Юрий Нестеренко - Юбер аллес (бета-версия) Страница 14

- Нет, занят. Клиента из Внуково везу. До Трубниковского потом.

"Везет, как же!" - зло подумал Власов, но тут, наконец, таксист покончил с трапезой, убрал в бардачок термос, скомкал промасленную бумагу от бутербродов и, приспустив стекло на двери, выкинул комок на улицу. Фридрих открыл было рот, чтобы возмутиться этим безобразием, но вновь решил сдержаться. "В конце концов, я не дома", - напомнил он себе.

Не дома?

- Домчимся мигом, - сказал водитель, как видно, все же чувствуя свою вину за задержку и надеясь на чаевые. - Сейчас машин немного. Это летом в воскресенье вечером все дороги забиты, не проедешь. Нынче жить-то все хорошо стали, машины, дачи у каждого второго, а дороги остались, как при немц... при дойчах, то есть, - шофер бросил в зеркало короткий опасливый взгляд на собеседника.

- Разве при дойчах были плохие дороги? - усмехнулся Власов.

- Нет, я ж не то хотел сказать, - смешался таксист. - Дойчи нам много чего построили, и дороги тоже... прямой автобан на Берлин, только он к северу отсюда, кольцевая опять же... Только тогда в Москве четыре миллиона жило, а сейчас восемь. И машины тогда были, дай бог, у одного из двадцати. Хорошо хоть, дойчи с запасом строили, а то бы нынче совсем труба.

- Кто же мешает городским властям теперь строить хорошие дороги?

- То-то и оно, что хорошие! - с жаром подхватил водитель; как видно, тема задела его за живое. - Хорошую ж дорогу по правилам строить надо! Чтоб если сказано - такой-то состав, при такой-то температуре, чтоб так все и было, и ни бугорка, ни ямки. А у нас? Там в раствор песку сыпанут, да еще и премию за экономию получат. Здесь асфальт зимой положат прямо на снег. Разворуют все, что можно... Какие ж тут автобаны? Для автобанов порядок нужен! Вот при дойчах порядок был, а нынче... - он тяжело вздохнул.

- Если вы так любите порядок, почему выбрасываете мусор в окно? - осадил его Власов.

- Так я о чём и говорю: порядка настоящего нет! - воскликнул шофер. - При дойчах-то я бы ни в жисть так не сделал. Сразу бы за жо... ох, простите... за одно место сразу взяли бы. А теперь что... - он опять вздохнул, как бы приглашая пассажира присоединиться к его скорби.

- Но всё-таки, - не отставал Фридрих, - кто вам мешает не мусорить? Вам лично?

Таксист задумался.

- Вот ведь какая штука, - в конце концов сказал он, - когда знаешь, что нельзя, тогда и самому не хочется. А когда можно... как-то распускаешься, что-ли... Не, не знаю, как сказать. Я человек маленький. Вот... одно скажу: был бы порядок, я бы его чувствовал. И от этого самого ощущения... ну, как-то иначе ведёшь себя, что-ли. Подтягиваешься как-то. А так...

Водитель ненадого замолчал, затем, должно быть, взгляд его скользнул по фотографии Гагарина.

- Или вот возьмем тезку моего, - таксист кивнул на портрет. - Ведь по-глупому погиб, на ровном месте. Вроде и международная комиссия трассу принимала, и машины тоже... Да только у нас пыль в глаза пускать научены. Своих проверяльщиков дурим, не то что международных, - в этой фразе, произнесенной осуждающим тоном, Власову в то же время послышалась какая-то тайная гордость.

- Мы с ним ровесники почти, - добавил таксист без особой связи с предыдущим. - Я с тридцать шестого, он с тридцать четвертого. Говорят, он в детстве летчиком хотел стать. А я так думаю, хорошо, что в гонщики пошел. От летчика в мирное время стране какая слава? А убиться что так, что этак можно, тут не подгадаешь...

Фридрих вновь усмехнулся, но не стал спорить. Время, когда весь мир внимал громким авиационным рекордам, действительно прошло - а в России у летчиков в особенности не было шансов. Смоленский мирный договор, хотя и не запрещал формально России иметь военную авиацию, обставлял ее таким множеством условий и ограничений, что многим пилотам не то что бывшей Красной Армии, но и РОА пришлось расстаться с небом, а ведущие конструкторские бюро переключились с самолетов на автомобили. Не на машины для массового потребителя, конечно. Тут у хилого российского автопрома не было никаких шансов выстоять против германских концернов, наводнивших страну своей продукцией. Но в специальных областях русские показали, на что способны. Гоночные "МиГи", начиная с гагаринского и кончая болидом нынешнего чемпиона Михаила Сапожникова, доставили немало горьких минут пилотам "МакЛарена" и "Феррари", а полицейские бронеавтомобили Сухого (в России, с ее вечной неприязнью к полиции, их именовали не иначе как "суками") охотно закупали спецслужбы многих стран - включая, разумеется, Райх.

