Анатолий Матвиенко - Танки генерала Брусилова Страница 14

Включив с места вторую передачу и не газуя, чтобы бегущая в выхлопе китайская пехота не отстала, прапорщик двинул машину к ближайшим холмам, за которыми затаились японские траншеи.

И воцарился ад.

Артиллерия противника накрыла выдвигающуюся роту с первого залпа. Даже на малой скорости танк кидало немилосердно, когда гусеницы проваливались в воронки от пристрелочных разрывов и свежих попаданий. Перекрывая грохот мотора, в корпус непрестанно стучали осколки фугасов, глухо падали земляные комья. Видимость в перископе тут же упала до нуля.

Поминая япону мать, Бетлинг выпустил рычаги, расстопорил люк и выглянул в узкую щель, примериваясь к промежутку меж залпами. Горячий шмель пребольно чиркнул по уху, сбил фуражку и, звякнув по крышке, улетел вглубь танка. Очень приблизительно уточнив направление, прапорщик опустился на сиденье и вновь прибавил газ, чувствуя, как кровь из ушной раковины течет за воротник.

– Семен!

Нет ответа. Командир ткнул кулаком в сторону сиденья механика.

– Ваше благородие?

Немудрено не расслышать в таком громе. Бетлинг прижался губами к уху унтера и заорал:

– Двигай в корму, осторожно глянь из люка – что с китайцами.

Чудо, если после артобстрела выжил хоть десяток. Кто в окопы полезет, Семен или пулеметчики?

– Так что бегут, ваше благородие. Дюжины две – точно, дальше в дыму не видать.

И то хлеб. Зато японцам они тоже не видны.

Снизу заскрежетало. Траки намотали на ходовую часть первое проволочное заграждение.

Танк вырвался из облаков пыли за полсотни метров до траншеи. Раньше, чем в перископе удалось что-то разглядеть, на лобовой броневой лист обрушился град пуль. Башенные стрелки ответили из «максимов». Хрен в кого попадут, подумал Бетлинг, в лучшем случае прижмут японцев, чтоб ниже бруствера головы держали, пока пехота не поспеет.

Когда в мутном и залепленном пылью перископе кое-как проступила укрытая мешками пулеметная позиция, водитель тиснул газ, ориентируясь прямо на злой огонек. Траншея метров двух шириной, центр тяжести у машины сзади. Надо успеть вцепиться ведущими катками и гусеницами в дальнюю стенку окопа, иначе передок ухнет вниз, и без трактора не выбраться. Двигатель взревел на максимальных оборотах. Машина разогналась верст до восьми в час и впечатала пулеметчика в Китай. Потом перемахнула через ров, задрав морду и уперевшись крюком в кровавое месиво за кормой.

Звездный час. Окопы прямые, до поворота метров пятьдесят–семьдесят, и это пространство густо заполнено японскими стрелками, яростно поливающими из винтовок стальные борта. Пулеметные башни развернулись, каждый из британских стрелков высадил по ленте одной очередью, рискуя вскипятить воду в рубашках охлаждения.

Даже попадание фугаса не произвело бы такое действие. Ураганный огонь в упор за секунды превратил десятки солдат в страшную смесь тел, крови, земли и разбрызганных мозгов. Уцелевшие и даже не раненые пришли в шок от неуязвимости бесовской машины и убийственного свинцового ливня. Немногочисленные китайские пехотинцы, спрыгнувшие на дно траншеи за танком, не встретили особого сопротивления, добивая живых штыками и в ярости не обращая внимания на пытавшихся сдаться в плен.

Как только стихли «максимы», а стрелки занялись перезаряжанием, командир включил первую передачу и степенно выбрался из окопа. Снова отправлять Семена поглядеть на китайцев он не рискнул – любое открытие люка чревато шальной пулей. По замыслу – на место отряда прорыва должна засесть пехота из резерва, а остатки роты бежать за танком.

Окутанный порванной колючкой огромный зеленый еж так же беспрепятственно прочесал пулеметами вторую и третью траншею. Чутье и здравый смысл подсказывали, что за танком никто не бежит. Да и японцы сориентировались. При нависании гусениц над очередным бруствером они разбежались, как тараканы от включенного света, поэтому собранная пулеметами кровавая жатва не получилась столь обильной.

После третьей линии бронеход внезапно выскочил к орудийной позиции из четырех полевых трехдюймовок. Его появление случилось столь же неожиданным и для расчетов, так как стволы подняты вверх для навесной стрельбы по предполью. Пулеметы, возможно, успели скосить нескольких канониров, но наводчики и командиры укрылись за щитами, обычными пулями не пробиваемыми.

