Валерий Белоусов - Попаданец в пенснэ Страница 14

  Вовсе не Грановитая палата.

  Этот дом , окрашенный в положенный николаевскому ампиру присутственный желтый цвет, на местном 'жаргоне' со времён матроса Малькова, первого кремлёвского коменданта, называли просто 'Корпусом'.

  Туристов туда не водили- хоть там был филиал Музея В.И. Ленина - 'Кабинет В.И. Ленина в Кремле'.

  И еще там должен был быть создан филиал Музея И.В. Сталина ... тоже, кабинет, откуда по личному распоряжению Кукурузника вывезли в макулатуру два грузовика книг (да не романов- а справочников и учебников, монографий и курсов лекций) - все с пометками красным карандашом на полях страниц, весьма, кстати, любопытными...

  Сейчас в кабинете, стены которого покрывали дубовые панели, у длинного стола, над которым висели портреты Суворова и Кутузова, стоял маршал Язов (чем-то в этот миг неуловимо похожий на первоклассника, забравшегося во время большой перемены в опустевший кабинет директора школы , ужасно трусящего, что Хозяин кабинета вот-вот вернётся ) и растерянно говорил в трубку :'Да... да... я ничего не понимаю! какая директива? Моя директива? Генштаба? Кто её дал? Я дал? И Генштаб... я ... нет, не понимаю ...есть! '

  Дверь кабинета неслышно отворилась, и порученец протянул маршалу ленту факсового сообщения.

  Язов надел очки ('для близи') и стал судорожно вчитываться в прыгающие перед глазами строчки :

' Директива ГШ МО СССР.

  Заместителям МО (всем), Главнокомандующим Войсками направлений и Дальнего Востока (всем), Командующему ВДВ, Командующим Групп войск, Командующим ВО, Комфлотам (всем), Нач ГУ и ЦУ МО СССР.

  Коллегия Министерства Обороны для реализации мер, ПРЕДУСМОТРЕННЫХ Конституцией СССР, Законом СССР 'О правовом режиме чрезвычайного положения' сочла необходимым привлечь отдельные подразделения, части СА и ВМФ.

  Военнослужащие этих подразделений и частей , выполняя свой воинский долг, добросовестно решали поставленные перед ними задачи.

  Прежде всего, их участие в реализации мер чрезвычайного положения было направлено на исполнение воли всех советских людей- выраженной в итогах всенародного референдума, на сохранение единой многонациональной Родины- Советского Союза.

  В связи с тем, что указанные задачи в основном выполнены,

  ПРИКАЗЫВАЮ:

  1.С двадцати часов девятнадцатого августа сего года начать планомерный вывод воинских частей и подразделений из мест, где они находились для стабилизации обстановки, в ППД.

  2.Объединения, соединения, части и учреждения всех видов ВС на территории СССР привести в Боевую Готовность - ПОВЫШЕННУЮ

  3.Руководящий состав округов, флотов, армий, флотилий, корпусов, эскадр, соединений и учреждений из отпусков отозвать.

  4.Усилить охрану позиций РВСН, ПВО, ПРО, арсеналов, баз и складов хранения специальных и обычных БП, вооружения и БТ, парков, аэродромов , позиций, военных городков, штабов, объектов по спискам один и два.

  5.При попытке захвата вооружения и БТ, с чьей бы стороны они не предпринимались, оружие применять без предупреждения, предупредительных выстрелов не делать, действовать чётко и энергично, на основе требований Общевоинских Уставов.

  6.Офицерам и политработникам выдать личное боевое оружие, обязав последних применять его без дополнительной команды как в случае нападения на них, а ровно в случае оскорбления их чести и достоинства .

  7.Особое внимание обратить на соблюдение военнослужащими Уставного порядка и воинской дисциплины. К нарушителям воинской дисциплины, дезертирам применять меры по ЗАКОНАМ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ.

  8.В случае противоправных мер гражданских лиц или нарушения общественного порядка командирам частей и подразделений пресекать такие противозаконные действия вооруженной силой, применяя все штатные виды вооружения, на своё усмотрение.

  9.В городах Москва и Ленинград комендантами гарнизонов назначаю командующих войсками военных округов, в остальных гарнизонах- начальников гарнизонов.

  Ответственность за исполнение настоящего приказа возлагаю на командиров частей, подразделений и учреждений.

  Об исполнении - докладывать по команде лично мне ежедневно, в ноль часов и в двенадцать часов по Московскому времени.

