Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин Страница 13

— Ты откуда? — удивленно поинтересовался он.

— Из Вавилона. Раньше возил товары на остров Дилмун, а теперь решил перебраться сюда, — соврал я.

— То-то я смотрю, судно странное, никогда не видел такие, — признался перс, после чего очень эмоционально пожаловался: — Если бы ты знал, как мне надоели крикливые юнанцы!

Юнан — это исковерканное название Ионии. Так персы называют сейчас все греческие полисы. Те в свою очередь считают себя эллинами и именуют большого и агрессивного соседа Айранам. Видимо, это слово изменится на Иран и закрепится на много веков в европейских языках за всеми территориями, которые будут принадлежать персам.

— Что ты привез? — спросил чиновник.

— Доски и брусья из кедра и тиса, — ответил я и перечислил чего сколько.

— Что хочешь за них получить? — задал он следующий вопрос.

— Двадцать дариков, — не задумываясь ответил я, потому что всю дорогу прикидывал, сколько надо накрутить, чтобы побыстрее раскрутиться, и остановился на ста процентах.

— Я дам пятнадцать с учетом пятидесятой части налога на продажу, — предложил он.

Сторговались на семнадцати, и оба остались довольны.

Наверное, поэтому перс предложил:

— Могу продать по дешевке дубленые шкуры крокодилов на все эти деньги.

— Смотря, сколько это будет за одну, — изобразил я опытного купца, хотя понятия не имел, по какой цене сейчас продаются и насколько востребованы.

В будущем это будет очень ходовой дорогой товар, потому что его мало и экзотичен. Нильские крокодилы ценились почти наравне с австралийскими и намного дороже кайманов, изделия из которых обычно и втюхивали неразборчивым покупателям.

— Я продавал их по четыре за дарик. Тебе отдам по пять. Отвезешь в Картхадашт. Там они в цене, хорошо заработаешь, — сказал чиновник.

Картхадашт (Новый город) — это нынешнее финикийское название Карфагена. Греки обзывают Карчедоном, а римляне — Карфаго.

— Давай по шесть за дарик. Все равно у тебя в ближайшие полгода не будет покупателей, товар испортится, — предложил я свою цену.

— Сразу видно делового человека! Не то, что юнанцы! Только глотку драть умеют! — похвалил он, услышав, как я понял, очень хорошее предложение.

Видимо, греки знают цены лучше меня и умеют торговаться лучше него.

Отступать было поздно, и я согласился. Может быть, заработаю не так много, как хочется, зато буду иметь прекрасные отношения с чиновником. Личные связи во все времена и везде имеют важное значение, а на Востоке — вдвойне.

Члены экипажа «Альбатроса» часов за семь выкидали из трюмов доски и брусья. К этому времени на причал привезли на ослах сто две крокодильи шкуры, свернутые рулонами. Элулай, который, как оказалось, разбирался в них, развернул и осмотрел каждую, забраковав пять, которые были заменены. После чего груз был перемещен во второй трюм, потому что весил и занимал мало места.

Пока выгружали судно, я сходил на рынок, который был внутри города прямо у ворот, приобрел свежих лепешек из пшеничной муки с медом, благодаря чему долго не черствели, и хенкет — что-то типа пива из ячменя и фиников, которые будут хорошей добавкой к крупным, килограмма по три-пять, нильским окуням, пойманной мною на спиннинг до прихода перса-чиновника. И то, и другое, и третье зашло экипажу на «ура!». Обычно финикийские судовладельцы не балуют экипажи, держат на пресных лепешках, бобах и вяленой рыбе, изредка добавляя в рацион прокисшее, дешевое вино. Так что вечером у нас получилось что-то типа небольшой пирушки. Обмыли первый рейс, порадовались первому успеху, сплотились.

Глава 12

Экипаж удивляет моя нелюбовь к плаванью вдоль берега. Они привыкли видеть землю. Так им спокойнее. А мне лучше отойти подальше, в открытое море, где никто не нападет. Говорят, там можно встретить какое-нибудь финикийское «круглое» судно. От такого, если вдруг вздумает напасть, мы как-нибудь убежим. Идем по компасу, что тоже непривычно. Почти точный выход к западному рукаву Нила сочли везением. С Карфагеном получилось также, поэтому начинают верить, что эта штука под прозрачным стеклом, действительно, каким-то способом указывает правильное направление. До них пока не доходит, что стрелка компаса показывает строго на север, а не на нужный нам порт, что это я примерно помню курсы. Генеральная карта Средиземного моря уже отложилась в моем мозгу. Точнее, их две — Восточная и Западная часть. Вторую, на которой намного меньше островов, знаю намного лучше.

Надо добавить, что по пути мы попали в небольшой штормик на два дня. Ветер был северный баллов девять. Я приказал опустить паруса и выбросить за борт плавучий якорь, чтобы нас не сильно сносило. Мы как раз находились напротив залива Сидра, будущего Большого Сирта, который глубоко вдается в африканский берег. По моим расчетам дрейфовать до него с плавучим якорем нам можно было с неделю. Ветер утих раньше. Все это время экипаж отлеживался в кубрике, расположенном в полубаке, кроме кормчего Элулая, который обитал в полуюте через переборку с моей каютой. У него была узкая конура по левому борту с двухъярусной кроватью с бортиком, чтобы не вывалился при качке, и узеньким проходом вдоль нее. Все остальное пространство полуюта занимало мое помещение, в котором кровать на всякий женский случай была в два раза шире и имелись стол с выдвижным ящиком под столешницей и рундук, в котором висела моя одежда. Тендер покачивался на волнах и поскрипывал радостно. Может, я ошибаюсь, но крепкий парусник скрипит не так, как подгнивший, собирающийся разломиться и затонуть. «Альбатрос» доказал, что сработан крепко, что шторма, как минимум, восточной части Средиземного моря ему не страшны. Члены экипажа тоже поверили в него, но не все. Матрос-египтянин провел оба дня в положении лежа и с зеленым лицом. Меня всегда удивляли люди, страдавшие морской болезнью и при этом выбиравшие морскую карьеру, как адмирал Нельсон, например. Это же как надо ненавидеть самого себя!

Днем от скуки я зазывал кормчего в гости и за чашей хенкета задавал самые разные вопросы о местном житье-бытье. Поболтать он любил, как любой уважающий себя моряк. Элулай подтвердил слова чиновника из Канопита, что крокодилья кожа была в Карфагене во время теплого сезона раза в три дороже. Сейчас цена может оказаться еще выше или наоборот. Не думаю, что упадет очень сильно. Что-то да заработаю. Главное, что там есть шерсть на продажу, которая очень востребована в том же Соре да и