- Вы сами-то в Москву по делам? - с истинно русской бесцеремонностью спросил водитель.

- Да, - не стал спорить Фридрих.

- Ну, ясно, для туристов не сезон сейчас. Туристы на Масленичной неделе будут, а в нынешнюю слякоть кому охота... Что вы не москвич - это сразу видно, у меня на приезжих глаз наметанный. Да только не могу признать, откуда вы. Вроде на дойча похожи, но по-русски больно хорошо говорите... только слишком, ну, чисто, что ли. Будто по книге. Наши так не говорят. Не из эмигрантов, случаем?

- Из эмигрантов, - вновь согласился Власов.

- А-а, - голос водителя наполнился уважением. - Дворянин, наверно?

Фридрих усмехнулся. Воспитанная на душещипательных безграмотных романсах убежденность в том, что Белая гвардия состояла исключительно из князей и графов, была одним из самых стойких русских мифов, который не смогло пошатнуть даже возвращение многих белоэмигрантов после свержения большевизма. Но в данном случае развенчивать миф было ни к чему.

- Барон, - честно ответил Фридрих.

- Вот оно как! - воскликнул таксист. -Ну, с прибытием вас на Родину, господин барон. Вы извините, коли что не так, сами понимаете, не каждый день баронов возим... А... - он почему-то понизил голос, - там вы где живете?

Власов подумал, не укоротить ли наконец это назойливое любопытство, но решил, что откровенность и на этот раз ему не повредит, а словоохотливость таксиста еще может оказаться полезной.

- У меня квартира в Берлине, и дом в Висбадене, материнское наследство.

- А, в Германии, значит, - в голосе водителя сквозило разочарование, и Фридрих вдруг понял, что значило это выделенное голосом "там". Америка, Франция, Атлантический блок. В общем-то, таксист, при всей своей простоватости, предположил вполне логично. Раскол в Белом движении, впервые оформившийся еще в 1918 - тогда это был раскол между сторонниками Антанты и Германии - продолжал тлеть и в эмиграции, а в годы Второй мировой обострился до предела. Многие белые, включая даже некоторых прославленных генералов, предпочли поддержать большевиков в борьбе против "исторического врага, посягающего на суверенитет России". Нашлись и те, которые не ограничились словесной поддержкой и сражались на стороне Красной Армии - когда дела большевиков пошли совсем кисло, те готовы были принять помощь хоть от черта. После Петербургского процесса многих из этих бывших белых - тех, конечно, кого удалось поймать - повесили либо отправили на каторгу за измену и соучастие в преступлениях коммунизма. Естественно, что их единомышленники предпочли остаться по другую сторону линии фронта - фронта новой, холодной войны; те же белоэмигранты, что поддержали Германию - сразу или хотя бы после победы над большевизмом - в первые же послевоенные годы практически все вернулись на родину. Многие бросили ради этого налаженную за двадцать лет жизнь на Западе. Хотя еще больше было тех, кому и бросать-то было нечего, кроме разве что такой же работы таксиста...

- А вы предпочли бы, чтобы я прилетел из США? - спросил Власов напрямую.

- Ну, почему сразу из США, - смутился таксист. - Много всяких стран есть... вот, говорят, и в Южной Африке наши люди живут...

Фридрих недоверчиво усмехнулся.

- Вы же так уважаете дойчей и дойчский порядок. Не думаете же вы, что в атлантистских странах его больше?

- Да нет, не в том дело! - заторопился таксист. - Мы же знаем, что там у них творится. Что ж мы, газет не читаем... Безработица, преступность, негры с арабами. Только... вы понимаете... в Райхе нам все знакомо. Фильмы смотрим дойческие, музыку слушаем дойческую... - Власов брезгливо дёрнул щекой, услышав жирное плебейское "е" в середине слова, - на их машинах ездим, пиво и то ихнее пьем. Сами туда много мотаемся, по делам и так... Я-то, правда, ни разу не был, а дочка моя аж дважды, первый раз еще в школе, экскурсия с классом была, а второй - в свадебное путешествие. А Америка... только по газетам, да по фернику когда покажут, как там малолетка какой полшколы пострелял. Вы понимаете, это как на готикфильм сходить. Сам в такой жути жить не захочешь, а посмотреть любопытно.

- По-моему, российские власти предоставляют более чем достаточно возможностей для утоления любопытства, - с неудовольствием заметил Власов. - Достаточно спуститься в подземку.

- Да там половина товаров - на самом деле китайские, - презрительно фыркнул таксист. - Только написано, что маде ин УСА. Хотя настоящая Америка тоже есть. Вот, к примеру, консервы мясные классные, мы их с мужиками всегда покупаем. Название такое мудреное, вроде словно бы даже и неприличное... "Педегрее Пал", вот.