Удар акинака - Анатолий Анатольевич Логинов Страница 13

«Алмаз» вернулся к своей рутинной работе, продолжая рейдировать на морских путях в Японию. Как и большинство крейсеров обеих эскадр, Крейсерской и Второй Тихоокеанской. Броненосные крейсировали отрядами у берегов Японии и в Желтом море, а бронепалубные, второго ранга и крейсера — купцы рейдировали в Тихом океане. Потрепанные в бою у острова Гуам японцы пытались перехватить броненосные эскадры быстроходными броненосцами типа «Дункан» и оставшимися крейсерами, а на противодействие рейдерам сил у них оставалось мало. Но несколько вооруженных пароходов и тройку скоростных авизо для поиска русских Того выделить смог.

Если до встречи с «Черным рыцарем» крейсеру удалось перехватить и утопить японский пароход «Идзумо Мару», задержать в качестве приза немецкое судно «Арабия» с грузом военной контрабанды, а также остановить и досмотреть французский пароход «Виль де Таматаве» и американский «Энтерпрайз», то уже несколько дней «Алмаз» не встретил ни одного парохода. Казалось, океан полностью очистился от кораблей, как в допотопные времена. Матросы и часть офицеров радовались спокойствию и отдыху. Вечерами, по сигналу «Команде песни петь и веселиться», матросы часто исполняли недавно придуманную песню:

— На море-океане, да к острову Буяну

Привели японцы очень много кораблей

И покрылся берег у села Агану

Сотнями пострелянных, порубанных людей

Любо, братцы, любо

Любо, братцы, жить

Нам в шестом сибирском не приходится тужить

Исполнявшаяся на мотив популярного казачьего напева, она рассказывала о бое с японским десантом. Казалось, и дальше все будет также спокойно и тихо, вот только у Петра на душе почему-то поселилась неясная тревога. К тому же ему очень хотелось вновь оказаться на Гуаме и снова поговорить с той, что захватила его сердце. Так что старший офицер ходил по кораблю, невольно хмурясь. И вызывая своим недовольным видом удивленное опасение у матросов и младших офицеров.

Наконец решено было возвращаться к точке рандеву с «Владимиром». «Алмаз» уже ложился на обратный курс, когда наблюдатели заметили дымы на горизонте. После короткого обсуждения ситуации с Анжу, Чагин приказал довернуть навстречу каравану. Однако через некоторое время у командира, да и у всех присутствующих на мостике возникли сомнения в том, что им встретились грузовые пароходы.

— Нет, Иван Иваныч, это явно не трампы, — отметил Анжу. — Дым, с моей точки зрения, отличается. Боевой уголь, похоже.

Пока на мостике «Алмаза» решали, стоит ли сближаться далее, встречные корабли задымили гуще, прибавляя ход.

— Тэк-с. Теперь точно понятно, что эта парочка по нашу душу, — заметил вслух Чагин.

— Авизо типа «Чихайя», — определил корабли противника Анжу. — По справочникам быстрее нас на полтора узла. Могут догнать до ночи…

— Боевая тревога. Пар до полной марки. Мы принимаем бой, — скомандовал Чагин.

Противники сближались на встречных курсах. Два японца имели вместе четыре стодвадцатимиллиметровки Армстронга и восемь его же семидесятишестимиллиметровок против трех стодвадцатимиллиметровок и шести полудюжиной семидесятипятимиллиметровок Кане по справочнику Джейнса. Поэтому командир «Чихайя» капитан второго ранга Фугучи решительно вступил в бой, считая что два его корабля намного сильнее русского крейсера. Первое время бой шел практически на равных. Русские старались держаться на дальней дистанции, отчего огонь семидесятишестимиллиметровок оказался не столь эффективен. К тому же для японцев стало неожиданностью новое вооружение крейсера, как и отличная подготовка его комендоров.

Но все же, казалось, что японцы в итоге победят, имея бортовой залп из восьми орудий с двух кораблей против четырех с одного борта русского крейсера. Однако русские стреляли метко, одним из первых попаданий разбив на «Чихайе» одну из пушек главного калибра. Следующим снарядом была снесена за борт шлюпбалка и пробиты навылет оба борта в корме. Последний, третий попавший снаряд можно было бы считать и вовсе безвредным, если бы он по пути не снес голову боцманмату и не поранил осколками борта двух матросов. За флагмана отомстил находившийся в комфортном положении необстреливаемого корабля авизо «Сага». Его стодвадцатимиллиметровый снаряд попал в кормовую рубку и разворотил ее, разнес в щепки командирский вельбот, погнул шлюп-балки. Обломки вельбота загорелись. Еще одним попаданием пробило вторую дымовую трубу. Из которой на палубу повалил густой дым, затруднявший стрельбу из орудий.

Неприятельские снаряды продолжали со свистом рваться у самого борта. «Алмаз» горел, но продолжал отстреливаться. И упорство русских было вознаграждено. Снаряд одного из бортовых орудий попал точно в нос «Чихайя», прямо под ватерлинией, и полученную пробоину теперь захлестывало водой. Отчего Фугучи вынужден был приказать отвернуть в сторону и сбросить ход. Оставшись в одиночестве, командир «Сага» капитан второго ранга Нисияма продолжил обстреливать «Алмаз», прикрывая отход флагмана. Оба корабля получили по несколько попаданий. На «Алмазе» снесло крюйс-стеньгу, рею и гафель, несколько повреждений получил корпус крейсера. Осколками одного из снарядов смертельно ранило лейтенанта Молчанова. «Сага» лишилась одной семидесятишестимиллиметровки и трубы, а также почти всех офицеров, стоявших на мостике и погибших, либо раненых при попадании в его основание русского снаряда.

Взаимно покалечившие друг друга корабли разошлись, прекратив огонь.

«Алмазу» пришлось прервать свое рейдерство и отправиться к Гуаму на ремонт.

Охотники

Мы долго молча отступали,

Досадно было, боя ждали,

Ворчали старики:

«Что ж мы?

На зимние квартиры?..»

М. Ю. Лермонтов.

«Охотниками» в российской императорской армии могли поступать в военную службу люди, не подлежащие призыву или уже зачисленные в ополчение.

На утренней заре батальон занял оборону по склонам гор, окружавших долинку, по которой шла дорога. На самой дороге осталась лишь три взвода четвертой роты с пулеметами. Впрочем, к огорчению занимавших позиции за камнями стрелков, не только позиций этих взводов, но и самой долины рассмотреть оказалось невозможно из-за утреннего тумана. Заливший все внизу, густой и белый, он выглядел словно налитое в чашу равнины молоко.

— Ну и что мы тут увидим? — печально спросил Анемподист, повернувшись к своему соседу, такому же ополченцу, а с недавних пор — охотнику Двенадцатого Сибирского стрелкового полка, Демьяну Косому. Который, надо заметить, стрелял вопреки своей фамилии, очень метко. Отчего и был отправлен вместе с другими отличными стрелками, включая и Кощиенко, во фланговый отряд. По задумке, японцы должны были неминуемо втянуться в долинку, наткнуться на оборону взводов, и при развертывании