  Советские ВС всегда были, есть и будут частью народа, всегда готовы обеспечить надёжную оборону нашей Великой Страны. И мы никому не позволим унижать нашу Армию и использовать её в грязных политических игрищах.

  Приказ прочитать во всех ротах, эскадрильях, экипажах.

  Язов

  Моисеев

  Кочетков.'

  Язов ошеломлённо опустил листок на стол...'Если бы я мог, если бы я только мог отдать такой Приказ... если бы только я посмел! Но ведь кто-то же посмел?'

  И тут ему в голову пришла одна важная мысль! Ведь он совсем забыл!

  Выскочив в приёмную, где когда -то сидел Поскрёбышев, Язов успокоенно выдохнул- два офицера, со спецсвязью гарантированной стойкости (которая никак не могла быть утрачена, вплоть до самоподрыва) - мирно сидели на диванчике... и знакомый черный 'дипломат' мирно примостился у их ног.

  'Значит, я ещё Министр!'

  'Сидите, сидите... со спецсвязью - всё в порядке?'

  'Так точно, товарищ Маршал Советского Союза! Согласно Директиве 002 получен кодированный сигнал. Шифры сброшены!'

  У Язова вытянулось лицо... теперь этим чемоданчиком можно было заколачивать гвозди...

  Вот только не надо подозревать нашего главного героя в какой-то особой нелюбви к маршалу Язову!

  Просто - спички детям не игрушка.

  'Чемоданчики', которые были надёжно заблокированы- крышку уже не открыть! - были еще у начальника Генерального Штаба и у Горбачёва... причём особое опасение вызывал последний. Так как его просто у Мишки Меченого отобрали- как бутылку водки у спящего похмельным сном алкоголика...

  19 августа 1991 года. Двадцать часов десять минут. Москва, площадь Дзержинского, дом два. Самое высокое здание в Москве, что напротив всесоюзно известного универмага 'Детский Мир' (откуда Воркуту видно).

  Зал коллегии КГБ СССР.

  Генерал -лейтенант Расщепов принял вид лихой и дурковатый :'Не могу знать!'

  При этом тишайший и умнейший руководитель управления 'А' точь- в точь стал походить на прапорщика-украинца из Лефортовского СИЗО...

  Даже усы ритуально провисли...

  Задачи ему мог давать только человек, стоящий сейчас перед ним и краснеющий (от еле сдерживаемого панического гнева) обширной плешью посреди венчика седых волосиков...

  А задачи ставились такие:

  Первое. Выяснить, кто засел в бункере Министра Обороны и от его имени отдаёт приказы ?(С которыми Расщепов был полностью и целиком согласен)

  Второе. Обеспечить безопасность встречи представителей ГКЧП с Ельциным, при этом планировалось нейтрализовать его охрану и говорить с Ельциным с позиции силы. (Вязать своих прежних коллег Ращепову не хотелось, кроме того, ему импонировал Ельцин)

  Третье. В ночь на двадцатое августа осуществить штурм здания Верховного Совета РСФСР , для чего захватить два первых этажа, подавив сопротивление (а с этой жёсткой акцией был не согласен не только генерал, но и все его офицеры. В конце -концов, там же собрались вовсе не террористы , захватившие детей...)

  'Не могу знать, товарищ Первый... сумеем ли мы покинуть расположение. '

  'Что значит, сумеете ли? Вы что?! Отказываетесь выполнять мои приказы?!'

  Расщепов лихо отрапортовал :'Та-ак точна! Отказываюсь... и не сепети . Тихо мне. Стой спокойно. Потому как только мигнёшь своим волкодавам- я те шейку-то враз сверну. А потом- в окно выпрыгну, здесь невысоко, второй этаж!'

  Председатель КГБ Крючков пожевал тонкие, бескровные губы...

  'Ну ладно... а по первому вопросу?'

  'Расщепов чуть ослабил напряжённые, готовые к немедленному прыжку в окно ноги :'Думаю, ОН сам проявится, в своё время! Уж больно хорошо начал. Этот- своего не упустит.'

  И Расщепов был абсолютно прав...

  19 августа 1991 года. Двадцать один час. Программа 'Время'.

  'Здравствуйте, дорогие товарищи!

  Наш сегодняшний выпуск мы начинаем с обращения к народам Советского Союза Президента РСФСР Бориса Николаевича Ельцина.

  Дарагие сограждане! Россияне!

  В ночь с 18 на 19 августа 1991 года отстранен от власти Президент нашей страны...

  А я скажу- давно пора!

  Мы же с вами - далеко не слепые идиоты. Мы помним, как мы жили в 1985 году и видим, как мы живем теперь.