервые после долгих дней ожидания битвы. В небе вновь носились неугомонные стрижи и ласточки, в поля вышли стада коров, отары овец и табуны лошадей. Высокая трава радовала и торопила сенокос. Царь как в юные годы припустил галопом на своем скакуне по горной тропе, идущей вдоль морской полосы. Его друзья и соратники едва поспевали следом. Вдруг, всадник резко остановил своего коня и чуть было не вылетел из седла. У обочины горной тропы, идущей выше, практически над его головой, возвышался огромный неотесанный крест, сколоченный на скорую руку из двух не струганных буковых бревен. На нем был распят человек в рванье. В теле его торчало несколько дротиков, выпущенных из арбалетов. Голова его безвольно упала на грудь. Под самим крестом лежали еще несколько трупов. Их позы и выражения лиц говорили о скорби и мучениях, которые им пришлось испытать во время гибели. Царь слез с коня и приказал подоспевшей дружине провести разведку дальнейшего пути, опасаясь засады головорезов или разбойников. Страшная догадка поселилась в его голове и повергла его в настоящее бешенство. Грозно и в то же время