Бетлинг затормозил в пол, перегазовал и воткнул третью передачу, на грунт по наставлению не рассчитанную. Дал обороты и, рискуя сорвать главный фрикцион, резко тронул, набирая скорость прямо на ближайшее орудие, ствол которого неумолимо опускался к траектории стрельбы прямой наводкой.

Японский фугас угодил в правую башню. Оглохший от удара прапорщик почувствовал, как с этой стороны в плечо впились острые осколки. Перезарядить орудие канониры не успели, танк смял его ударом лобового листа. Траки утоптали землю в сантиметрах от зарядных ящиков, детонация которых неминуемо разорвала бы гусеницу…

Смелым иногда везет. Снова включив вторую передачу и развернув танк, Бетлинг с трудом различил сквозь грязь на перископе, что пушкари разворачивают станины трехдюймовок, направляя стволы в сторону бронемашины. Опять смертельная игра на опережение. Гусеница со звонким ударом впечаталась в щит, смяла его и перевалилась на лафет, утянув под себя замешкавшегося солдата. Расчет разбежался заранее, поэтому орудие превратилось в блин с особой аккуратностью. Повернув к оставшейся пушке мимо лужи растекшегося масла из откатника, Бетлинг не поленился прокатиться и туда, оставив на ней неизгладимый отпечаток траков, затем повернул на запад.

В траншеях продолжилась непонятная возня. Скорее всего, китайцы заканчивают выяснение отношений с японскими гостями. Танк, не снижая скорости, перемахнул через земляные укрепления и выкатился в тыл.

Поручик крикнул механику глушить мотор и левой рукой раскрыл люк. Лишь вывалившись наружу, ощутил, как ослаб от потери крови.

– Кажись ранены, ваше благородие?

– Чепуха. Как там Майк?

– Прими Господь его душу, – стянул фуражку Семен. – Аккурат в «максимку» угодило.

Потом фельдшер извлек из плеча Виктора Эдуардовича заклепку, выбитую взрывом из брони и порвавшую крупный сосуд, заклеил порванное ухо. Стрелку Майклу Хауэру размозжило голову и верхнюю часть туловища. Второй пулеметчик от такой картины перегнулся пополам, скрывшись за бронекорпусом, и обгадил опорный каток.

Лобовой лист вынес из боя десятки отметин от пуль и осколков. Правую башню фугас сорвал с погона, выбил пулемет из цапф. Барон только головой покачал.

– Прикажу перекинуть башню с другого танка. Авось еще бой выдержит.

Несмотря на повреждения, поход Бетлинга оказался самым удачным, считая раздавленную батарею. К орудиям прорвался и другой экипаж, однако бронеход подорвался на сложенных фугасах и остался там вместе с людьми.

На исходную выползли четырнадцать машин из сорока двух, начавших атаку на рассвете. Пятеро из-за потери ориентировки в пылевых облаках провалились одной гусеницей в траншеи или вспомогательные ходы, безнадежно застряв; одну из них японцы сожгли. Два танка совершили разворот для возврата к своим позициям и получили шрапнелью в корму, оставшись догорать на виду у японских батарей. Остальные замерли среди поля с порванными траками, сломанной трансмиссией, заглохшим и незапускающимся двигателем, оборванными опорными катками, один перевернулся от попадания в яму. Два брошены экипажами из-за гибели водителей, пытавшихся рассмотреть что-либо в приоткрытый люк. О судьбе трех ничего не известно – следы гусениц протянулись к японцам и пропали. Верно, водители потеряли ориентировку или не смогли развернуть танк к своим.

МакДугал остался вполне удовлетворен итогом боя. Солдат, подофицеров и офицеров главной нации на Земле погибло лишь восемнадцать, какое-то количество сотен или тысяч расходного китайского материала. Ах да, эти русские тоже… Но кто будет считать их поголовье?

– Мистер Брус, завтра на рассвете повторим атаку. Сколько ваших коробок осталось в строю?

– К утру будет готово семь, господин генерал.

– Семь? Вы издеваетесь! Семь из пятидесяти после одной атаки с занятием лишь одного рубежа обороны? – Если бы стоявший перед ним танкист принадлежал к Британской армии, генерал тотчас распорядился отдать его под трибунал. Танки оплачены казначейством Империи, стало быть – собственность короны. Русские дикари посмели превратить британское имущество в металлолом за час боя?!

– Если бы вы изволили придерживаться первоначально принятой тактики, танки с теми же потерями прорвали бы оборону японцев на всю глубину, – на скверном английском, но вполне понятно ответил Брусилов.

Штабисты замерли. Так сэру МакДуглу никто в лицо не хамил. Но британский сэр не может потерять лицо, даже когда на него летят брызги дерьма.